Роберт Джордан - Око Мира [litres]

Мужчина с бантом офицера, по-видимому, был сбит с толку больше всех.

– Миледи, простите меня, но лорд Галадедрид сообщил, что в парк прокрался какой-то грязный крестьянин, вооруженный и угрожающий жизни миледи Илэйн и милорда Гавина. – Взгляд его вернулся к Ранду, голос стал тверже и настойчивее. – Если миледи и милорд соблаговолят отступить в сторону, я возьму злодея под стражу. В эти дни в городе слишком много всякой дряни.

– Сильно сомневаюсь, сообщал ли Галад нечто подобное, – сказала Илэйн. – Галад никогда не лжет.

– Временами мне хочется, чтобы он солгал, – тихо произнес Гавин на ухо Ранду. – Хотя бы раз. Жизнь рядом с ним могла бы стать легче.

– Этот человек – мой гость, – продолжала Илэйн, – и здесь он под моей защитой. Можете удалиться, Талланвор.

– Сожалею, но это невозможно, миледи. Как известно миледи, королева, ваша госпожа мать, отдала распоряжения, касающиеся любого, кто оказался на территории дворца без разрешения ее величества, и об этом нарушителе уже доложено ее величеству. – В голосе Талланвора прозвучало больше, чем просто намек на удовлетворение. Ранд заподозрил, что офицеру доводилось получать от Илэйн приказания, которые он не считал правильными; на этот раз он не намерен был потакать ее прихотям, раз у него имеется подходящее оправдание.

Илэйн впилась взглядом в Талланвора; похоже, на сей раз она была в замешательстве.

Ранд с безмолвным вопросом посмотрел на Гавина, и тот понял.

– Тюрьма, – негромко произнес он. Лицо у Ранда побледнело, и Гавин быстро добавил: – Всего на пару дней, и тебе ничего не будет. Тебя допросит Гарет Брин, капитан-генерал, лично, но тебя сразу же отпустят, как только станет ясно, что у тебя и в мыслях не было ничего плохого. – Он помолчал, пряча за замечаниями свои сомнения. – Надеюсь, что ты говорил правду, Ранд ал’Тор из Двуречья.

– Вы проводите нас троих к моей матери, – внезапно заявила Илэйн. Ухмылка озарила лицо Гавина.

Талланвор, лицо которого скрывали стальные прутья забрала, судя по всему, был захвачен врасплох таким предложением.

– Миледи, я…

– Или же проводите нас троих в тюремную камеру, – сказала Илэйн. – Мы останемся вместе. Или вы отдадите приказ применить силу против моей особы? – Она победоносно улыбалась, и то, как Талланвор растерянно оглянулся, словно надеясь найти помощь среди деревьев, сказало, что и сам офицер считал: она выиграла.

«Выиграла? Что же? Как?»

– Сейчас к матери привели Логайна, – тихо сказал Гавин, будто прочитав мысли Ранда, – и даже если она не занята, Талланвор не осмелится вломиться к ней строем с Илэйн и со мной, будто бы мы под стражей. Подчас мать бывает немного вспыльчива.

Ранд припомнил, что говорил о королеве Моргейз мастер Гилл. «Немного вспыльчива?»

По дорожке прибежал еще один солдат в красной форме, остановился, оскользнувшись, отдал честь, приложив руку к груди. Он что-то негромко сказал Талланвору, и его слова вернули довольное выражение лицу офицера.

– Королева, ваша госпожа мать, – объявил Талланвор, – повелевает мне без промедления привести к ней нарушителя. Приказ королевы гласит также, чтобы миледи Илэйн и милорд Гавин явились к ней. Тоже немедленно.

Гавин поморщился, Илэйн с трудом сглотнула. Лицо ее было спокойным, но она тем не менее принялась старательно отряхивать платье. Если не считать нескольких ошметков коры, которые она смахнула с одежды, от усилий девушки толку оказалось мало.

– Если миледи разрешит? – довольно произнес Талланвор. – Милорд?

Солдаты выстроились вокруг троих молодых людей в каре, которое во главе с Талланвором и двинулось по выложенной сланцем аллее. Гавин и Илэйн шагали по бокам Ранда, и оба, казалось, погрузились в нерадостные размышления. Солдаты вложили мечи в ножны и убрали стрелы в колчаны, но, даже спрятав оружие, они все равно были настороже. Они следили за Рандом, словно ждали, что он в любую секунду выхватит меч и решит прорубить себе путь к свободе.

«Решит хоть что-нибудь предпринять? Я ничего не буду пытаться делать. Незамеченным! Ха!»

Наблюдая за солдатами, которые следили за ним, Ранд вдруг начал замечать окружающий его парк. Вновь он полностью обрел чувство равновесия – впервые после падения. Одно происходило за другим, не успевало изгладиться первое потрясение, как следом обрушивалось другое, а все вокруг словно затуманилось, не считая стены и обуревающего Ранда желания оказаться по ту ее сторону. А теперь Ранд разглядел зеленую траву, которая до того лишь чуть щекотала его подсознание. Зеленую! Сотня оттенков зеленого. Деревья и кусты зеленели и буйно разрослись зеленой стеной, отягощенные плодами ветви клонились к земле. Разросшиеся побеги плюща увивали протянувшиеся над тропинкой ветви деревьев. Цветы повсюду. Так много цветов, обрызгавших парк разноцветьем красок! Некоторые из них Ранд узнал: ярко-золотой солнечник и крошечные розовые маслики, темно-красные звездоцветы, багряные лепестки «мондовой славы», пурпурный млечник, розы всевозможных цветов – от чистейшего белого до темного, густо-красного, – но другие были ему незнакомы, настолько причудливо-фантастичны по виду и цвету, что юноша терялся в догадках – настоящие ли они вообще.

– Это – зеленое, – прошептал он. – Зеленое.

Солдаты что-то глухо заворчали; Талланвор, обернувшись, резанул их острым взглядом, и они умолкли.

– Работа Элайды, – рассеянно заметил Гавин.

– Это неправильно, – сказала Илэйн. – Она спрашивала, не хочу ли я выбрать какую-нибудь ферму, где она могла бы устроить то же самое, в то время как окрест не взошли хлеба, но все равно неправильно, что у нас тут цветы, когда есть люди, которым недостает еды. – Она перевела дыхание и опять стала хладнокровна. – Запомните, – скороговоркой сказала девушка Ранду. – Говорите громко и внятно, когда к вам обратятся, или же – храните молчание. И следуйте моему примеру. Все будет хорошо.

Ранду очень бы хотелось быть таким же уверенным в благополучном исходе. Уверенность в этом была бы ему в самый раз, да и Гавину, похоже, не помешала бы. Когда Талланвор ввел свой отряд во дворец, Ранд оглянулся на парк: зелень, в частых точечках цветов, разноцветье, сотворенное для королевы рукою Айз Седай. Да, его вынесло на стремнину, и берегов не видать.

Дворцовые слуги, в красных ливреях, с белыми воротничками и манжетами, с белым львом на груди с левой стороны, теснились в коридорах и переходах, сновали взад-вперед по своим неотложным, но не очень очевидным делам. Когда солдаты, сопровождая Илэйн, Гавина и Ранда, строем проходили, рассекая их суетливую круговерть, они оторопело замирали на месте, позабыв про полученные поручения, и раскрыв рты глядели на процессию.