Евгений Щепетнов - Колдун-3

— Входи, Василий!

Я пригнулся, чтобы не врезаться головой в притолоку, вошел, и оказался в знакомой горнице, увешанной рушниками, пучками трав, черепами непонятных животных и фарфоровыми тарелками всех возможных видов и расцветок. В прошлый раз я как-то не особо разглядывал, что там навешано по стенам, да и темновато было, а вот сегодня вдруг разглядел: а керамика-то непростая!

— Это селадон — усмехнувшись пояснила Нина Петровна — Китайская керамика. Древняя. Вот тот чайничек видишь? Я даже и говорить тебе не буду, сколько он стоит. Если придется бежать, я его прихвачу прежде всего остального. Его продать, и можно безбедно жить несколько лет. А вон тут тарелку я на Ебэе купила — за смешные десять евро. Дураки! Они бы хоть посмотрели, что это такое! Такая только в Эрмитаже есть, и то — с отколотым краем. Ее тоже бы прихватила. Да все бы прихватила! Хе хе хе… Я эту коллекцию собирала сотни лет! Особенно много экземпляров дала революция. Ну и в войну кое-что перепало. Люди за копейки продавали то, что им казалось совсем не стоящим внимания. А я от себя отрывала, недоедала, но керамику покупала. И вот — целая сокровищница!

— Не понимаю — честно признался я — Вас, коллекционеров — не понимаю! Ну что такого в этих зелененьких тарелках?! На кой черт они нужны?! Поел, помыл — сунул в шкаф. Вот и все ее предназначение! А вы…

— У твоего…хмм…предшественника, некогда была очень солидная коллекция старинного оружия, начиная с времени Владимира Красно Солнышко и заканчивая Златоустовскими саблями времен первой мировой. Он держал ее в квартире в Питере. Так вот — тем оружием ведь давно никто не воюет! Так зачем было покупать такое старье? Развешивать по стенам? Вот насчет оружия — ты ведь понимаешь его коллекционеров? Вы, мужчины, все тянетесь к этим железкам, будто в них вся ваша душа! А они ведь предназначены для убийства. Они крови попили — будь здоров! А чашки…чашки — они для добра. Для дома! Они кормят. Так что же лучше — чашки, или оружие?

— Не будет оружия — ваши чашки перебьют — пожал я плечами — чашки вторично. Оружие первично!

— Если бы миром правили женщины — оружие было бы вторично! — поджала губы ведьма — Это вы, мужики сделали его первичным! Достали своими войнами!

— То-то же войны начинались из-за женщин…вспомнить только Троянскую войну! Так что не надо про злых мужчин. Женщины и так всегда правили, только исподтишка!

— Ты еще про пещерное время вспомни! А что касается Троянской войны, так там другие причины были, а Елена только повод. Ладно, чего пришел?

— Денег вам занести. Вот! — я положил на стол пакет с пятитысячными купюрами и пододвинул его к ведьме. Она развернула, прикинула на глаз, кивнула — Все-таки ты ее дожал. Думала — грохнет она тебя.

— Думала?! — возмутился я — Вы знали, что это такая мразная тварь, и направили ее ко мне?! А если бы и правда грохнула?!

— Ну не грохнула же — ухмыльнулась женщина — Ты же колдун, колдуна убить…это не поле перейти! Вредные вы существа, колдуны, и очень живучие. Вас надо на части разрубать, а потом каждую часть сжечь, чтобы уничтожить. Да и то не факт, что потом части не сползутся вместе! Хе хе хе… Как я поняла, проблемы у тебя с ней все-таки были.

— Скажите, а зачем вам иконы? — не ответив, я кивнул на красный угол, где виднелся иконостас и горел огонек лампадки — Вы что, верующая? В бога верите?

