Георгий Левшов - Сделка с демиургом [litres]

– Не наседай, халява! – Огромная, как сковорода, ладонь упиралась в грудь, и посрамленный гражданин скатывался в конец очереди.

Швейцара звали дядя Паша. У него были сросшиеся косматые брови и огромная нижняя челюсть, а зычному басу мог позавидовать сам Шаляпин, от голоса которого, как утверждали очевидцы, лопались бокалы из тончайшего венецианского стекла. Говорили, что дядя Паша отсидел в общей сложности двенадцать лет в колониях строгого режима, данное обстоятельство прибавляло его личности изрядную долю зловещего шарма. Завидя через туманное стекло Романа с Инной, громила повел себя непредсказуемо. Он распахнул дверь и посторонился, пропуская их вовнутрь.

– Рады видеть! Всегда рады! – пробасил он скороговоркой.

Роман удивился столь радушному приему, но дальше начались и вовсе чудеса. Хмурое лицо официантки озарила приветливая улыбка, гостей проводили за удобный столик. Табличка с грозной надписью «Зарезервировано» без следа исчезла, на столе немедленно появились тарелки с дымящимися антрекотами и две кружки пива в придачу.

– Твой клон – подпольный директор этого заведения? – шепнула Инна.

– Хотел спросить у тебя то же самое!

Манящие ароматы, исходящие от блюд, не давали времени на раздумье. Голод – величайший из инстинктов! Они умяли трапезу за обе щеки. Насытившись, Роман мечтательно посмотрел в окно.

– Интересно, что дальше будет?

– Платить нам нечем… – Инна клевала носом. Сытная еда и кружка пива после бессонной ночи вызвали у нее зевоту.

Лучезарно улыбаясь, появилась официантка. Она подвела глаза, накрасила губы и выглядела почти привлекательно.

– Желаете еще что-нибудь?

– Н-н-ет, спасибо!

Признаваться в неплатежеспособности после хлебосольного приема было мучительно стыдно.

– Бумажник в машине оставил… – мучительно покраснел Роман.

– О каких деньгах идет речь?! – воскликнула официантка. – Принять дорогих клиентов – радость для заведения! Приходите чаще!

– Обязательно! – пискнула Инна, но официантка не удостоила ее взглядом. Она созерцала Странника, будто в грязной джинсуре заявился Пол Маккартни или член Президиума Верховного Совета!

Путешественники покинули ресторан, сопровождаемые умилительными взглядами швейцара, который предупредительно распахнул дверь.

– Добрый гость завсегда в радость! – прогудел дядя Паша. И тотчас оглушил ревом: – Не наседай, халява!

– Мой клон – большая шишка! – улыбнулся Роман.

Как бы то ни было, а решение о финансовой независимости пришло после посещения кафе.

– Совесть грызет! – так он объяснил девушке.

– Без денег даже при социализме не прожить! – согласилась Инна.

– Превратимся в благородных разбойников! Грабанем фарцовщиков!

Остановив частника на «москвиче», они в считаные минуты домчали до Гостиного двора. В районе улицы Некрасова им повстречались грузовики пожарных служб. Пожарные неслись по трамвайным путям, оглушая жителей Ленинграда ревом сирен. Странник с Донной переглянулись. За сутки они причинили внушительный ущерб родного городу! Разбили угнанную «Волгу», лестницу разрушили, по счастью, никто не пострадал, оставалось надеяться, что пожар был вовремя потушен. Надо горевать, а они хохочут, как сумасшедшие влюбленные! Бессонная ночь не сказалась на красоте Донны, глаза сверкали, щеки пылали румянцем.

«Москвич» остановился напротив здания Городской думы. В ранний час в темных галереях Гостиного двора уже маячили фигуры людей.

– Вернусь через пару минут! – объявил Роман. – А ты, дорогая, расскажи нашему доброму другу парочку свежих анекдотов!

Странник нарочно оставил девушку в машине, не желая вовлекать ее в очередное преступление. Хватит и того, чего они наворотили!

Мажоры встретили раннего гостя недружелюбно. Высокий парень смерил Романа оценивающим взглядом. На нем была надета тончайшая лайка, как именовалась кожаная куртка. Нежная, как масло, и тонкая, как бумага! Наверняка только что из-за бугра привезли. Такие шмотки и за границей стоят недешево. Жаль будет портить, подумал Странник. Он улыбнулся.

– Привет рабочему классу!

Парень в кожанке хмуро на него посмотрел.

– Чё хотел?!

Другой, улыбчивый, ладно сложенный молодец в коричневой финской кепке, надвинутой на лоб, хрустнул костяшками пальцев.

– Молодой человек заблудился! Я правильно говорю?

– Ошибаешься, мажор! – ответил Странник. – Я точно по адресу попал!

– На здоровье ты попал! – огрызнулся «кожаный». – Гостинка до одиннадцати часов закрыта, иди погуляй…

– Мне бы валюту слить! Поможете, герои труда?

Парни обменялись короткими взглядами.

– Вы о чем сейчас говорите, гражданин?! – демонстрируя недоумение, воскликнул «кожаный». – Торговля иностранной валютой запрещена советским законодательством. Восемьдесят восьмая статья уголовно-процессуального кодекса. Строго преследуется!

– Постой, Марик! – нервно потер ладони парень в кепке. – Я тебя знаю?!

Роман ощутил легкое беспокойство. Он не страшился предстоящей схватки, хотя парней было четверо и все молодцы как на подбор – румяные, здоровые. Отожрались на временных трудностях, как писали про спекулянтов фельетоны советской поры. В глазах спекулянта была видна неуверенность иного рода. Он узнал Странника! Сначала их кормят в ресторане, как представителей партийной элиты, теперь его узнают мажоры!

– Короче, валюту возьмете?! – грубо спросил Странник. Улыбка сошла с лица, шрам вытянулся в бескровную нить.

«Кожаный» покосился на товарищей.

– Что у тебя? «Морковка», «бундесы»… – Мажор перечислял наименования валют.

– Что ты лепишь, мужик?!

– Доллары, твою мать! Американские доллары!

– Не ори так… – поморщился парень в кепке. Жадность пересилила страх. Желание «обуть» лоха оказалось сильнее интуиции. Он отогнал навязчивое состояние, будто знал этого чудаковатого парня раньше. Он точно не из спецуры и на «крутящегося» не похож.

– Сколько?

– Две сотни!

– Покажи доллары!

– Так дела не делаются! Объяви курс вначале!

– Три пятьдесят! – встрял «кожаный». – Семьдесят рябчиков срубишь, чувачок, как с куста!

– Много капусты… – прокомментировал невысокий коренастый кавказец, стоящий поодаль.

Роман без особых усилий вспомнил спекулятивный курс валюты этого периода времени. Пять рублей, а то и пять пятьдесят. Его «нагревают» играючи, как сытые хищники лениво рвут добычу!

– Согласен! – Странник сунул руку во внутренний карман куртки, якобы ища там купюры.

Кавказец приблизился, сонное выражение лица исчезло, уступив место хищной ухмылке. Они собираются его кинуть! Отберут валюту, в лучшем случае дадут куклу, как именовались нарезанные листы бумаги, промеж двух подлинных купюр.