Андрей Вольмарко - После дождя (СИ)

Разве что как инструмент. Спасти. Найти. Помочь. Одолжить. Накрыть на стол.

Он тяжело вздохнул.

Ужин обещал обернуться кошмаром.

Небольшая столовая- кухня, находившаяся на первом этаже, всегда была чисто прибрана. Баэльту тут не нравилось.

Слишком чисто. Слишком тепло. Слишком уютно. Большой стол наводил на мысли о семейном ужине. Полочки с различными горшочками- тарелками угрожали совместной готовкой. Очаг громким треском предлагал усесться перед ним.

Баэльта передёрнуло от этого всего. Он бы с радостью убежал прочь, но… У него не было сил идти куда- либо. К тому же, тут так вкусно пахло похлёбкой.

Он устало скинул свой плащ на спинку стула и принялся аккуратно расставлять тарелки.

— Что я делаю со своей жизнью? — бурчал он себе под нос, разглядывая глубокую тарелку. — Я должен работать. Спасать этот город от него самого. А вынужден играть роль мужа- отца. Это не моя роль!

— Закрой рот и не смей даже говорить подобное при сыне, — раздалось из- за спины. Он медленно обернулся.

Каэрта хмуро прошла мимо него к очагу.

— Он мне не сын, — сумрачно ответил юстициар, усаживаясь за стол. — И тебе не сын.

— Теперь — сын, — непреклонно ответила Каэрта, надевая толстые перчатки. — И попробуй только напомнить ему, что ты — не его отец. Я не знаю, что тогда с тобой сделаю.

— Почему ты так болезненно…

— Закрой рот. Немедленно.

Баэльт опустил взгляд на сапоги.

— Стоило мне слегка надавить, и ты резко изменилась, — отрешённо заметил он, вслушиваясь в стук дождя на улице.

— Не всё же тебе меня разочаровывать, — фыркнула лекарша, ставя на стол котелок. Сняв перчатки и отбросив их, она шумно выдохнула. Замерла на месте, не двигяась.

А потом, обогнув стол, наклонилась и поцеловала его в щёку.

— Он маленький ребёнок, Баэльт, — мягко проговорила она, отникая от него. — И ему нужна наша помощь.

Баэльт хотелось встать. Хотелось опрокинуть стол. Хотелось толкнуть Каэрту. Хотелось прореветь: «Почему только он?! Почему не другие?! Почему он один?!»

Но он лишь слабо кивнул.

«Нравился другим…»

— Как скажешь… — прошептал он, прикрывая глаз. — Ты правду говорила?

— Что?

— Про то, что другим я был лучше?

Она помрачнела.

— Нет, конечно! Нет! — она обняла его, прижалась к нему. — Прости. Я не должна была так говорить.

— Но сказала, — фальшь в её словах была очевидна. — Зови — как его там? — и садись сама.

— Эвет, — она улыбнулась своей мягкой, доброй улыбкой. — Его зовут Эвет.

— Хорошее имя, — глупо проговорил он, снимая крышку с котелка. — Иди. Я пока разолью.

— Я тебя люблю, — проворковала Каэрта, выходя из кухни.

— Угм, — ответил он.

Кажется, он совсем забыл, что значит быть с кем- то. Хорошо до определённого момента. А потом, когда ты веришь, что так будет всегда, всё летит в бездну. И, чаще всего, из- за тебя самого. Ещё чаще — просто потому что ты это ты.

— …Он мрачный, — раздалось угрюмое из лавки. — Поэтому его зовут Мрачноглаз?

— Нет, он… Хороший. Просто очень устал. У него важная работа! Он юстициар! Знаешь, кто такие юстициары? — боги, подумал Баэльт, почему она так воркует?..

— Папа говорил, что это ублюдки, выбивающие дерьмо из других ублюдков.

— Эвет, что за слова?! — возмутилась Каэрта.

— Так говорил мой папа, не я.

— Твой новый папа так не говорит!

Баэльт тихо застонал. «Новый папа»… Она точно сошла с ума.

