Владимир Андриенко - Знак вурдалака

Карпова рассказ заинтересовал.

— Лукьян помолодел? Так ты сказал, почтенный Тит Ипатыч?

— Так, Петр Антипович.

— И что сие значит?

— А что может значить «помолодел»? Словно годов десять с себя сбросил.

— И сие истина?

— Вот те крест, не брешу! Про сие кто хош скажет. Моложе стал Лукьян. Как с Властой спутался. Наши бабы тогда и стали говорить про зелье колдовское.

— И сие зелье они называли «Вода жизни»?

— Да.

— И ты сие видел?

— Я? — спросил управляющий. — Сего зелья никто не видел. Сие тайна великая. И она в роду Кантакузенов хранима долгие годы.

— Не могу поверить в сие, Тит Ипатыч. «Вода жизни». Дак с древности алхимики искали таинственный эликсир жизни.

— Стало нашла его старуха. Али предки её нашли.

— Не думаю, Тит Ипатыч.

— Про то мне не знать, ваше благородие. Что я? Грамоте обучен кое-как. Но про науки тайные не могу знать.

— И у вас многие крестьяне про сие знают?

— Да что могут знать землепашцы? Так болтают невесть что. Но люди знатные и образованные тем такоже интересовались.

— И кто сии знатные особы?

Ипатыч перешел на шепот:

— Сказывали, что сам государь интересовался.

— Государь? — спросил Карпов. — Который?

— Петр I Алексеевич. А затем и внук его Петр II Алексеевич. Вернее не сам внук, но посланные от него.

— А вот про сие расскажи подробнее, Тит Ипатыч.

Слуга выпил для храбрости и начал:

— Вы, сударь, знаете, что заболел государь Петр II оспою.

— Про сие все знают, и помер он от оспы. После него взошла на трон нынешняя государыня Анна Ивановна. Ты дело говори, старина.

— Так вот, когда болезнь с государем приключилась, прибыл сюда молодой князь Иван Долгорукий, тот самый, что в друзьях у императора состоял. И хотел он узнать про сие колдовское зелье, дабы жизнь императору спасти.

— Но император умер. Стало, не получилось ничего у Ваньки Долгорукого. Я ведь сего хлыща хорошо знал. Сволочь был известная.

Карпов вспомнил свои стычки с молодым князем Долгоруким. Тогда тот даже хлыстом Карпову грозил. Петр Антипович того не стерпел и за шпагу взялся. Долгорукий бить его не стал, но обещал сослать подальше от столицы. И так бы все и было, но молодой император умер, и влияние князей Долгоруких кончилось.

Ипатыч продолжил:

— Он и здесь грозился всех перепороть! Князю Константину Дмитричу грозил карами многими! Но не знал князь ничего про зелье.

— А Ванька как про сие узнал? — спросил Карпов.

— Дак разве я знаю, Петр Антипович? Но не токмо знал, но верил в то, что сие зелье существует! А с чего князю в такое верить? Не с того ли что наши крестьянишки болтают? Нет! Знала Власта нечто такое, про что многие знать желают…

Москва. Ванька Каин действует .

Ванька Каин много помогал сыскному ведомству в поимке татей разных, разбойников с большой дороги. Не токмо Дуглас замелил большую выгоду, что от сего разбойника можно было поиметь.

Нашел нужный человек Ваньку в государевом кабаке. Пили здесь водку ярыги, тати, разбойники, безместные попы, солдаты, инвалиды увечные, нищие, божедомы.

Вошел новый посетитель в мужицком армяке и шапке. Кое-кто обернулся на него. Но бросили только один взгляд и потеряли к пришедшему интерес. Сразу почуяли, что не сыщик, а свой. Да и опасались сыщики заходить в такие места. Лихие люди могли без церемоний лишить жизни. Чикнут ножиком, и поминай как звали раба божьего.

Рябой малый, что состоял слугой при целовальнике [40] Целовальник — содержатель трактира, В России того времени так называли мелких чиновников и трактирщиков, что при вступлении в должность целовали крест, или клялись честно исполнять обязанности. , метнулся к прибывшему.

— Велишь водки подать али для утробы чего?

— Ты покудова погоди, малый. У меня здесь дельце есть к одному человечку.

Слуга увидел глаза пришедшего и ретировался. Чиновник сразу Каина узрел и подкрался к нему со спины.

— Здорово, Иване!

Каин вздрогнул всем телом от того голоса.

— Али не рад мне? — мужик сел без приглашения за его стол.

— Как не рад. Всегда рад тебе. Водки прикажешь?

— За делом як тебе, Иване. Не для винного пития.

— Дак разве водка повредит разговору?

— Ты, мил друг, разве не помнишь, что я много раз голову твою спасал от топора, а шею от веревки?

— Как могу я про то забыть? Да и напоминаешь ты про сие слишком часто. И слишком я полезен в деле твоем. Нос куда не следует не сую, и вопросов лишних не задаю.

— И потому ты жив до сих пор. Потому купцов режешь безнаказанно. И не токмо купцов. Кто в прошлом годе порешил помещика Ряжкина, отставного поручика? Мне ведомо кто — Ванька Каин. А где дочка того самого Ряжкина? У Ваньки Каина была в полюбовницах. А что сделал с сей девкой Ванька?

— Хорошо. Хватит про прошлое болтать. Ты не за тем ведь пришел? Дело говори.

— Тогда слушай дело. И про водку забудь. Мне надобна книга одна, Иване! И добыть ту книгу надобно быстро! Времени нет!

— Все что надобно сделаю, — ответил Каин.

— Надеюсь на сие! Ох, берегись, ежели обманешь! Спущу шкуру!

— Дак скажи, что за книга. И где искать её?

— Книга «История рода Кантакузен» на латыни писанная.

— Дак не силен я в грамоте. Нашей российской не ведаю. А ты говоришь по латыни.

— Дак не читать тебе ту книгу надобно. Принести мне и только. Но так принеси, дабы никто на тебя не подумал.

— Не сам стало сделать сие должен? — спросил Каин.

— Не сам. На тебя никто подумать не должен.

— Стало человека искать надобно?

— А разве нет у тебя верного человечка на примете?

— Есть, как не быть. Верные людишки всегда есть.

— Только человечка ловкого надобно. Такого чтобы хитер был и смел.

— А иных и нет. К чему иных держать в нашем деле?

— То верно, Ванька.

— Человечка найду.

— Найди и поручи ему сие! Да помни — времени мало.

— Говори, как найти книгу…

Двое дюжих молодцев в простых кафтанах и треухах явились на зов атамана Каина.

Первый был знаменитый Сильвестр Кольцо, которого Каин вытащил из острога в 1731 году, где он дожидался казни за убийство столбового дворянина и его жены.

— Звал, атаман? — спросил Кольцо с порога.

— Дело есть до тебя, Сильвестр.

— Знаю, что должок за мной.

Каин усмехнулся.

— Ежели сие дело сладишь, то считай, что более ты мне ничего не должен.

— Говори, чего надобно? — спросил Кольцо.

— Надобно книгу одну добыть. А человечка, у которого сия книга храниться, к ангелам отправить. Да все сделать так надобно, дабы на разбойников подумали.

— Дак я и есть разбойник и душегуб, — невесело пошутил Кольцо. — Не одну душеньку ко ангелам спровадил.

— Стало не привыкать!

— Ты дело говори.

— Сей человек не большой.