— В какого из них? — остро взглянула женщина, и потом улыбнулась — Бог един, парень. Род. И как хочешь его назови — Христос, Аллах, или Вицли-Пуцли — он все равно Род, родоначальник всего сущего. Мы ему служим — его адепты. Я Чернобогу, Нюрка — Белобогу, а такие как ты — сразу обоим, то есть — самому Роду, единому в двух лицах отцу всего сущего. Так что когда я возжигаю лампадку перед ликом на иконе — я молюсь тому богу, которому служу. А кроме того — эти все современные чучела, клиенты наши, сделались такими якобы богомольными! Посты соблюдают, считая что это диета такая, в проруби купаются — сделав из таинства крещения дурацкий спорт-моржевание, и когда видят что у меня в углу иконы — думают, что ведьмовством здесь и не пахнет. Типа — с молитвой я творю приворотные зелья, да отворотные снадобья! Идиоты! Пусть так думают. А я спокойно работаю. Это антураж, понимаешь? Тебе, кстати, тоже нужно завести свой кабинет, в котором будешь принимать клиентов. Да слышала я, слышала — как ты разошелся. И ожирение лечишь, и алкоголиков, и даже перевоспитываешь. Ну что тебе сказать — каждый сам кузнец своего несчастья. Скоро твои рыжие кудри примелькаются и тебя начнут бить. Помнишь, откуда это?

— Помню — насупился я. Слова ведьмы мне очень не понравились по понятной причине. Кому хочется слышать о том, как его будут искоренять.

— Ну вот и замечательно, что помнишь. Не совсем пропащий мальчик! Слышала, клиентами начал обрастать?

— Ну…типа того. Не сказал бы, чтобы очень, но…есть, да. А у вас как дела? Больше-то таких жирных клиентов нет? Я ведь еще и лечить могу.

— Знаю, знаю…учту — женщина задумалась, потом посмотрела на меня и с непонятной интонацией добавила — ты развиваешься не по дням, а по часам. Берегись, парень. Рискуешь. Женщиной обзавелся…это твое слабое место. Захвати ее — и ты сделаешь все, что угодно, чтобы ее освободить. Лучше бы тебе не привязываться ни к кому. Один…оно как-то свободнее, безопаснее.

— Мне что, проституток нанимать, что ли? — фыркнул я раздраженно — Я мужчина! Мне женщина нужна!

— А хоть бы и проституток. Что у тебя, денег мало, что ли? — парировала ведьма — Ладно, поезжай, занимайся своими делами. Если что — я тебя навещу. И постарайся больше так не делать…как с этой банкиршей. Деньги всегда вперед. Иначе другой раз не гранатометы приволокут, а чего-нибудь покруче.

Я вышел от ведьмы в слегка растрепанных чувствах. Она мне не друг, это ясно…хотя и врагом назвать не могу. Просто равнодушна. Буду я жить на свете, нет ли меня — ей абсолютно все равно. Такая отрешенность, такое безразличие ко всему, что не касается ее лично — это эгоизм, возведенный в квадрат. Неужели и я превращусь в эдакое существо? Лет через сто. Или двести.

Кстати, вот не верится, что я столько проживу, да и все тут! В голове не укладывается. Как это — прожить пятьсот лет? Или семьсот? Кем становится человек, прожив столько? Что-то я особо могучего ума не увидел ни у черной ведьмы, ни у белой. Живут себе старушки, ну и живут. Звезд с неба не хватают, и научно-исторических трудов не пишут. Как растение — сосут себе питательные соки из Земли, да и слава богу.

Домой вернулся в задумчивом, и даже печальном состоянии. Варя даже спросила — не случилось ли чего у меня? Я сказал что не случилось, и тут же в свою очередь поинтересовался — как тут Варя без меня обитала. Само собой, она тут же раскололась и рассказала, что не выдержала, пошла и посмотрела, как там поживают наши пленники. Решила дать им чего-нибудь поесть. В общем — получила она порцию отборного мата, обещаний сексуальных утех в особо извращенной форме, а еще — половинкой буханки хлеба в лицо, от чего у нее под глазом образовался небольшой, почти незаметный синяк — незаметный, если его как следует попудрить и не поворачиваться к свету этим самым боком.