Может, настало время подойти к ней и сказать: «Каэрта, я ухожу»? Он был не против быть в её обществе. Он был не против её помощи. Временами он даже был не против того, чтобы покувыркаться с ней. Но…

Но дети? «Новый папа»? Это всё слишком. Это попахивало каким- то сумасшествием…

Надо встать прямо сейчас. Взять шляпу и плащ. Забрать те немногие вещи, что тут есть. Попрощаться, и…

— Приятного аппетита, — выдавил он сквозь зубы.

— Спасибо, — у парня был мрачный, тихий голос. Когда Баэльт стиснул зубы и прикрыл глаз, Каэрта молча вперилась в него взглядом.

— Да, — произнесла она, хмурясь. — Спасибо, дорогой.

Баэльт начал понемногу вспоминать, что такое семейный ужин. Смесь смущения, ощущения неловкости и желания побыстрее убраться из- за стола.

— Тебе нравится? — озабоченно спросила лекарша, глядя, как мальчик неловко пытается зачерпнуть похлёбку. Наконец, его усилия увенчались успехом, и он отправил в рот первую ложку.

— Вкусно, — безэмоционально проговорил он. — Очень.

Баэльт заинтересованно посмотрел на него. Механические, дёрганные движения. Пустой взгляд. Абсолютное отсутствие интереса ко всему.

Он видел такое. Чуть раньше. В зеркале.

Баэльт почувствовал, как еда встаёт поперёк горла. С одной стороны, он понимал, что похлёбка не может встать поперёк горла. Но с другой…

Он с трудом проглотил ещё одну ложку.

— Вы отдадите меня в приют, да?

Баэльт поперхнулся, а Каэрта обомлела.

— Что?! — переспросила она, округлив глаза.

— Я слышал, как вы спорили. Лучше не в приют, лучше в Казармы.

Каэрта изумлённо заморгала.

— Ешь молча, парень, — посоветовал Баэльт, не поднимая взгляда от тарелки. — Никто тебя никуда не отдаст. Если ты сам не захочешь.

— Я хочу. В Казармы.

— Зачем?

— Быть стражником. Не давать убивать людей.

— Для этого необязательно идти в приказарменный приют, — Баэльт проглотил ещё одну ложку обжигающей похлёбки. — Можешь стать юстициаром. Как я.

— Я буду мешать убивать?

— Если того захочешь.

— Хорошо. Тогда я, если можно, останусь.

— Можно. А теперь ешь молча.

Баэльт поднял взгляд на Каэрту.

Та, пару раз моргнув, робко улыбнулась ему.

Как будто есть чему улыбаться.

Остаток ужина прошёл странно. Неловкость и смущение висели в воздухе, делая еду безвкусной, а разговоры — неуместными.

Когда и с чаем было покончено, Баэльт первым встал из- за стола.

— Спасибо, — глухо проговорил он, снимая плащ со спинки стула. — Я посижу немного в лавке. Нужно кое- что изучить.

— Конечно, — Каэрта кивнула, неловко потирая шею. Смущена и озадачена. — Эвет, тебе пора спать…

— Хорошо, — мальчишка равнодушно кивнул. — Спасибо за еду. Я очень благодарен.

Баэльт, выходя из кухни, тихо и недовольно цокал языком. Эвет. За этим парнишкой нужно следить. Из таких вырастают либо убийцы- садисты, либо такие, как сам Баэльт.

Как будто бы у него и так не хватает проблем. В городе разверзлась бездна, Эрнест теряет контроль над всем, на арене появляются новые люди — а он беспомощно прячется дома у Каэрты.

«Почему всё свалилось на меня в одно время?»- думал он, подходя к окну.

В тусклом свете фонаря он увидел то, что хотел — силуэты в плащах, прячущиеся на крышах вокруг.

«Значит, старик всё же не соврал», — удовлетворённо кивнул он. Десяток стражи для охраны дома — это неплохая страховка против Рина. И ещё трое для охраны Каэрты.