Галина Гончарова - День и ночь

— Что в этот раз?

— Дмитрий Сергеевич, да было бы что…

— Это — да, — согласился мужчина. — Я уж квартиру продавать собираюсь.

Иван Петрович вздохнул.

— Я вас понимаю.

— Куплю подальше отсюда. А то с такой в одном подъезде жить — это сразу помереть можно. Может, вам чая предложить? Хотите?

— Да нет, спасибо. Покупателя-то уже нашли?

— Да, — лицо Дмитрия Сергеевича озарилось воистину Мефистофельской улыбкой. — Уж извините, Иван Петрович, не обижайтесь.

— Дмитрий Сергеевич?

— Это армянская семья.

Ирина посмотрела на участкового. Выглядел он так, словно у него без наркоза зубы рвали.

— Сколько их?

— Восемь человек. Двое взрослых, бабушка и пять детей.

Ирина представила всю эту компанию в брежневской двушке. Подумала пару минут.

И невольно улыбнулась.

Как там назывался тот гоголевский рассказ? Страшная месть?

Вот-вот. Кажется, это оно и есть.

И все она понимает. И Петровичу придется на вызовы ездить, и эта гарпия их достанет. Но…

Пойдите, скажите, что она это не заслужила?

Вечером у Ирины гудели ноги.

Не помогали даже удобные туфли.

Болело все.

Она плюнула, достала тазик, налила туда горячей воды и со вздохом облегчения погрузила в нее измученные ноги. Поставила рядом чайник с кипятком, компьютер, откинулась на подушку…

Комната общежития была рассчитана на двоих… Двое и жили.

Она и Люся.

Люся носила красивое имя Людмила, которое шло ей не больше, чем корове седло, была полноватой, улыбчивой и влюбчивой. Твердо знала, что ее судьба где-то рядом и не уставала это проверять.

Судьба оказалась вредной и примерно после третьей проверки начинала прятаться, придумывать отговорки и алиби. Люся не унывала.

Она искала любовь и гарантировала взаимность каждому, кто решил проверить ее на совместимость.

Что она делала в полицейском общежитии?

Кто вам сказал, что в полиции не работают женщины? Еще как работают.

Люся была отличным кадровиком. Но — увы.

Как у нее получалось с бумагами, так же не получалось с мужчинами. С мужем она развелась, а поскольку стерва-свекровь позаботилась изначально, чтобы Люсе и плафона с люстры при разводе не досталось, пришлось после развода даме возвращаться в общагу. Хорошо хоть койку дали.

Ирину соседка не раздражала.

Подумаешь, гулящая.

Бывает.

Она же не за деньги, а по состоянию души. Вот человек такой, что теперь?

Ирину она не агитирует, личную жизнь ей не устраивает, не пьет, не курит, а что приходит поздно… так не всегда же! А если и приходит, то тихо ложится и спит.

Вот и сейчас Люси не было.

Ладно, найдется, никуда не денется.

А у Ирины завтра тяжелый рабочий день. Стажерский.

Ирина махнула рукой и достала из шкафа шоколадку "на черный день".

Гулять, так гулять.

В следующие несколько дней она познавала Истины.

Да-да, именно так и с большой буквы.

Она узнала, что работа участкового — это постоянно на ногах и возблагодарила того, кто придумал повседневный вариант формы.

Брюки, берцы… о, эта чудесная обувь.

Ходить удобно, нога не потеет, а ударить можно так, что враг всю оставшуюся жизнь фальцетом петь будет.

Еще в обязанности Ирины теперь входили бумаги.

Много бумаг.

Стажер априори существо бесправное, ну или хотя бы подчиненное, а потому на нее свалили все, что надо было оформлять. И ведь не возмутишься — тоже надо. Тоже часть работы.

Заодно на нее повесили дежурство по кухне. Но тут Ирина тоже не обиделась — остальные участковые тоже там дежурили.

Кухня?

Крохотный кабинет, размером не с самую большую ванную комнату, в который чудом втиснулись стол, стул, микроволновка и холодильник времен так юрского периода, на который регулярно надходили приступы судорог и тогда он начинал трещать, как безумный.

Потому майор и решил оборудовать кухню в отдельном кабинете.

Еще там были одноразовые стаканчики, чай, кофе, какие-нибудь печеньки… все скидывались в общий котел и сдавали деньги.

Почему одноразовые?

Мыть не надо.

Да и посетители разные бывают, не поить же из своей чашки?

Вот еще не хватало. Такого нахватаешься, не вылечишься. А иногда их приходилось отпаивать валерьянкой. Иногда и чем покрепче не помешало бы.

Обязанности дежурного по кухне состояли в выключении бытовой техники из розеток, все проверить, протереть, выкинуть, вынести мусор, докупить недостающее.

Мужчины сразу предупредили, что не стоит покупать ничего с вареной сгущенкой (ее не любит Коля) и ничего апельсинового или лимонного — Петрович не уважает химический аналог цитрусовых. В остальном свобода рук.

К их чести, сами они точно так же все протирали, убирали, выносили и не пытались свалить на другого свою очередь.

Хороший, сработавшийся коллектив.

К Ирине отнеслись достаточно спокойно, и через пару дней она поняла, почему так. Ей здесь полгода стажироваться. Если никто не уйдет, мест просто нет. Если уйдет — в другое место. А значит, можно попробовать завести интрижку.

Скрасить себе рабочие будни.

Ирине этого решительно не хотелось, и она старательно держала дистанцию.

Очередной вызов разорвал тишину кабинета.

Петрович снял трубку, послушал и кивнул Саше.

— Возьми.

Ирина навострила уши. Разговор вышел коротким, Саша бросил трубку на рычаг и поднялся.

— Опять? — сочувственно осведомился Петрович.

— Ага. Вот козел…

Кажется, остальные участковые разделяли его мнение.

— Что случилось? — рискнула спросить Ирина.

— Погромщик у нас завелся, в Соротском районе, — зло ответил "Сорока".

— Не погромщик, а козел, — фыркнул Коля. — Прикинь, залезает в дом, переворачивает все вверх дном — и сваливает. Никто ничего не видел, не слышал, зато на стене рисунок в виде какой-то фигни оставляет, типа козлячьей морды…

— И ничего не пропало?

— Сань, возьми девочку с собой, пусть полюбуется, — подал голос Петрович.

Ирина посмотрела умоляющими глазами. Пожалуйста, сидеть и писать уже надоело! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Видимо, взгляд получился выразительный. Саня скривился, но кивнул.

— Ладно. Пошли.

Ирина накинула форменную куртку и выскочила на улицу вслед за Саней.

Естественно, пешком.

Почему не на машине?

А не убийство, знаете ли, а бензин казенный. И вообще, дорогой.

Тоже еще вопрос, страна сидит на добыче нефти, а своим гражданам ее продает втридорога, кому рассказать, пальцем у виска покрутят.

Разве что на велосипеды перейти? Но их Ирина не любила. Умела ездить, но — вот. Не возникло у них понимания, может, из-за собак, которые очень любят велосипедистов, а может, из-за того, что у нас в городах дорожек для велосипедов нет, по тротуару ехать неудобно, а по дороге…