Евгений Щепетнов - Колдун-3

Когда мы вышли из хосписа в июньскую жару, я почувствовал облегчение. Нет, не из-за того, что вырвался из юдоли скорби. Я чувствовал себя так, будто сделал именно то дело, ради которого родился. Вот как будто я шел, шел, и рраз! Увидел! Было темно, я спотыкался, падал, поднимался, снова шел, а теперь — увидел!

Да, это — мое. Теперь я знаю, что буду делать. Сегодня я приеду, найду камень для накопителя — подумаю, как можно его приспособить для постоянного ношения. Заполню Силой, и вновь приеду в хоспис. Если со стариком и художницей все будет в порядке — откроюсь отцу Алексею. И буду ездить туда регулярно, убирать порчу, лечить людей. Поддерживать буду хоспис.

Ну и частную практику никто не отменял! Буду работать у себя дома! Кстати, вот о чем я не подумал…мне ведь нужен кабинет для приема — по типу пикета, отдельно стоящий. Только не такая убогость с решетками, нет — что-то приличное, чтобы не стыдно людей было принимать.

Засветка? Выкручусь как-нибудь. Что-нибудь придумаю. Голова-то у меня есть, в конце-то концов!

В магазины заходить не стали. Во-первых, мы еще в прошлый раз как следует закупились. Во-вторых, и самое главное — не было настроения. Ну, ни малейшего! Меня слегка потряхивало после сеанса лечения, накатывала слабость, и похоже что я выглядел не очень хорошо, потому что Варя на меня время от времени смотрела и хмурилась, сдвигая свои широкие, не выщипанные брови.

Кстати, терпеть не могу, когда женщины выщипывают брови в ниточку, а потом их заново рисуют. Хорошо, что нынешняя мода начала возвращаться так сказать к истокам — красивые «соболиные» брови всегда были визитной карточкой русских женщин. И откуда пришла эта дрянная, дерьмовая практика щипать брови до состояния коленки, и потом на их месте рисовать что-то невообразимое?!

Нет, брови должны быть бровями. И кроме бровей, ресниц и волос на голове, у женщины на теле не должно быть больше никаких волос. Хорошо, что Варя придерживается такого же мнения. Впрочем — скорее всего она придерживается моего мнения, хочет чтобы мне было приятно. Когда мы с ней в первый раз занялись сексом, волос на теле у нее было побольше…

Глупые мысли приходят в голову, когда ты едешь из юдоли скорби, где люди находят свой последний приют. Но скорее всего это защита мозга — если постоянно думать о грустном, можно договориться до полнокровной депрессии, а там уже и до самоубийства недалече. Нет уж, мне жить еще и жить, и людей спасать. Сегодня я спас всего двоих, но разве каждый человек не вселенная? И значит, я спас две вселенные, а это уже и немало.

— А как она узнает, куда тебе прислать картину? — вдруг спросила Варя, задумчиво глядя через лобовое стекло — ты адреса-то не дал!

— Да я особо-то и не рассчитываю, что пришлет — усмехаюсь я, бросая мимолетный взгляд на грустную Варю — Захочет, найдет. А не захочет — и не надо. Разве мы это сделали ради благодарности? Ради того, чтобы нас кто-то чем-то отдарил? Вот вылечу какого-нибудь богатея, денег с него возьму — еще людям помогу. Ведь правда же приятно помогать людям?

— Правда… — Варя посмотрела на меня туманным, задумчивым взглядом и неожиданно попросила — сверни в лес, пожалуйста.

— В лес? — я удивленно посмотрел на Варю, секунду не понимая, чего она хочет, потом понял и улыбнулся — Конечно. Приспичило?

— Приспичило… — кивнула Варя и вздохнула.

Я выбрал съезд с трассы — корявый, перекопанный раньше канавой (видимо чтобы не заезжали сюда грибники и любители пикников на природе — пожароопасность!), крузак медленно, важно переполз рытвину, загребая огромными колесами, и покатился дальше по слегка уже заросшей травой-подорожником полевой дороге вдоль рядов высоченных разлапистых елей. Лес просматривался насквозь, даже спрятаться негде — видимость, как в поле. Стволы до уровня двух человеческих ростов — голые, как телеграфные столбы. Проехав метров двести, увидел выросший под елками подлесок — густые, как с картинки, небольшие елочки. Свернул, загнал машину за них, остановив возле неширокой поляны, укрытой зарослями густых кустов. Видимо сюда постоянно ездят отдыхающие — на поляне виднелись следы кострищ и лежали напиленные, нарубленные сучья.

— Давай, действуй, а я тебя постерегу.

Варя молча открыла дверцу, выпрыгнула (высота крузака впечатляет!), но не побежала прятаться за кустики, а зачем-то обошла машину, подошла к моей дверце, открыла ее и схватив меня за руку потянула к себе.

— Иди ко мне! Я хочу тебя! Мне приспичило — тебя!

Она с такой силой выдернула меня из машины, что я даже удивился — вот же накачалась на сельхозработах! Да, это тебе не тургеневская барышня! Эта и коня на скаку остановит, и…штаны сдернет с мужика, как сухую помидорную ботву с грядки. И сдернула. И оседлала, как норовистого жеребца.

Это было классно, хотя и странно. Лежишь себе на старых иголках, смотришь в небо, ветерок тебя обдувает, и совершенно ничего не делаешь — только получаешь удовольствие! Хорошо!

Правда потом пришлось и самому потрудиться. Но и это в радость. Впрочем — а кому это дело не в радость? Если делается оно по-любви…что усиливает удовольствие буквально в разы.

— О! Бордель тут устроили! — услышал я за спиной глумливый мужской голос, и замер, держа стоявшую лицом к моему сиденью Варю за голые бедра — А вы оплатили за парковку?

— Одевайся! — шепнул я тяжело дышащей, вспотевшей от любовной истомы Варе и оторвавшись от нее, мгновенно натянул на себя спущенные до колен трусы со штанами. Повернулся, и увидел пятерых парней, стоявших возле нас полукругом и расплывшихся в довольных скабрезных ухмылках.

— Слышь, чувак, ты чо, в уши долбишься? Не слышишь? — вякнул один, одетый в тренировочные штаны с лампасами и майку с надписью «Ай лав Нью-Йорк» — тебя спросили, ты платил за парковку, нет? А кули тогда тут пристроился? И разврат творишь?

— А телка-то хороша! — присвистнул другой, высокий, в камуфляжных штанах и черной майке, плечистый и накачанный — Глянь, жопа какая! Ништяк жопа! Так и просится на грех!

Варя как на грех никак не могла попасть ногой в штанину, и кроме полурасстегнутой блузки на ней в этот момент ничего не было. Я пытался прикрыть ее своим телом от взглядов чужаков, но где там! Она прыгала на одной ноге, заправляя вторую в штанину, и едва не упала, в последний момент успев уцепиться за дверцу машины.

— Слышь, придурок! — обратился ко мне тот, который заговорил с намипервым, видимо их лидер — мы сейчас твою телочку используем по назначению, и поедете дальше. Не боись, не попортим! У нас в этом деле большой опыт! Ты разогрел ее для нас, она точно хочет настоящих мужиков! Ведь так, сучка? Хочешь меня, бл…на?! Вона как своему е…рю подмахивала да визжала! Щас и нам повизжишь!