Евгений Нетт - Хроники Звёзд #1

Встряхнув головой, Элиот невольно отметил, что за наблюдением и бесконечным поиском ответа на один-единственный вопрос он не заметил приближения рассвета; тонкий солнечный лучик уже стучался в окно, а Дастор совместно с женой заканчивал готовку пирога. Ещё пять минут — и мужчина, окинув своё творение гордым взглядом, широко развел руки:

— Готово. Торт яблочный, как он есть.

— Точно не отравлен и съедобен?

— Обижаете!

— Вы смотрите, мастер Дастор, я сам его есть не буду, но если что с ним окажется не так — навещу вас ещё раз. Но на этот раз с не самыми добрыми намерениями.

В ответ на это мужчина лишь отмахнулся, пододвинув к Элиоту вкусный даже на вид торт, расположившийся на деревянном подносе. Юноша внимательно оглядел конструкцию, после чего благодарно кивнул супругам, которые пусть и против своей воли, но помогли.

— Спасибо. И, надеюсь, при таких обстоятельствах мы более не увидимся.

С этими словами Элиот, удерживая свою драгоценную ношу на полувытянутых руках, вышел из пекарни, окольными путями направившись во дворец.

И успел Элиот ровно к той самой минуте, когда Астерия, бывшая ранней пташкой, покинула свои покои и направилась к саду. Парень спрыгнул с крыши на одну из дорожек… и ощутил, как на его плечо сдавливает небольшая, но крайне сильная рука.

— Мальчик мой, и ради этого ты пробыл в городе всю ночь? — Голос королевы, которой секунду назад в дворцовом внутреннем саду в принципе не было, заставил парня вздрогнуть. — Торт…?

— Элиот? Мама?!

К и без того непростой ситуации в одно мгновение присоединилась Астерия, заметившая появление своего защитника.

— Принцесса… — Элиот, прекрасно отдавая себе отчёт в том, что делает, аккуратно освободился от ладони королевы и коротко поклонился Астерии, вручив ей поднос с тортом. Только после этого он обернулся к королеве, которой поклонился ещё более глубоко: — Прошу извинить меня за грубость.

Официальным защитником он не был, и потому вот так просто обратиться сначала к Астерии, и только потом — к правящей королеве, не мог.

— Дочь моя, я правильно понимаю, что этот торт предназначается мне? — От вкрадчивого, но тёплого и доброго голоса напряжение, сковывающее Элиота, куда-то пропало, чего, впрочем, нельзя было сказать об Астерии, которая всё ещё не могла найти, что ответить. — Астерия?

— Ваше величество, прошу простить за то, что отвечаю на заданный принцессе вопрос, но этот торт действительно предназначается вам. Астерия хотела подарить его вам в этот день, но мы не смогли его найти во всём городе…

— А ты, Элиот, нашёл? Ночью?

— Это было непросто, но — да, ваше величество. — Эстильда замешкалась на секунду, после чего благодарно кивнула Элиоту — и, сделав пару шагов, обняла дочь, чуть было не раздавив торт, который парню удалось перехватить в последние секунды. Объятия матери и дочери и не думали прерываться, и Элиот, прекрасно знающий об их непростых отношениях, пришёл к наилучшему решению — поставил поднос с тортом на скамейку и удалился в свою комнату, по дороге описав ситуацию оказавшемуся неподалёку от своей королевы капитану стражи. Тот всё понял верно и, убедившись, что всё обстоит согласно словам Элиота, перекрыл сад, позволив королеве и принцессе побыть наедине.

Ведь по душам они говорили крайне редко, а Элиот видел, что Астерии, его принцессе, это было по-настоящему нужно…

— Ты учился владеть только мечом, и в этом — твоя главная проблема! — Громогласный голос полноправного рыцаря, ежесекундно поучающего и указывающего на многочисленные ошибки, не вызывал в Элиоте ничего, кроме желания учиться. И — да, в этом мире он был, пожалуй, единственным подростком, который не искал отговорки и причины, здраво принимая критику и стараясь исправить все недостатки, которые находил в его стиле Генрик. Ведь ветеран, полтора десятка лет совершенствующий использование Альмагеста в боях, понимает в своём деле больше подростка, которому дали прожить три года заново. Элиот перед своей смертью был пусть талантливым, но лишь мечником. Простым человеком, научившимся хорошо орудовать двумя килограммами остро заточенной стали определённой формы — полуторным клинком..

Но против даже самого слабого одарённого, создавшего полную сеть Альмагеста на своём теле, меч обычного человека был практически бесполезен. Он всё так же мог ранить и даже убить, но одарённый просто не позволит холодной стали себя коснуться. Скорость, сила, восприятие — всё это возрастает до уровня, простому человеку неподвластного. Отправь против заклинателя вроде королевы тысячу солдат — и она убьет их всех, в худшем случае получив пару-тройку лёгких ранений. А простые рыцари пусть и были на пару порядков слабее, но оттого не переставали представлять угрозу. Голыми руками рвущие стальную броню чудовища, чью кожу почти невозможно проколоть — как с такими справляться, не имея Альмагеста?

Элиот в свою бытность неодарённым это понимал, и потому учился орудовать мечом в спаррингах с такими же, как и он, простыми людьми. Сейчас же этот навык всё только портил, о чём постоянно говорил искренне пытающийся помочь талантливому парнишке Генрик.

— Твои руки — тоже оружие! Твои ноги — оружие! Ты сам — оружие! Учись использовать всё своё тело до того, как освоишь соответствующие заклятья! Наработанные заранее рефлексы в будущем сослужат тебе хорошую службу! — Свои слова рыцарь сопровождал скупыми и отточенными, но кажущимися небрежными движениями. Он двигался так, что лезвие меча проходило в считанных сантиметрах от его прикрытой одной лишь тканью кожи; кончиками пальцев отводил или вообще перехватывал клинок, невербально активируя известные каждому рыцарю чары укрепления; атаковал, используя разбросанные по полигону объекты и тренажёры… Он ни разу не прикоснулся к Элиоту, но тот, сражаясь с помощью активированной Северной Короны, уже «оброс» десятками синяков, кровоподтёков и царапин. — Двигайся, изворачивайся, ищи возможность ударить, раскрывай свой потенциал!

И Элиот двигался, изворачивался, пытался отыскать этот самый потенциал — но не видел ни единой возможности провести успешную атаку. Его противник был сильнее и быстрее, а взрослое тело во всём превосходило подростковое. Особенно чётко ощущалась длина ног, так как там, где Генрику нужно было сделать один шаг, Элиоту требовалось два. Из этого произрастали и проблемы с невозможностью дотянуться до оппонента, компенсировать которые подростку было нечем. Рельеф полигона — ровное плато с разбросанными тренировочными снарядами, из оружия — меч-полуторник и ничего более.

Очередная попытка атаковать завершилась неудачно, но хотя бы от ответного удара подвешенной на цепи и закрепленной на подвижной конструкции железной болванки он в последний момент уклонился…