Антон Белозеров - Последнее воплощение

Все кушанья выглядели настолько аппетитными, что у Кометы немедленно возникло желание поскорее отведать каждое из них. Но Адонсо не торопился. Вначале он зажег от яркой масляной лампы шесть свечей в массивном подсвечнике и поставил его на середину стола. Затем он погасил лампу, которая до этого освещала всю комнату. Несмотря на то, что комнаты в трактире были не такими уж и большими, стены, скрывшись в темноте, как будто раздвинулись в стороны. Казалось, что стол и два человека возле него оказались вне пределов пространства и времени.

Комета нашла, что это оригинально и очаровательно, но довольно подозрительно. Ей чудилось, что всеми этими медленными и торжественными приготовлениями Адонсо пытается скрыть нечто важное, что должно было вскоре произойти.

Действительно налив девушке бокал вина, молодой человек произнес довольно странный и многозначительный тост:

— Леди Комета, судьба иногда распоряжается так, что мы не вольны над своими мыслями, словами и поступками. Иногда нам кажется, что чего-то делать нельзя, но потом выходит так, что именно это нужно было сделать в первую очередь. И наоборот, то, что мы считаем важным в этот момент, впоследствии окажется совершенно бессмысленным и нелепым. Я всего лишь обычный человек, который поступает так, как велит ему его разум и чувство обязанности. Я не прошу у судьбы больше того, чего достоин, но не могу не мечтать о большем. В то же время, мои мечты не мешают мне видеть реальный мир, жить земной жизнью. Я бы хотел, чтобы и ты, Леди Комета, думала не только о великих деяниях, но иногда обращала бы внимание на то, что тебя окружает. Поверь, есть не мене важные вещи, чем битвы и победы.

Комета терпеливо выслушала пространную и малопонятную речь Адонсо и осторожно пригубила напиток. Вкус вина был терпким и ароматным, каким и полагалось быть выдержанному благородному напитку.

Сделав несколько глотков, девушка внимательно посмотрела на Адонсо и спросила:

— И о каких же не менее важных вещах я должна думать?

Щеки молодого человека слегка порозовели. Опустив глаза, он произнес:

— Ну… о вечном.

— О смерти?!

— Нет! — горячо возразил Адонсо. — При чем тут смерть? Я говорю о том вечном, что движет миром, что заставляет сердца биться быстрее, что делает нашу жизнь прекраснее и насыщеннее, что придает нашему существованию смысл!

— Значит, ты говоришь о борьбе за справедливость?

Адонсо едва не застонал:

— Да нет же! Я говорю о том величайшем чувстве, которое одно способно сделать нас счастливыми.

— О чувстве победы?

— О, боже!… — молодой человек прижал ладони к вискам. — Неужели ты и в самом деле меня не понимаешь? Или ты просто надо мной насмехаешься?

— Я и не думала над тобой насмехаться! — заверила Комета Адонсо. — Но ты говоришь такими загадками, которые я не могу разгадать. Вернее, разгадать я их могу, но мои ответы тебя почему-то не устраивают.

— Хорошо, — Адонсо вздохнул. — Сейчас ты узнаешь всю правду…

Внезапно Комета уловила какой-то далекий едва различимый шум. На дороге, ведущей в Нарданал, явно что-то происходило. Девушке показалось, что прозвучало несколько выстрелов. Адонсо делал вид, что ничего не слышит, либо так был увлечен беседой, что и в самом деле ничего не слышал.

— Кажется, я уже догадываюсь, в чем заключается правда, — сказала Комета.

Она немного отодвинула стул назад, чтобы можно было легко и быстро выскочить из-за стола. Девушка постаралась, чтобы ее движения не выглядели чересчур резкими и не вызвали подозрения у Адонсо.

Молодой человек, похоже, не понял смысла перемещений Кометы. Он смотрел на нее широко открытыми глазами:

— Правда? Неужели ты догадалась сама?

— Это было нетрудно. Странно, что я раньше была слепа и не замечала очевидного.

— Твои слова дают мне надежду на успех.

Вдруг Комета почувствовала, что ее зрение слегка замутилось, словно пространство перед глазами затянуло дымом или туманом. Но это не было новым проявлением волшебного сверхчувственного состояния. Наоборот, веки налились тяжестью, а тело словно одеревенело.

«Отрава! — мелькнула догадка в голове девушки. — В вино была подмешана отрава или сонное зелье!»

— Успеха ты не добьешься! — произнесла Комета вслух. — Твое предательство не принесет тебе ни счастья, ни славы!

Адонсо покраснел и откинулся на спинку стула, словно девушка отвесила ему размашистую пощечину:

— О чем ты?! Какое предательство?! Неужели мои чувства ты истолковала именно так?

— Ты обманом заманил меня в эту лесную деревушку, чтобы сдать людям. Ты подсыпал в вино отраву, чтобы сделать меня беспомощной. Как еще назвать это, если не предательством?

— Людям?… — потрясенно прошептал Адонсо. — Каким людям?

— Тем, которые приближаются к Нардилагу, гремя доспехами и стреляя в воздух. Они уже заранее празднуют победу.

— Не может быть!… — краснота Адонсо сменилась бледностью так быстро, словно по его лицу провели малярной кистью. — Неужели меня обманули?

— Хватит притворяться! — рявкнула Комета. — Разве не таково было твое задание: внедриться в армию Холмогорья и обезглавить ее именно в тот момент, когда решается судьба всего этого мира?

— Внедриться?… — эхом повторил Адонсо. — И ты все это время считала…

— Вначале я тебе не доверяла. Но ты сумел усыпить мою бдительность. Ты постоянно крутился рядом со мной, все время был на виду. И я допустила ошибку — поверила твоей лжи о возможности договориться с послами Побережья.

— Но я ведь действительно… — молодой человек осекся, увидев, что Комета слушает его с презрительной улыбкой. — Ты мне не веришь?

— Как я могу тебе верить, если у меня в глазах темнеет от отравы, которую ты подсыпал в мой бокал? Но ты не радуйся, я все равно сумею убежать. Я — «светлое воплощение». Для меня нет невозможного!

Адонсо даже не пытался встать, словно его ноги онемели. Но он запустил правую руку за пазуху своего дорожного камзола:

— Леди Комета, сейчас я докажу тебе… Я объясню…

«У него там спрятан пистолет! — решила девушка. — Адонсо зажег свечи и поставил подсвечник посередине стола для того, чтобы быстро запалить фитиль.»

Ее собственное оружие было сложено на полке возле двери. Комета поняла, что не успеет схватить свой пистолет и зажечь фитиль. Адонсо выстрелит раньше. Оставалась только одна надежда — на неожиданность и непредсказуемость.

Превозмогая дремоту, Комета одним прыжком оказалась у двери, выхватила шпагу из ножен и тотчас же обернулась к Адонсо с обнаженным клинком. На это она потратила всего одно мгновение.

Рука молодого человека в это время начала свой путь из-за пазухи наружу. То ли он не понимал, что происходит, то ли продолжал надеяться на удачу. Комета метнула шпагу, как копье. Длинное тонкое лезвие вошло в грудь молодого человека почти по самый эфес, пригвоздив его к спинке стула.