Роберт Джордан - Око Мира [litres]

– Вы знаете? – сказал Перрин, и Лан кивнул.

– Кое-что мне известно, не все. Это само пришло к тебе или ты встретил проводника, посредника?

– Был один человек, – медленно произнес Перрин. «Он знает, но думает ли он так же, как Морейн?» – Он сказал, что его зовут Илайас. Илайас Мачира. – Лан глубоко вздохнул, и Перрин испытующе взглянул на него. – Вы его знаете?

– Я знаю его. Он многому научил меня, о Запустении и об этом. – Лан коснулся эфеса меча. – Он был Стражем, до… до того, как все случилось. Красная Айя… – Он глянул туда, где у костра лежала Морейн.

Насколько мог припомнить Перрин, это был первый случай, когда Страж выказал какую-то неуверенность. В Шадар Логоте Лан был тверд и решителен, как и стоя лицом к лицу с Исчезающими и троллоками. Сейчас он не испытывал страха – Перрин не сомневался в этом, – но был осторожен, точно опасался сказать лишнее. Словно бы сказанное им могло оказаться опасным.

– Я слышал о Красной Айя, – сказал Перрин Лану.

– И бо́льшая часть услышанного тобой, без сомнений, не соответствует истине. Ты должен понять, в самом Тар Валоне есть… разногласия. Одни хотят бороться с Темным одним способом, другие – по-иному. Цель – одна, но различия в подходах могут означать, что какие-то жизни изменятся или придут к концу. Жизни людей или стран. Он цел, невредим?

– Думаю, да. Белоплащники заявили, что убили его, но Пестрая… – Перрин бросил украдкой взгляд на Стража. – Я не знаю. – Лан, казалось, неохотно, но принял, что Перрин не знает этого точно, и тот, ободренный, продолжил: – Это понимание волков. Похоже, Морейн считает, что это нечто… нечто такое, к чему имеет отношение Темный. Это же не так? – Перрину совсем не хотелось верить, что Илайас был другом Темного.

Но Лан мешкал с ответом, и на лице Перрина выступила испарина – ночь сделала холодные бисеринки пота еще холоднее. Когда Страж наконец заговорил, они уже катились по щекам Перрина.

– Само по себе – нет. Некоторые считают, что это так, но они не правы; эта способность древняя, и она была утеряна задолго до того, как появился Темный. Но какая разница, кузнец? Порой Узор склонен к случайности, – на наш взгляд, по крайней мере, – но какова случайность того, что ты встретишь человека, который может стать в этом твоим проводником, и того, что ты – тот, кто может последовать направляющей руке? Узор образует Великую Паутину, плетение, которое кое-кто называет Кружевом эпохи, и вы, ребятки, занимаете в нем центральное место. Я не думаю теперь, что в ваших жизнях остается много на волю случая. Значит, вы избраны? И если так – то Светом или же Тенью?

– Темный не тронет нас, если мы не назовем его имени. – Перрину сразу же вспомнились сны с Ба’алзамоном, сны, которые были больше чем снами. Он утер пот с лица. – Он не может.

– Упрям, как скала, – проговорил задумчиво Страж. – Может, достаточно упрям, чтобы в конце концов спасти себя. Вспомни о времени, в котором мы живем, кузнец. Вспомни, что говорила тебе Морейн Седай. В эти дни многое исчезает, разрушается, распадается. Старые барьеры слабеют, поддаются, старые стены рушатся. Барьеры между тем, что есть, и тем, что было, между тем, что есть, и тем, что будет. – Голос Лана стал суровым. – Стены тюрьмы Темного. Это может стать концом эпохи. Прежде чем умрем, мы можем увидеть рождение новой эпохи. Или, вероятно, конец эпох, конец самого времени. Конец мира. – Вдруг Страж усмехнулся, но усмешка его была столь же мрачной, как и хмурый взгляд; глаза его сверкнули весельем у подножия виселицы. – Но не нам же волноваться об этом, верно, кузнец? Мы будем сражаться с Тенью, покуда хватит дыхания, и, если она захлестнет нас, мы падем, кусаясь и царапаясь. Вы, народ Двуречья, слишком упрямы и не уступите. Не волнуйся о том, вмешался ли в ход твоей жизни Темный или нет. Ты сейчас снова среди друзей. Вспомни: Колесо плетет, как хочет Колесо, и этого не изменить даже Темному, раз Морейн оберегает тебя. Однако твоих друзей нам лучше бы отыскать поскорее.

– Это вы о чем?

– Рядом с ними нет Айз Седай, которая может касаться Истинного Источника и которая защитит их. Похоже, кузнец, стены ослабли до такой степени, что Темный в силах влиять на события. Не имея полной свободы действий, иначе с нами уже было бы покончено, он может влиять – через крохотные сдвиги в нитях. Случайный поворот в ту или иную сторону, случайная встреча, случайное слово или то, что лишь выглядит случайным, – и твои друзья могут оказаться так глубоко в Тени, что даже Морейн не под силу будет вывести их оттуда.

– Мы должны найти их, – сказал Перрин, и Страж издал тихий смешок.

– А я что говорю? Иди поспи немного, кузнец. – Плащ обнял Лана, когда тот встал. В тусклом свете костра и луны Страж казался чуть ли не частью теней позади него. – До Кэймлина нам предстоит несколько тяжелых дней. Просто молись, чтобы мы отыскали их там.

– Но Морейн… она же ведь может найти их где угодно? Она говорила, что может.

– Но успеет ли она отыскать их вовремя? Если Темный уже так силен, чтобы приложить к событиям свою руку, то время истекает. Молись, чтобы мы нашли их в Кэймлине, кузнец, иначе мы все можем погибнуть.

Ранд смотрел вниз на людские толпы из высокого окна своей комнаты в «Благословении королевы». Они бежали по улице, в одном направлении, размахивая флажками и знаменами, на множестве красных полей-полотнищ – белый лев на задних лапах. Кэймлинцы и чужестранцы, все бежали вместе, но сейчас, как ни странно, никому, по-видимому, не хотелось врезать другому по голове. Сегодня, может быть, никто не испытывал к другому недобрых чувств, всех объединяла единая цель.

Усмехнувшись, Ранд отвернулся от окна. Не считая того дня, когда войдут Эгвейн и Перрин, живые и посмеивающиеся над тем, что видели, сегодняшнего дня он ждал больше всего.

– Ты идешь? – спросил он снова.

Мэт, свернувшийся калачиком на своей кровати, сердито зыркнул на Ранда:

– Возьми с собой того троллока, с которым ты так подружился.

– Кровь и пепел, Мэт, никакой он не троллок. А вот ты просто-напросто упрямый глупец. Сколько можно твердить одно и то же? Свет, да ты будто никогда про огиров не слышал!

– Я никогда не слышал, чтобы они смахивали на троллоков.

Мэт уткнулся лицом в подушку и сжался еще больше.

– Упрямый глупец, – тихо произнес Ранд. – Сколько ты еще хочешь тут прятаться? Мне уже надоело таскать тебе еду по всем этим лестницам. Да и ванну тебе неплохо бы принять. – Мэт дернул плечами, словно желая зарыться поглубже в постель. Ранд вздохнул, затем направился к двери. – Последняя возможность пойти со мной, Мэт. Я уже ухожу.