Роберт Джордан - Око Мира [litres]

Подобная атмосфера давила также и на Морейн с Ланом, как бы они ни казались внешне невозмутимыми. Очень скоро Найнив поняла, что под маской спокойствия напряжение час за часом затягивало их все туже и туже – будто часовую пружину заводят, заводят так сильно, что она вот-вот лопнет. Морейн словно прислушивалась к чему-то очень далекому, и от того, что она слышала, морщины прорезали ее лоб. Лан внимательно рассматривал лес и реку, как будто лишенные листвы деревья и широкая медленная река несли на себе предупреждения о поджидающих впереди ловушках и засадах.

Какой-то частью своего существа Найнив радовалась, что не одна она испытывает это недоброе предчувствие – ощущение того, что мир неустойчиво колеблется на самой грани, но раз оно воздействовало на них, значит оно – реально, а другая ее часть лишь желала, чтобы это ощущение оказалось игрой ее воображения. Что-то легонько щекотало уголки разума Найнив, как бывало, когда она слушала ветер, но теперь-то она понимала, насколько это связано с Единой Силой, и никак не могла заставить себя принять эту рябь на краю своих мыслей.

– Ничего, – тихо сказал Лан, когда она его спросила. Отвечая, он не повернулся к ней; его глаза не прекращали осматривать все вокруг. Потом, противореча только что сказанному, добавил: – Вам бы нужно вернуться в ваше Двуречье, когда мы доберемся до Беломостья и Кэймлинского тракта. Здесь слишком опасно. Но вашему возвращению препятствовать ничто не будет.

Это была его самая длинная речь за весь день.

– Она – часть Узора, Лан, – с упреком сказала Морейн. Ее глаза тоже смотрели куда-то в сторону. – Это Темный, Найнив. Гроза прошла мимо нас… на этот раз, по крайней мере.

Она подняла руку, словно ощупывая что-то в воздухе, затем машинально вытерла ее о платье, будто притронулась к чему-то грязному.

– Однако он по-прежнему следит, – Морейн вздохнула, – и его взгляд стал пристальнее. Он обращен не только на нас, но и на весь мир. Сколько еще до того, как он станет достаточно силен, чтобы…

Найнив сгорбилась, она внезапно почти почувствовала чей-то взгляд, упершийся ей в спину. Даже если бы Айз Седай не сказала ей о невидимой слежке, то все равно существовало лишь одно объяснение этому.

Лан отправился на разведку, вниз по реке, но если прежде он выбирал дорогу, то теперь этим занялась Морейн, причем делала все настолько уверенно, будто следовала по каким-то невидимым следам, следам в воздухе, по запаху памяти. Лан лишь проверял маршрут, который она намечала. У Найнив было чувство, что, заяви Страж об угрозе на пути, Морейн все равно настояла бы на своем. И он бы пошел, Найнив была в этом уверена. Прямо вниз по реке к…

Встряхнувшись, Найнив освободилась из плена своих мыслей. Путники находились у подножия Белого моста. В лучах солнца сверкала бледная арка: молочная паутина, слишком хрупкая на вид, чтобы стоять, протянулась через Аринелле. Казалось, она обрушится под весом человека, не говоря уже о лошади. Наверняка она может в любую минуту обвалиться и под собственным весом.

Лан и Морейн беспечно проехали верхом вперед, вверх по мерцающему белому скату, поднялись на сам мост; звенели копыта, но не как сталь о стекло, а как сталь о сталь. Поверхность моста выглядела как стекло, мокрое стекло, но для копыт лошадей была прочной и надежной.

Найнив пришлось сделать над собой усилие, чтобы проехать следом за Морейн, но с первого же шага она ждала, что под ними все сооружение полностью расколется вдребезги. «Если из стекла сплести кружево, – подумала она, – то оно должно выглядеть именно так».

Когда путники проехали почти через весь мост, Найнив почувствовала в воздухе густеющий смоляной запах гари. И через миг она увидела.

Вместо полудюжины домов, окружавших площадь у съезда с Белого моста, чернели груды бревен, до сих пор курящиеся дымными спиралями. Улицы патрулировали солдаты в плохо пригнанных мундирах и потускневших доспехах, но проходили они быстро, словно боясь что-нибудь обнаружить, и на ходу оглядывались через плечо. Горожане – те немногие, кто вышел из дома, – двигались почти бегом, втянув голову в плечи, будто за ними гнались.

Лан выглядел сурово и решительно даже для него, и люди обходили троих всадников стороной, сторонились их и солдаты. Страж потянул носом воздух и сморщился, что-то негромко буркнув. Для Найнив в этом не было ничего удивительного: гарью пахло очень сильно.

– Колесо плетет, как желает Колесо, – пробормотала Морейн. – Пока не соткан Узор, ни один глаз его не увидит.

В следующий миг она соскочила с Алдиб и заговорила с горожанами. Она ни о чем не спрашивала, она выражала сочувствие, которое, к удивлению Найнив, казалось искренним и неподдельным. Люди, что избегали Лана, готовые торопливо уйти прочь от любого чужака, останавливались поговорить с Морейн. Они, казалось, сами были поражены тем, как поступают, но тем не менее разоткровенничались под участливым чистым взором, слушая утешающий голос Морейн. Взгляд Айз Седай словно уменьшал, ослаблял людскую боль, умерял волнение, проникаясь чувствами пострадавших, и языки мало-помалу развязывались.

Тем не менее они все равно лгали. Большинство горожан. Некоторые из них с порога отметали предположение, что здесь вообще стряслась какая-то беда. Нет, ничего не было. Морейн упомянула сгоревшие здания вокруг площади. Все хорошо, настаивали они, глядя мимо того, чего видеть не желали.

Какой-то толстый горожанин говорил с показной искренностью, но щека у него нервно дергалась при любом шуме за спиной. С постоянно сползающей с лица ухмылкой он утверждал, что из-за перевернутой лампы начался пожар, который раздуло ветром, прежде чем кто-нибудь успел хоть что-то предпринять. Один быстрый взгляд на пепелище, и Найнив поняла, что сгоревшие дома не стояли рядом друг с другом.

Сколько здесь было людей – столько было и историй. Несколько женщин заговорщицки понизили голос. Правда всего происшествия заключалась, мол, в том, что где-то в городе появился мужчина, связавшийся с Единой Силой. Самое время вмешаться Айз Седай; в прошлом, помнится, так и было, что бы там ни говорили мужчины о Тар Валоне. Пусть Красные Айя все уладят.

Один мужчина заявил, что это было нападение бандитов, а другой толковал про восстание приспешников Темного.

– Они собираются поглядеть на Лжедракона, вы же знаете, – мрачно сообщал он доверительным тоном. – Они тут повсюду. Друзья Темного, все как один.

Остальные продолжали твердить о какой-то напасти – что за напасть, они лишь туманно намекали, – которая явилась на корабле сверху по реке.

– Мы им показали, – бормотал узколицый мужчина, нервно потирая руки. – Пусть всякое такое останется в Пограничных землях, там, где ему и место. Мы спустились к причалам и… – Он оборвал речь так внезапно, что зубы у него щелкнули. Больше не вымолвив ни слова, он суетливо шмыгнул в сторону, злобно оглядываясь через плечо на троих путников, будто думал, что они бросятся за ним в погоню.