Марик Лернер - Подарить жизнь

Можно было заметно продвинуться, и не будучи местным. Умелых вояк на границе ценили вне зависимости от их происхождения. Командир Тирейского полка был беженцем из Радиса, а сотники из попавших когда-то в плен гафатов и их прижившихся на новой земле детей совсем не являлись редкостью.

– А вот и твоя нянька идет, – на удивление спокойно сообщил Аззаж. Как подколка давно надоевшая шутка не звучала.

Текин даже не обернулся, прекрасно представляя, что за этим последует, и нисколько не ошибся.

– Немедленно перестань прикидываться, что не видишь меня! – потребовал гневный голос.

Аззаж радостно заухмылялся.

– А ты чему радуешься, придурок? – возмутился, глядя на него гневным взглядом, худой мулат. Он редко выбирал выражения даже при общении с офицерами. – Посмотри на свое бедро!

– Ничего особенного, – возмутился Аззаж. – Обычная царапина.

– Будто мало я, – мулат подумал и добавил, – да и любой из вас, видел, как умирали от куда менее серьезных причин. Тебе очень хочется увидеть, что нога начала гнить, и помирать в мучениях, отвратительно воняя? Сколько я вам, дубовым головам, объяснял про необходимость обрабатывать любую рану, а?! Возмущению его не было предела. – Ведь если не сделать простейшие вещи вовремя, даже маг будет бессилен помочь. Немедленно слезай с коня и снимай брюки!

– Прямо здесь, у всех на глазах, – посоветовал очень довольный Текин, ничуть не обижаясь на ушат помоев, вылитый на него вечным другом-врагом. Пришло его время слегка поиздеваться над приятелем. Тот ругался, но слезал с Коршуна вполне послушно.

Уж кого-кого, а Савами в среде старых бойцов очень уважали. Даже Акбар, всерьез недолюбливавший всех и всяческих целителей, костоправов, знахарей и прочих травников, выслушивал его и следовал указаниям. Уж что-что, а явную пользу от своего неизменного сопровождающего они все видели. Зашивать раны могли многие, а поднять умирающего с ложа и поставить на ноги – далеко не каждый.

– Не будем устраивать представление, – пробурчал Савами, убедившись в собственной. – Пойдем в помещение.

– Это тебе не сарай, – огрызнулся Аззаж, – это освященное помещение.

– Мне в данном случае, – целитель точно указал, до какого именно места ему святость, если это не его вера.

В принципе на границе из-за неимения Храмов и близости других народов особой религиозностью мало кто страдал. Попутно с официальными молитвами к Солнцу в ходу было множество других, благо, варилось в этом котле немалое количество самого разного народа со всех концов империи и даже из-за ее пределов.

Не считалось чем-то ужасным привечать местных божков, да и при встречах с разнообразными племенами не имело смысла становиться в гордую позу. Приходилось присутствовать при проведении чужих обрядов. Именно там и появились первые Взыскующие истины, постепенно распространили свое влияние на полки, а затем отправились и в другие места.

Они шли от деревни к деревне, от замка к замку и повсюду вызывали уважение благодаря своей строгости, доброте, нравственной силе и аскетизму. Проповедь была всем понятна и звучала достаточно заманчиво. Не отвергая официальную веру, Взыскующие призывали не отправлять десятину неизвестно куда, а использовать ее на нужды живущих в провинции. Отрицали ростовщическую деятельность Храмов и их меркантильность. Настаивали на прекращении приобретения фемами все новых и новых земельных угодий и советовали вернуть землю бедным. Естественно, такие речи очень многим приходились по душе.

При этом никто не требовал от обычных людей, чтобы они вели какую-то особую жизнь. Люди просто должны были поступать по возможности честно и праведно. Отказаться от мяса, поскольку в теле животного может быть заключена человеческая душа. Но делать все это надо исключительно по собственному желанию. Соблюдать все правила и ограничения обязаны лишь Совершенные. Они надеялись получить освобождение души после смерти тела и сидеть у престола Всевышнего.

Эти люди и составляли высший слой верующих. Проповедники и руководители. В каждой области и городе был свой жрец, которому помогали Старший Сын и Младший Сын. Они решали не только духовные, но нередко и хозяйственные проблемы. Практическим выводом из этого учения применительно к принимающим его людям было не только то, что любой человек может обрести спасение, но и то, что спастись можно только с Взыскующими.

Как ни странно, Карунас до сих пор серьезно не почувствовал всей угрозы, пришедшей с Совершенными. А вернее, аголины успели распространиться раньше и казались более опасными. К тому же, задевать пограничные провинции стало опасно. Это было единственное место, где сопротивление могли оказать достаточно ощутимо и резко. За Взыскующими истины стояло боеспособное войско граничаров.

Савами вряд ли имел шансы высоко подняться в иерархии секты, но в отсутствии жреца выполнял обязанности его Сыновей в полку, находящемся в боевом походе. Совершенный не должен проливать кровь, однако иногда это приходится делать. Такие люди именовались «Стремящимися», и пользовались не меньшим уважением, чем Совершенные. Достаточно подумать, и ты понимаешь, насколько тяжело выполнять множество ограничительных предписаний в поведении и еде во время войны и в соответствующем окружении.

– Ты такой же, как твоя мама, – закряхтев от боли, когда целитель принялся обрабатывать рану, пробурчал Аззаж.

– Какой? – с подозрением спросил Савами.

– Очень заботливый, – льстиво сказал офицер. – Не тыкай ради всего светлого в меня ножичком.

Это было только наполовину шуткой. Тот вполне мог и ножичком ткнуть. Не всегда он залечивал раны. В молодости всякое случалось, да и характер очень не гладкий.

Жизнь у стремящегося к Совершенству была достаточно извилистая, причем началось это еще до его рождения. Его мать появилась на свет за океаном в семье зажиточного судовладельца. Что там произошло, она по малолетству не знала. Скорее всего, ее просто не поставили в известность. Семья отплыла в империю, но кораблю очень не повезло. Буря выбросила судно на западный берег Черного материка. Руи Эджен уцелела и была подобрана местными жителями. Дальше ей пришлось очень несладко. Рыбаки продали ее местным купцам, и те повезли девочку в глубину страны.

Языка она в те годы, естественно, не знала. Объяснить, кому и в какие земли ее перепродавали, не сумела бы при всем желании. Насколько тяжела была жизнь и что с ней происходило, она и сейчас не говорила, зато в те годы выковался стальной характер. Недаром спина в следах от порки кнутом.

Руи не сломалась и вроде бы даже начала привыкать к не слишком приятному существованию, когда ее в очередной раз в качестве дани отдали племени кхондов, происходящему из общего корня гафатов. Не успела толком осмотреться и обжиться, как на их поселок впервые за многие годы налетели белые люди и уволокли ее с собой вместе с другими пленницами и немногочисленным добром.