Андрей Вольмарко - После дождя (СИ)

— Их сомнут… — прохрипел Бродлес, хватая Баэльта за плечо. — Сомнут! Прикажи отступать!

— Нельзя! — волнение лейтенанта было заразительным, и Баэльт почувствовал нарастающую панику. — Нет… — меньше уверенности, больше криков и крови… — Рано! — пронзительный вопль, забившийся под сводом.

— Коридор дальше сужается, удержать их будет легче! Без этих взрывов они там не пройдут!

Баэльт сглотнул и бросил быстрый взгляд в сторону баррикады.

Всё больше и больше грязных людей в рванье поднимались на баррикады, всё чаще мимо ковыляли стонущие раненные.

— А, нога, нога… — мимо провели хромающего паренька.

За ним оставалась длинная полоса крови.

Кровь на мраморе…

— Отступаем! — крик Бордлеса сзади хлестнул по ушам. — Ме- едленно, до моей команды! Давайте, ребята! Назад!

Они отступали медленно, маленькими шажками — огрызаясь короткими выпадами и проклятьями. Но — отступали.

— С дороги! — кто- то отпихнул его к стене, и мимо него пронесли стонущего стражника. Лева рука, покоящаяся на груди, держалась на тонком лоскуте кожи.

— Это всё… — челюсть свело, и он застонал. Неправильно?..

— Резвее, резвее!

Хаос нарастал по мере того, как строй стражников пятилась назад. А Баэльт беспомощно шёл спиной вперёд, пытаясь понять, как идёт бой.

Проклятье… И Каэрта… Где- то там, в городе… Проклятье!

— Раздвигайте баррикаду, живо!

Людской поток быстро и громко вливался в узкий проход.

— Арбалетчики, залп! Залп! Залп, твою мать!

Болты свистели и свистели, рикошетя от камня, вонзаясь в плоть или отскакивая от брони стражников.

— Выше! Выше бери, сволота!

Снова залп.

Кровь… Боги…

Баэльт устало осел у стены.

Вокруг суетились и орали люди, но…

Какое ему дело?..

Он слишком устал… Надо вздремнуть…

— Какого хрена ты тут расселся, а?! — заросший стражник пнул его по больной ноге, заставив взвыть от боли. — Поднимайся и вперёд!

— Это ты поднимайся, — стражник исчез, а на его месте появился Бордлес. — Ты вообще командовать собираешься?!

Торговый Судья бессильно покачал головой.

Капитан, гневно сплюнув, махнул рукой и снова принялся бессвязно вопить что- то.

Наверное, это называется «приказы»…

— Они идут параллельным коридором и хотят зайти на другую баррикаду! Что делать?! — кто- то вырос над ним.

Кто- то, такой же трясущийся и жалкий.

— Защищаться, — пожал он плечами, протягивая руку. Ему помогли подняться. — Вторая баррикада?

— Да, за лазаретом…

— Идём.

Среди толчеи и криков они быстро добрались до второй баррикады.

Назвать это баррикадой было бы великим оскорблением для всего рода баррикад.

— Ну… — Баэльт дёрнул щекой и потряс головой. Откуда этот постоянный писк?.. — Арбалетчиков — вперёд. До двух залпов. Потом — отойти назад. Вперёд щитоносцев. За ними — копейщики и мечники.

— Это мы и так знаем, — тощий сержант с длинными усами ткнул пальцем в сторону коридора. — А что нам с ними делать?

— Убить.

— Потрясающе, демоны, инструкции… Вы… Что это?

До них сквозь вопли и лязг донёсся звук.

Отдалённый гул. Низкий и протяжный гул.

Как будто бы кто- то дует в рог…

— Люди в городе! — раздался вопль с галереи. — Люди! Много людей! Идут под знамёнами… Войско!

— Под чьим знаменем?! — Баэльт рванулся по боковой лестнице на галерею. Ступени мелькали перед глазами, а сердце выпрыгивало из груди.

