Марик Лернер - Подарить жизнь

Подобного отношения она не понимала. Если можешь помочь – помоги. Бессмысленно тратить силы – просто наглый вызов всем окружающим, и больше ничего.

– Бенила! – хлестнул предостерегающий голос учителя.

– Не волнуйся, лекарь, – равнодушно сказал маг. – Ничего обидного не сказано. Она просто ребенок и не понимает.

– Я уже взрослая! – возмутилась Бенила себе под нос.

– Мы – маги, – не замечая ее высказываний, продолжил мужчина, – Избранные. Нет смысла ставить помощь на поток. Мы сами решаем, кого лечить. Каждому не поможешь, а всякий думает, что он самый важный на свете. Поэтому извините, – в голосе явно послышалась насмешка, – без прямого приказа или серьезных денег нам лучше не надоедать. Меня нельзя заставить лечить всех подряд. А просить чаще всего бесполезно. Есть одна причина действий – мое желание. Если хочешь, каприз. Мне нет дела до вас, людей, – все так же равнодушно заявил маг и отвернулся.

– Он – Избранный, – подчеркнуто строго сказал учитель и одними губами без голоса приказал: – Замолчи!

Бенила невольно вспомнила его слова об очень неадекватном поведении магов и захлопнула рот. Действительно, лучше сидеть тихо. Вечно она сначала скажет, а потом думает.

– Люди боятся, ненавидят и преклоняются перед нами, а в твоих словах я слышу презрение, – продолжая смотреть на морские волны, произнес маг, – почему?

– Ты сам сказал: приказ, – скривившись, ответил учитель.

Несложно догадаться, что он тоже не сдержался. Очень похоже, что маг почувствовал отношение к себе, не слишком отличающееся от несдержанных высказываний девушки. Но в интонации ничего такого не чувствовалось. Учитель при необходимости замечательно умеет играть… выходит, не прошло? Никто не знает, на что способен маг? Надо спросить учителя с глазу на глаз, были ли случаи, когда маги улавливали эмоции – отметила она для себя.

– Ты маг императора, – заговорил лекарь. – Где твоя особость? Если прикажут идти туда или сюда, или остановиться, ты не можешь отказаться. Что ты делаешь на корабле? Катаешься в свое удовольствие?

Он явно ждал ответа, но реакции не последовало. А ведь провоцирует, заставляя высказаться, поняла Бенила. Сколько бы не делал вид, что ему без разницы, куда и зачем их везут, а все же ему неприятна подобная ситуация.

– Ставший императорским магом должен оставить отца, мать, брата, сестру и всех друзей. Забыть навсегда былые привязанности и во всем слушаться старших по иерархии. Разве не так? За это тебе дают хлеб, воду да скромную одежду, и ничего большего ты домогаться не можешь. Нет и не может у тебя быть личной собственности и интересов.

– Если полагаешь, – все также равнодушно, ответил неприятный человек… или не совсем человек, – что, став магом, обретают покой и приятную жизнь, ты очень ошибаешься, ибо надлежит поступать так: если хочешь есть, ты должен поститься. Если хочешь поститься, ты должен есть. Если хочешь идти спать, ты должен быть недремлющим, а если хочешь быть недремлющим, ты должен ложиться спать. Избранность означает ответственность. Долг перед императором и Солнцем. Не по своей воле мы родились. Не по своей воле мы умрем. Не по своей воле нам предстоит держать ответ перед Тем, Кто Всех Создал. Избранные не нужны сами по себе. У них должна быть цель, и без этой цели нет смысла в жизни. Мой долг наилучшим образом исполнять положенное, и мнение людей в данном случае волновать меня не должно.

– И в чем смысл твоего дела? Служить императору или империи?

– Наверное, – со смешком ответил маг, – ты очень гордишься столь тонким замечанием. Увы, не ты, лекарь, первый и не ты последний задумался, где проходит грань. Здесь нет четкого ответа. Все-таки многое зависит от правителя. Цель его власти – сохранение и преумножение богатств страны. Косвенно – это помогает улучшению жизни всех. Если действия разумны. Почему ты молчишь? – спросил он после паузы. – Неужели нечего ответить?

– Я не люблю столь явные подставы, тянущие на оскорбление императора с последующей позорной казнью.

– Брось, – отмахнулся маг, – с умным человеком поговорить любопытно. Я не Высматривающий, столь заинтересовано пялящийся в нашу сторону. Прямо дымится от желания подслушать. Не собираюсь доносить о неподобающих речах. Хотя присутствие при нашем разговоре ученицы – лишнее.

Бенила умоляюще посмотрела на учителя.

– Когда еще она сможет услышать речи Избранного? Редчайшая возможность для развития и познания.

– Смотри, не пожалей потом о лишнем свидетеле, – отрываясь от пушки и усаживаясь рядом, сказал маг, мимоходом оттерев девушку в сторону.

Произошло это совершенно непроизвольно, ему даже не пришло в голову, что она не отодвинется.

– Поиграем, – берясь за фигуру «крепостная башня» и двигая ее вперед, сказал маг, – и поговорим о странностях нашего мира. Поговорим о правителях мудрых, глупых и любимых народом. Совсем не тайна, – делая очередной ход, заявил Избранный, – что засекречивание знаний, оставшихся от прошлой эпохи – одна из причин упадка нашего мира.

– Какой упадок? – удивился учитель. – Вон металлургия каких высот достигла. А кораблестроение?

– Пушки делать мы научились, – снисходительно согласился жрец. – А вот с кораблями ты неправ. Ничего принципиально нового. Разве не ходили корабли в Султанат или Абалак при Первой империи?

– Они могли и в Древнем мире туда плавать. Главное, что сегодня это стало нормальным для простого человека. Рост количества судов, увеличение скорости, падение цены за перевозку.

– И повсеместное уменьшение лесов, вырубаемых на нужды торговцев. Мы очень мало знаем не только о Древнем мире, но и о Первой империи – все больше пользуемся легендам. А уж Война Солнца с другими Богами, случившаяся всего несколько столетий назад, вообще местами темная дыра. Жрецы продолжают трудолюбиво искоренять всякую память о том интереснейшем времени.

– Ходят слухи о присутствии в императорской библиотеке занимательнейших книг, – пробурчал учитель, старательно не замечая серьезной обмолвки про Богов.

– Все интересное давно перекочевало в Храм, – сухо отрезал маг, – оно там в единственном экземпляре, и не для чужих глаз. Врут слухи. Однако некоторое количество старых книг сохранилось. Все больше исторические хроники с явными хронологическими дырами и позднейшими вставками. Да и обычная литература представлена с большой осторожностью. Все равно есть пища для размышлений. При определенных навыках даже из совершено невинных рассказов о прошлой жизни умный человек способен многое понять. Человечество в целом не стоит на месте. Оно развивается и растет. Культурно и технологически. Создает новые формы хозяйствования. Однако развитие не идет прямо. Недаром любое событие обязательно повторяется в другой форме, в другом виде, на другом уровне.