Валерий Гуминский - Герои чужой войны [СИ]

— Шутишь? — лучница усмехнулась. — Извини, что не предупредила. Вы слишком долго были в овраге, и я решила прогуляться.

Успокоившись, мы отправились работать дальше. Пока Томак собирал в кучу валежник, я нарубил жердей. И как только закончили — на нас упали первые капли.

— Все! Шабаш! — завязывая узел на веревке, сказал я. — Тянем наверх!

Мощный раскат грома потряс окрестности. Потом еще один. И тут хлынуло. Как будто открыли разом все краны. Плотная стена дождя скрыла от нас башню. Отчаянно ругаясь, мы с натугой потянули за собой большую кучу стратегического топлива, и промокшие насквозь, ввалились в башню. Кучу пришлось лихорадочно разбирать и закидывать под крышу. Плевать на одежду — дрова бы не успели отсыреть. И вскоре мы грелись у костра, втягивая в себя запахи жарящихся на прутьях кусков мяса.

— Зачем ты натащил столько валежника? — полюбопытствовала Кели, когда мы утолили первый голод. — Башню поджечь хочешь?

— Сигнальный костер буду готовить, — ответил я, — как только дождь прекратится.

— Зачем? Кому сигналы подавать?

— Чуйка у меня, — пожал я плечами, — то есть внутренняя потребность поднять всю эту кучу дров на самый верх и запалить костер до небес.

— Но мы еще далеко от побережья, — возразил Томак. Он тоже не понимал моего желания. — Кому здесь сигналить? Зайцам или лесовикам? Тойоны точно первыми прибегут.

— Давайте, просто сделаем это, — посоветовал я спокойно, — а ругать вы меня можете сколько угодно. Никому же от моего каприза хуже не будет. Томак, сейчас мы поднимем жерди на промежуточную площадку, а ты изготовь из них щит. Перегородим лестницу. Все дрова придется тоже туда же стаскать. Пока идет дождь — пусть находятся на площадке. Будем сидеть до окончания непогоды. Вон, как разыгралась!

Толстые стены башни скрадывали шум дождя, и какова его сила, мы могли видеть в открытом проеме двери. Сплошная стена воды, заливающая землю вокруг строения. Если так будет продолжаться, вода хлынет внутрь.

— Поработаем, леди и джентльмены! — предложил я. — При такой погоде скоро стемнеет, надо приготовиться к ночлегу.

Томак бросил в костер дочиста обглоданные кости дрофы, вытер пальцы о голенища сапог и с готовностью вскочил. Мы стали перетаскивать жерди и валежник наверх, а Кели подхватила то, что полегче: сухой лапник с пожелтевшей хвоей. На сегодня он будет у нас вместо подстилки, а при случае — хорошим кормом для костра. Не хотелось думать, что я все это делаю не напрасно — подспудно давила какая-то нехорошая мысль, словно ожидал пакость от судьбы. Может, чувства обострились? Становлюсь экстрасенсом? Вспомнился сон, где я с высоты обозревал бой своих друзей возле портала. Почему бы не попробовать снова такой трюк? Я очень беспокоился за Грэма и Мавара. Получается, что им все-таки удалось оттянуть на себя преследователей. Только вот радости от этого было совсем мало.

Во сне я ничего не видел. Беспробудная тьма, словно в черную яму провалился. Закрыл глаза — открыл глаза. Мутный рассвет, шелестящий шум дождя за стеной. Сняв руку Кели со своей груди, вынырнул из-под комбинезона в прохладу помещения. Поежившись, посмотрел на скорчившегося на своем лежаке Томака, широко, с хрустом в челюсти, зевнул и выглянул в окошко. Дождь продолжался, но уже не был таким напористым и упругим. Лениво моросил, заливая луговину. Со стороны оврага слышался какой-то рокот, словно там катали большие камни. Что за хрень? Неужели дождь наполнил овраг, и теперь мутные потоки несутся по дну, углубляя его? Набрав в пересохший рот слюну, плюнул вниз и решился пойти на смотровую площадку. Выгляну на пару минут, огляжу окрестности. Заодно утренний душ приму.

