Елена Гуйда - Игра [СИ]

— И что от меня хочешь?

— Чтобы наверняка убедиться.

— А сам?

— Не хочу. Сложно мне. Они ведь не жалеют меня когда приходят.

— Сам виноват. Если бы…

— Прекрати.

— Молчу уже. Давай свою тряпку.

Ринемар протянул ее Тартее. Она взяла и бросила на широкую серебряную миску. Провела рукой напевая слова заговора. Голос ее раздавался в голове Темного принца колокольным звоном. Она звала их. Слова слетали с ее губ легко, заученно. То взлетали до небес, то падали в самое глубокое ущелье. И казалось, слышит их сейчас вся столица. А что там столица… все королевство. А ведь так оно и было. Она сзывала всех, чтобы подтвердить или опровергнуть догадки того, кого они звали королем.

Наконец последнее слово слетело с губ темной ведьмы и звонко звякнуло о серебряную тарелку.

Тартея полоснула руку и тонной струйкой потекла ее почти черная кровь. Та, которую она получила от нижнего мира. Тарелка наполнилась водой до краев. Едва розовой, но напитанной силой той, что звала. И сейчас не узнавал Ринемар свою ведьму. Толи свет был не верный, толи колдовство сильное. Но разгладились морщины на старческом лице, почернели волосы, а глаза засветились синим. Как огонь нижнего мира зажегся в темной.

Ринемар почувствовал, а потом и увидел, как по полу заклубился туман. Как по стенам поползли щупальца инея. Воздух стал стылым, колючим. И только принц хотел вдохнуть его полной грудью, как боль сдавила виски, а такой желанный воздух со свистом вылетел из легких.

«Ты…»

«Звала…»

«Темная.»

«Зачем?»

— Для короля звала. — громко ответила Татрея.

Ринемар позавидовал ей. Это у него от боли в глазах темнеет. А она стоит. Ровная, как равная. Гордая. Не сгибается, от рождения наделенная той силой, что чужда этому миру. От того наверное и терпят духи храмовников с их богами, что не справятся с такими как она сами. Да только на кострах таких почти не бывает. Горят наоборот те, что и слыхом не слыхивали о магии. Ни темной, ни светлой.

«Почему он не звал?» — прошелестел один голос.

«Почему не своей кровью?»

— Не мне призывать короля к ответу.

«Так чего ты хочешь, темная»

— Хочу знать, кровь ли той, что должна стать королевой сейчас в этой чаше?

На миг воцарилась тишина. Такая, которая бывает перед тем, как с гор собирается настоящая северная буря.

И тут же взвыли духи, зазвенел воздух. Загорелась вода. И только пламя это было холодным. Голубым.

«НЕ ОНА!»

«Не та!»

«Найди!»

Раздалось в голове сотней голосов, от которых она угрожала лопнуть с мерзким хрустом.

— Спасибо за помощь, — как ни в чем ни бывало, сказала Тартея.

Произнесла несколько слов и пламя погасло. Опало. И чаша треснула, расплавилась и растеклась лужей на столе. И тут же покрылась коркой льда.

Ринемар откинулся на спинку стула, стараясь справиться с головной болью.

Татрея поцокала языком.

— Упрямый ты! Весь в отца.

— Тартея. Я устал. — прохрипел он.

И она замолчала. Набросила темный кусок ткани на место, где стояла чаша.

— С тебя стол и чаша.

— Хоть две.

— По две. — практично поправила темная.

— Точно обнаглела. — констатировал Ринемар и вымучено улыбнулся, не желая показывать слабость.

Она подошла к нему вплотную. Склонилась шепча слова заклинания. И боль отступила.

Он облегченно вздохнул.

— Ринемар, я слишком долго живу в этом мире, чтобы верить в то, что они отступятся. Рано или поздно они получат то, чего хотят. И ты это понимаешь. Пусть и не признаешь. И чтобы ты ни делал, как бы не старался сбежать… Прими, то что должно быть твоим.

Темный принц вгляделся в ее темные глаза. Не было уже того пламени, отступило, затаилось. И морщины вернулись. И волосы уже не черные, а как серебро черненное.

— Они не оставят его в живых.

— Они и так ему не простят, что занял не свое место.

— Но клятва…

— Глупый мой мальчик, они найдут способ ее обойти. Не думай, что ты хитрее тех, кто в этом мире с самого его начала. Они видели, как первый человек ступил на эту землю. Сотни… тысячи, переворотов, предательств, войн. Убийства, смерти, рождения… короли, королевы, принцы и принцессы. И ты рискуешь не только своим рассудком. Поверь, если они так хотят, чтобы именно ты сидел на троне, это неспроста. И именно та королева нужна тебе.

Ринемар вздохнул. Тяжело. Будто нес на себе ношу, не для него предназначенную. И почему отец обошел его права? Не было бы этого. Не мучился бы тот, кто рожден быть королем, борясь между долгом и любовью к брату. Единственному, кто родной ему по крови.

— Нет!

Тартея зло зашипела, как потревоженная змея.

— Дурак! Сам потом жалеть будешь!

Но Ринемар уже не слушал, застегивая плащ и кутаясь в него.

— Стой! На вот. — Тартея протянула ему пузырек с черноватой жидкостью. — Это чтоб не мучилась невестка твоя.

— Яд!

— Зелье, для баб, что тяжко беременность переносят. На крови гарценны.

— Их же нет почти.

— Потому и цени мою помощь. Я между прочим, сама за ней гонялась. Все, сыночек, ступай, отдохни. Через неделю ждать тебя буду. Сюда придешь.

Ринемар поцеловал ее в сморщенную щеку и крепко обнял.

— Иди! Никак не вытолкать тебя.

И он ушел.

А темная ведьма, что несла в себе огонь нижнего мира, стояла в дверях и смотрела, как густой снег отрезал от нее того, кого она звала сыном.

— Дурак! — шепнула она порыву ветра и тот согласно завыл, загудел, гоняясь, как ошалелый конь, между домами с темными провалами окон.

Смелендер был суров и жесток к тем, кто имел смелость поселиться здесь. В этом я уже успела убедиться, прочувствовав на собственной шкуре все радости пребывания в огромном сером и холодном замке, по недоразумению названом королевским дворцом.

Непрекращающиеся снегопады, вьюги, что перемежались лютыми морозами, доводили до отчаянья даже нас с Тилайной. Не спасали ни грелки, ни теплая одежда, ни непотухающие камины и жаровни. Ничего.

По утрам в углах моих покоев ползли щупальца инея. Холод забирался под одеяло. Вгрызался и тело, как голодный зверь.

И сегодняшний сравнимо теплый день, стал радостной неожиданностью. Не для всех конечно.

Вот Сельминда к примеру снова слегла. Настроение ее портилось день ото дня все больше. Как и внешний вид, нужно заметить. Она исхудала, белоснежная кожа приобрела сероватый оттенок, а синие глаза утратили блеск. Ко всему прочему, королева стала сверх меры раздражительной. И потерпали от этого абсолютно все. От слуг, сбившихся с ног, стараясь удовлетворить все капризы Ее Величества, до короля, который сократил визиты к жене, до утреннего и вечернего.

Сегодня же Сельми бушевала не хуже смелендерской погоды. И еще с самого утра выставила всех вон, по обыкновению оставив при себе одну Мариилу. Сказать честно, фрейлины даже не сдерживали облегченный вздохов, получив возможность еще один день посвятить самим себе.