Евгений Нетт - Хроники Звёзд #1

Ведь такое покушение не могло быть ничем иным, кроме объявления войны.

— Ваше величество! Король…! — Эстильда, не дав подбежавшему к ней рыцарю договорить, по одному лишь взгляду подчиненного Фребберга всё поняла и бросилась в тронный зал, ставший тем местом, где окруженные и загнанные в угол нападавшие дали свой последний бой. Все они были мертвы, но ценою победы стали жизни многих отважных людей, в числе которых оказался и Фребберг — честолюбивый, храбрый человек, считающий, что прятаться за спинами своих людей есть участь ничтожного труса. Много раз Эстильда говорила ему, что не стоит ввязываться в каждое сражение, что есть ситуации, когда ему, обладателю не самого сильного в бою Альмагеста, лучше просто остаться в стороне, но король не слушал её, и потому сейчас лежал в окружении тел врагов, решивших забрать его с собой.

Ни рыцари, ни заклинатели, ни даже сам Фребберг — никто не успел отреагировать на дерзкий, самоубийственный прорыв, в который бросились все без исключения нападавшие. Большая их часть полегла, так и не добравшись до цели, но тех, кто прорвался, хватило для того, чтобы смертельно ранить короля Констеллы.

— Нет… Нет… — Женщина, рухнув перед мертвым мужем на колени, заплакала, словно ребёнок. Неспособный более помочь посох выпал из её рук и звонко ударил о мраморный пол. Этот негромкий звук, который, казалось, должен был утонуть в окружающем шуме, разлетелся по залу, словно вой горна, заставив замолкнуть даже неспособных сдержать стоны раненых. И одновременно с тем первый из рыцарей преклонил колено. Его примеру тут же последовали все остальные, и вскорости даже те, кто не мог стоять самостоятельно, пользуясь поддержкой товарищей склонились перед до самого конца сражавшимся за свой народ королем. — Почему, Фребб…?

Капитан рыцарей, опираясь на стену и хмуро взирая на происходящее, ткнул своего помощника под ребра и молча, пользуясь одними лишь жестами, приказал тому взять его людей под командование и прочесать весь дворец. Сам же мужчина, в бою лишившийся левой ноги, был неспособен более выполнять свои обязанности.

Всё, что ему оставалось — это горько сожалеть о том, что его господин и друг погиб, не найдя поддержки на тот момент уже раненого товарища.

Прошло несколько минут прежде чем королева нашла в себе силы взять в руки посох и подняться на ноги, окинув холодным, преисполненным жажды крови взглядом тех из своих людей, кто ещё не покинул зал.

— Я хочу знать, кто стоит за всем этим. Генрик, объяви военное положение. Всех послов отозвать, границу закрыть, боеспособных рыцарей и заклинателей переселить во дворец и приготовиться к мобилизации войск.

— Мы готовимся к войне, моя королева? — Подал голос один из самых старых рыцарей, здесь присутствующих.

— Мы уже воюем… генерал Хабб.

Мужчина с силой ударил кулаком о грудь, после чего заявил:

— Я приступлю к восстановлению первого легиона, моя королева!

Королева Констеллы, Эстильда Безжалостная, прошла вдоль рядов склонивших головы подданных. Многие из них были её ровесниками и принадлежали к семьям, хранящим верность своей королеве. Они шли за ней в войне пятнадцатилетней давности — и они были готовы вступить в новую. Но если бы хоть кто-то из них осмелился оторвать взгляд от пола и посмотреть ей в глаза, то смог бы увидеть не только холодную, смертоубийственную ярость, плещущуюся в изумрудных глазах, но и разрывающую сердце женщины боль от потери супруга, которого она могла бы вернуть в мир живых…

Если бы Дарфайи не был использован пятью минутами ранее.

С того момента, как королева оставила Элиота подле созданной им Тюрьмы, прошло уже больше двух часов. Люди вокруг бегали и суетились, разнося всё более и более тревожные новости, самой неожиданной и страшной из которых была смерть короля от рук убийц. В личном мироощущении Элиота это событие стояло на несколько ступеней выше грядущей войны просто потому, что он предчувствовал реакцию Астерии на эту новость, сумевшую подкосить даже королеву, согласно приказу которой в Констелле объявили военное положение. Организатор покушения ещё не был найден — и потому у людей пока ещё была надежда на то, что произошедшее не более, чем месть сокрушённых пятнадцать лет назад Гофстникийцев. Но Элиот знал, кому из соседей Констелла обязана потерей короля. Королевство Арта, страна, в которой с начала времён правит род Зодиаков, намного раньше сделала свой ход.

И пусть их королевский Альмагест, Лев, уступал Ориону, а армия была существенно слабее, в конфликте Констелла занимала наименее выгодную позицию, так как на стороне Артийцев должен был выступить род королей Ша`Сти, носящие знаки Геркулеса. А уж они Дарфайя в силе практически не уступали…

Добавь сюда волнения, зачинщиками которых будет недовольная жизнью знать из рядов ярых противников королевы Эстильды, и станет чётко видна глубина той дыры, в которой они оказались.

В какой-то момент Элиот почувствовал дрожь, пробежавшую по его заклятью, и предусмотрительно отошёл от Тюрьмы, а спустя несколько та лопнула, осыпавшись на землю ворохом тающих в воздухе осколков.

— Элиот! Ты…! — Маленький золотой ураган, вылетевший из облака тьмы, набросился на парня и крепко его обнял. В ответ Элиот натянуто улыбнулся и принялся молча поглаживать густые шелковистые волосы принцессы, слабо себе представляя, как сообщить Астерии о том, что её отец мёртв. — Как ты выжил?!

— Королева меня исцелила, воспользовавшись Дарфайи. — Услышавшая это принцесса начала взволнованно подпрыгивать на месте от радости, и это искреннее счастье задачу только осложняло. Как мог он сказать сейчас, что Фребберг погиб? Что, быть может, именно из-за него королева не успела или не смогла помочь мужу? — Астерия…

У Элиота хватило духа выдавить из себя только лишь имя девушки, но не то, что он хотел сказать после.

— Что?

— Понимаешь… Твой отец, он…

Дзон-н-н~! Дзон-н-н~! Дзон-н-н~!

Звон колокола центральной церкви подхватило множество других, чуть поменьше, и секунду спустя воздух дрожал от этого звука.

— … он погиб, принцесса.

Элиот не знал, откуда он взял храбрости для того, чтобы сказать это, но понимал, насколько тяжело сейчас должно быть замершей в его объятиях Астерии. Ещё мгновение назад она лучилась счастьем, а сейчас по её щекам уже катятся слёзы. Сначала Чарльз, теперь — Фребберг… Совершенно себе не представляя, как надо вести себя в таких ситуациях, Элиот, словно робот, продолжал гладить девушку по голове и нашептывать слова утешения, зачастую повторяющиеся. Он сам уже терял родных — и потому понимал, что от сковывающей сердце печали не спасут никакие, даже самые искренние и желанные, слова. Но просто стоять и смотреть, как Астерия беззвучно рыдает, юноша тоже не мог.