Наверху продувало. Дождевые тучи сносило ветром на восток, и кое-где на небе появились просветы. Это обнадеживало. Не хотелось задерживаться здесь, торчать чирьем на самом видном месте. Повертев головой во все стороны, я инстинктивно присел и выругался. Все-таки нас выследили!

Со стороны Водосада к башне неслись несколько десятков всадников. Чертовы наездники! Научились скакать на нашу голову! Мне стало тоскливо. Кажется, пришла пора помирать. Не от стрел, так от голода. Возьмут в осаду и будут ждать, пока мы сами не спрыгнем вниз. Блин! Как стремно-то! У нас одно ружье, пистолет, лук Кели с небольшим количеством стрел, несколько ножей, одна граната. Для самоубийства самый подходящий арсенал!

Грохоча сапогами, я слетел вниз, перевел дух и громко сказал:

— Подъем, гвардия! К нам гости.

Друзья подскочили мгновенно, секунду смотрели на меня, словно ища на моем лице улыбку. Шутка?

— Тойоны на конях, братья и сестры, — скорбно сказал я. — Это хана. Но пока не знаю, кому.

Кели побледнела, сжав в руке лук.

— Может, спрячемся в овраге? — предложил Томак. — Пока они будут соображать, можно уйти по дну далеко от башни.

— Догонят, — возразил я, — да и не нужно лезть в овраг. Там уже река, снесет нас к чертовой бабушке!

— Что же делать? — тихо спросила эльфийка.

— Только драться, — спокойствие вернулось ко мне, а может, наступила фаза пофигизма, когда уже на все наплевать. Устал бегать. — Пока есть чем отбиваться от врага — будем пускать ему кровь. А потом….

Я достал из мешка гранату и красноречиво подкинул ее на ладони. Задумчиво посмотрел на округлые темно-красные бока, и снова ледяные когти страха поползли по спине. Кели пискнула.

Послышался дробный топот копыт, и вокруг башни раздались визгливые крики тойонов. Кто-то басовито призвал к порядку; отрывистые команды звучали со всех сторон. Потом лестница загудела от множества ног.

— Кели, Томак — на сигнальную площадку! Берите валежник, дрова — и складывайте костер. Пока не зажигать! Прикройте своим тряпьем!

Вскинув ружье, я стал ждать. Тойоны достигли щита из жердей и попробовали с ходу проломить его. Но ничего не вышло. Томак очень тщательно вымерял длину жердей, чтобы они мертво встали в распор. Пусть повозятся, черти лесные. Тойоны усилили напор. Щит стал выгибаться. Показались чьи-то руки по верху щита. Я с наслаждением хрястнул по ним прикладом «слонобоя». Ретивый лесовик завизжал, и руки с брызнувшей из-под лопнувшей кожи кровью исчезли. А я подхватил ружье, приподнял его над краем щита, наклонил вниз и нажал на курок. Грохнуло так, что в ушах завибрировали все колбочки и мембраны. Площадку заволокло вонючим едким дымом. Томак, прибежавший за второй партией топлива, закашлялся. Я тоже не отставал от него.

— Господи, Кос! Ты бы мог аккуратнее? — завопил Томак. — Все провонял!

— Это не я — тойоны, — попробовал пошутить я. — Это из них газы вылетают!

Тойоны знатно вопили, услаждая мой слух. Представляю, как картечь выкосила их ряды. Жаль, не могу посмотреть на результат выстрела. Перехватил ружье, упер приклад в пол, засыпал порох, потом картечный патрон и снова был готов к бою. Прикинул, сколько выстрелов могу сделать. Выходило, что максимум три. Патронов было еще достаточно, а вот порох заканчивался.