Галина Гончарова - День и ночь

Ирина даже не сильно нагнетала обстановку. Но родителей запугала от всей души. Авось, сообразят что-то. Или не сообразят. Но пусть хотя бы хвосты деточкам прищемят. А на учет в комиссию по делам несовершеннолетних она их поставит. В любом случае.

И обещала заходить, проверять, как тут себя мальчики ведут.

Ирина даже не сомневалась, после разговора все родители отправятся совещаться, а потом, глядишь, и в больницу. Или хотя бы выдерут чадушек как следует.

А она еще пару раз зайдет, поуговаривает мальчиков не бояться.

Профилактическая работа во всей красе.

Первое — в школе станет легче учиться всем остальным. Второе — никто не будет подражать этим засранцам, третье — сами ребята никуда не ввяжутся, кому ж такие в команде или бригаде нужны. Да и учителя спасибо скажут…

— Кража?

— Да, Ириш. Сходи, вот адрес сбрасываю. Протокол там, все как полагается…

Ирина кивнула и отправилась по вызову.

М-да…

Вот это и есть — благородная бедность?

Трехкомнатная коммуналка. И разительное противоречие между кухней, коридором и одной из комнат. Только представьте себе, запах щей, судя по всему, готовящихся из тухлой собачатины.

Выстиранное белье, повешенное прямо в коридоре.

Тазы, галоши, ящики, еще какая-то дрянь, которая валяется в коридоре, кухня вся загажена, и — дверь в комнату тоже обшарпана.

Но стоит войти внутрь…

Идеальная чистота.

Паркет начищен, старенькие шторы аж позванивают от крахмала, окна блестят бриллиантом, на стене, которая помнит еще Иосифа Виссарионовича — фотографии.

Почему стена помнит? Так она даже обоями не оклеена. Штукатурка с покраской, так делали при сдаче этих сталинок.

Балкон. Тоже чистенький, и кресло на нем. Старое, с протертым сиденьем и спинкой, но прикрытое вязаным пледом. Вязанье в этой комнате повсюду, благо, своими руками, а потому дешево. А вот дама в кресле совсем не похожа на старушку с вязанием.

Невысокая, но худая, как щепка, короткие волосы зачесаны назад, длинная юбка, блузка… дешевые, сразу видно, но дело же не в цене одежды, а в том, как носить! Самое дорогое седло не сделает из крысы — рысака.

Порода.

С кости и крови.

Такая же, как Маргарита Никаноровна, кстати говоря.

— Добрый день, Ирина Петровна.

— Светлана Сигизмундовна, рада знакомству, — Ирина осторожно пожала тонкую сухую кисть. — Я участковый…

— Да, я в курсе. Риточка мне рассказала.

— Маргарита Никаноровна?

— Да. Вы ей очень помогли.

Ирина пожала плечами.

— Это было частным образом. И совершенно случайно.

— У меня речь о случайности не идет. Увы…

Ирина обратилась в слух.

Светлана Сигизмундовна, как легко догадаться, была наполовину полькой, католичкой…

Возраст, пенсия копеечная, родных-близких нет. Что было?

Одна вещь, которую она не продала ни в каких бурях и передрягах. Старинное серебряное распятие, уж почерневшее от времени и нелегких условий эксплуатации.

Висело оно на стене в комнате.

А потом висеть перестало.

Светлана Сигизмундовна ходила в поликлинику, вернулась домой, а распятия в комнате и не было. Куда бежать?

Кого обвинять?

Первым делом она позвонила… нет, не в полицию, а старой подруге, за сочувствием. И Риточка рассказала Светочке о милой девочке Ирочке. Пообещала навести справки… оказалось, что Ирина работает участковым. Да еще и на ее участке.

Как тут не позвонить?

Не попросить помощи?

У Ирины язык отказать не повернулся.

— Давайте для начала я побеседую с вашими соседями?

— Это очень своеобразные люди, Ирочка…

Ирина пожала плечами.

— Посмотрим.

Действительность превзошла все ожидания.

Комната первая.

Не успела Ирина коснуться такой же обшарпанной двери, как из нее выскочила тетка лет шестидесяти. Толстая, в фиолетовой майке, порванной под мышкой и какой-то замызганной юбке (полы ей, что ли, мыли?) и заверещала.

— Врет Светка все! Вы ей не верьте!!!

— О чем она врет? — поинтересовалась Ирина.

— Никого моя Милочка не водит! И не водила никогда…

Из-за спины тетки высунулась вторая, помоложе. Худая, крашеная, но при этом — копия своей матери. Вот как у нее так получилось?

— Не вожу! Я личную жизнь устраиваю…

Ирина хмыкнула.

— Бывает…

— А это что у нас за явление такое?!

Первой мыслью Ирины было — кто бизона кастрирует? Судя по реву, над несчастным животным издевались без наркоза.

Ирина обернулась — и увидела здоровущего мужика, который надвигался на нее всей тушей.

— Опа! Баба-мент?

И вовсе Ирина была не виновата. Так само получилось.

— Приятно познакомиться, — протянула руку она.

Мужик протянул свою лапищу чтобы сграбастать ее, задел веревку с бельем, отмахнулся, получил по макушке тазом, висящим на стене, выругался, повернулся, споткнулся о калоши и рухнул с высоты своего роста.

Сверху загремел второй таз.

— Наверное, надо вызвать скорую помощь, — задумалась Ирина.

— Да проспится Витька — как новый будет, — отмахнулась девица. — Сейчас Катька придет, затащит свое сокровище домой…

— А дети у него есть?

— Нет…

Оно и к лучшему. Обезьян в джунглях и так хватает.

— Тогда побеседуем с вами. Итак, участковый уполномоченный, лейтенант Алексеева. Где будем беседовать, здесь — или на кухне?

— На кухне, — выбрала мама. И потопала по коридору, мимо поверженного колосса, пригласив Ирину следовать за собой.

Засранная кухня.

Загаженная плита.

Пол, к которому ботинки прилипают.

Сногсшибательные запахи супа и чего-то вроде помойного ведра…

Интересно, как тут выживает Светлана Сигизмундовна? Ирину бы давно посадили за массовое убийство с отягчающими обстоятельствами.

Или — оправдали бы в зале суда. За то же самое.

Три холодильника, сразу можно определить, где чей. На одном замок, второй чисто вымыт, третий явно охраняется авторитетом хозяина. Три стола. М-да…

Интересно, здесь вода в дефиците? Или тряпки кончились?

За стол она садилась с откровенной опаской. И стул потрогала, чтобы не прилипнуть. Кажется, его из какой-то больницы сперли. Что-то такое она там видела в незапамятные времена, в деревенском ФАПе…

— Что ж. Поговорим о делах наших скорбных…

Ирина уже говорила, что форма — лучшее платье?

Вот!

Не будь она в форме, нарвалась бы на громкий и безобразный скандал. Порода людей такая, которая считает, что можно все решить криком.

И ведь срабатывает.

Интеллигенты стараются с такими не связываться, нормальные люди тоже, а хамы…

Хамы без затей дают крикуну в ухо или в нос. Увы, Ирина этого сделать не могла, она при исполнении. А хотелось, хотелось…

Надежда Гавриловна, так звали толстую тетку, и ее дочка по имени Людмила, жили в этой коммуналке вот уже лет тридцать. Или сорок?