Андрей Вольмарко - После дождя (СИ)

— Они не добились своего. Думаю, всё же не впишут, — Мурмин сам не особо- то верил в то, что говорил. Но Элетто сейчас был опасным человеком. Будучи в настроении юнца, потерпевшего поражение в важном для него начинании, он оставался королём.

— Может, и не добились, — неожиданно легко согласился король. — Два покушения сорваны, но погибло трое моих гвардейцев, убиты два из трёх самых моих доверенных людей, Веспрем сожжён дотла- да, определённо, вряд ли они добились того, чего хотели, — он скривился, когда лекарша в дальнем конце зала принялась вырезать стрелу у паренька. — Они как- то связаны с Весторией. Эти орлы. Хоть Вестория это и отрицает. Когда я подпишу мир- я займусь ими. Со вкусом займусь.

— Не сомневаюсь, Ваше Величество, — Мурмин уже понял, что лучше всего просто делать вид, что ты — говорящая вещь, в присутствии которой живой человек внезапно разоткровенничался.

— Переговоры должны были проходить тут, в Веспреме. А теперь… — король поцокал. — И ведь придётся оставить наместника. Раз уж город снова мой.

— Вы мало радуетесь этому, Ваше Величество, — зачем- то брякнул Мурмин, и тут же прикусил язык.

— А чему радоваться? Вместо прибыльного и живого города мне досталось пепелище, на восстановление которого нужно будет потратить не одно состояние. И ведь надо кого- то поставить во главе. Желательно — веспремца. Думаю, ты неплохо подошёл бы, — сердце Мурмина замерло.

— Знай я о тебе чуть больше, чем ничего, будь у тебя поддержка народа и не будь ты нидрингом, — и сердце нидринга вновь рухнуло в пропасть. — Но пока за город ответственным будешь ты. А там разберёмся.

Слабое утешение. Как обычно.

— Благодарю, Ваше Величество, — уныло проговорил Мурмин, чувствуя опустошение.

Но король уже наклонился над следующим раненным, который лежал, постанывая и ворочаясь. Здоровенный детина с промятым панцирем на груди, который не удосужились снять. Зато вот лицо его было залито кровью так, что среди бурого цвета белели лишь глаза.

— Боги! — король наклонился к нему. Неужели он действительно так переживает за них? Мурмин не мог понять — либо его величество очень хорошо изображал жалость, либо же действительно был жалостливым идиотом.

Да, короли — странные люди. И этот — либо пример хорошего актёрского мастерства, либо же просто очень хороший человек. Наверное, всё же второе…

По крайней мере, Мурмин не слышал о нём чего- то очень уж плохого.

Он вообще мало что слышал о короле. Но лучше, чтобы о тебе не слышали ничего, чем если о тебе будут говорить плохое.

— Ох, бедолага… — король щёлкнул пальцами, и в его руку кто- то из гвардейцев вложил платок. — Давай хотя бы уберём это с тебя!

Он принялся стирать с него кровь, как заботливая мать стирает гряз с лица запачкавшегося ребёнка.

Мурмин устало взирал на это, чувствуя какие- то смутные уколы в груди. Какая- то мысль балансировала на краю сознания, не давая ему покоя. Но он не мог словить её за хвост.

— Как же ты держишься, парень? — проговорил король, ещё больше размазывая кровь по лицу стонущего от боли стражника. — О, как тяжело обошлась тебе верность долгу!

Переигрывает, отстранённо отметил нидринг. Вот и ответ на один из вопросов. Просто умелый актёр.

— Сколько же крови… — пропыхтел король. Мурмин опустил взгляд на едва проступившее из- под бурой корки лицо стражника.

И замер, непонимающе хлопая глазами.

Кинжал Рина воткнулся Элетто в шею, лязгнув о латный воротник.

Гвардеец запоздало отшвырнул короля на закричавшего от боли раненного. Завизжала лекарша. Другой гвардеец налетел на вскочившего Рина, снова сшиб его на пол.

— Эпоха королей закончилась! — ревел Рин, пытаясь вырваться из захвата. — Кровь и пламя очистя- а- а!..

Мурмин метнулся к хрипящему королю.

Боги, нет, нет, нет. Мурмин с ужасом глядел на кровь, что заливала испуганно отползшего раненного и пол вокруг. Только не это, нет, демоны, нет!

Не смей!

— Ваше Величество, нет, погодите… — бессмысленно пролепетал нидринг, пытаясь зажать уродливый разрез.

— Пламя пробуждения уничтожи… — клёкот Рина оборвался на полуслове с глухим хрустом.

— Лекаря! — проорал гвардеец, бросаясь на колени рядом с королём. Раненные вокруг приподнимались, безумно выкатив глаза. — Лекаря!

Однако лекарь был бесполезен. Широкий разрез нарисовал уродливый второй рот на шее короля, и из этого разреза толчками выливалась тёмная кровь.

Кто- то вцепился в грудь Мурмина и ткнул его к самому лицу короля.

А. Сам Элетто…

— Бргх… — пробулькал властитель королевства Лепорте. А затем, прижав плотно прижав к себе Мурмина, выдал булькающий шёпот.

— Лекаря! — продолжал реветь гвардеец, пытаясь как- то зажать рану короля поверх рук Мурмина. — Нет! Нет!

Его рёв доносился до Мурмина будто бы издалека.

Под руками Мурмина будто бы что- то задрожала, и Элетто вновь зашевелил губами — медленно и вяло. А. Тело Элетто. Это оно дрожало.

Агония.

— Ваше… Нет! Нет! — Мурмин склонился над ещё ниже, почти касаясь своим длинным носом носа короля. — Не умирайте, прошу!

Король схватил его за ворот куртки и притянул к себе. Ярко- голубые глаза смотрели укоризненно.

— Пхмги… — замогильный хрип.

А затем, выгнувшись и застонав особо громко, король замер.

— Лекаря!

— Отойдите, я… — лекарша возникла над ними.

Мурмин потерянно отшатнулся на коленях, позволяя лекарше упасть рядом с королём.

Боги. Боги. Что теперь будет? Что… Как?..

Он оглянулся на Рина.

Рин лежал, повернув голову набок. Одна часть лица была поразительно умиротворена. А другая была кровавым месивом, среди которого белели кости. Гвардеец, сидящий рядом с его телом, со стоном пытался достать торчащий у него из ноги кинжал.

— Мёртв… — дрожащим, жалким голосом произнесла лекарша.

Король был мёртв.

Раненные вокруг либо стонали, либо ошалело, испуганно глядели на Элетто. Гвардеец молча смотрел на труп короля, стоя рядом с ним на коленях. Лекарша, округлив глаза, бездумно ощупывала шею, часто шевеля губами.

— Тупая шлюха, ты не могла быстрее?! — сидящий на коленях гвардеец резко вскочил и навис над сжавшейся лекаршей.

Занесённую для удара руку перехватил другой гвардеец — в позолоченной броне, с сединой и острыми чертами лица.

— Бреске, — безэмоционально проговорил он, будто бы в пустоту. — Отставить.

Отпихнув в сторону руку гвардейца и заставив его отшатнуться, позолоченный сел рядом с Мурмином.

— Что он сказал? — тихо- тихо спросил он. — Что он шептал тебе?

— Он… — хрипло выдавил Мурмин, чувствуя жар во всём теле.

— Соберись. Это важно. Что он сказал?

— Он сказал… — нидринг вздрогнул от нелепой мысли, что пришла ему в голову. — Что Веспрем мой. И… Дал это.