Под чьим знаменем?! Только не весторийцы, только не весторийцы…

Вылетев на галерею, он распихал арбалетчиков, что сгрудились у окна.

Город походил на разворошённый муравейник, в который ткнули головнёй. Очень мокрый и пылающий муравейник. Блестящие муравьи- солдаты ползли по улицам, ощерившись сталью, блики огней и грозы прорывались сквозь пелену дождя.

И над ними мелькали знамёна, да… Знамёна…

— Что за знамёна?.. — прошипел Баэльт, щуря глаз в темноту.

— Белая роза и якорь! — откликнулся кто- то из арбалетчиков.

Баэльт опустил голову.

— Король… — прошептал он. — Скажите всем, что король пришёл.

— Король! Король идёт! Король! Ребята, король!

А Баэльт шумно выдохнул струю пара в ночной воздух.

Им просто повезло… Просто повезло…

В следующий миг мир напомнил ему, почему он не любил полагаться на везение.

— Они прорвались! Прорвались!

— Назад!

Лязг и грохот стали ещё громче и отчаяние.

Торговый Судья рванулся к парапету и едва ли не свесился в зал.

Бой кипел. Даже выкипал.

В толпе появились люди Моргрима. В кольчугах, панцирях, в варёной коже, с нормальным оружием — и, что гораздо хуже, с умением применять это оружие.

Крелиат, посреди хаоса с хищной улыбкой умелым тычком кинжала валит детину.

Бродлес, надрываясь, указывает мечом в сторону баррикады.

А стража медленно отступала в сторону лестницы на второй этаж.

Проклятье… Проклятье… Проклятье…

— Мрачноглаз! — Баэльт мгновенно развернулся на знакомый голос. Мурмин, мокрый от пота, усиленно крутил рычаг арбалета. — Нельзя отступать дальше! Дальше — лазарет!

Баэльт бросил ещё один взгляд вниз.

Головорезы Моргрима быстро оттесняли стражу. Держал позицию лишь центр — там Крелиат и трое рослых наёмников умело отбивались от натиска врага.

— Пусть переносят раненных — мы тут не выстоим, — наконец, выдохнул Баэльт.

— А, чтоб тебя! Залп! — новая порция болтов понеслась вниз, вновь раздались пронзительные крики. — Нельзя бросать раненных!

— А что ты предлагаешь, умник?!

Баэльт молча посмотрел на него.

— Ну уж нет, — Мурмин сплюнул и забросил арбалет за спину. — Нет! Хрен я кого оставлю им! Мы можем окопаться в лазарете…

— И они разнесут его хельтом. Нет.

— Дай тогда людей…

— Нет, Мурмин. Нам нужны все…

— Тогда идём с нами!

— Я сказал — нет! Отходим! — он не хотел рисковать своей жизнью из- за пары десятков почти трупов.

— Сам отходи. Нахер, — Мурмин сплюнул ему под ноги и развернулся. — Парни! За мной! Живо, живо, живо!

А Баэльт устало смотрел на бойню в зале.

Каэрта…

Вот единственное, что важно. Он был готов принять какую- то власть, да…

Но не столько. Не такая ответственность. Не столько всего сразу…

И теперь единственной важной вещью была она. Его… Жена.

Его вторая Тишая.

Только с этой он не наделает таких ошибок. Нет, не наделает, только, боги, пожалуйста, один шанс… Пусть она будет жива… Пусть все закончится хорошо, пожалуйста. Тогда он заберёт её и исчезнет сегодня же из этого города. Раз и навсегда.

Ну и мальчонку заберёт с собой. Каэрта никуда не поедет без этого Авета… Или как его?

— Эй! — кто- то поднимался по лестнице, и Баэльт, выругавшись, бросился дальше по галерее, к следующей лестнице.

Оставалось ещё кое- что важное. Его проклятая жизнь.