Роберт Джордан - Око Мира [litres]

– Ты – Ранд, верно? – продолжала она. – Мое имя – Мин.

– Ни в какой я не в беде, – сказал Ранд. Он не знал, что ей рассказала Морейн, но предупреждение Лана не привлекать внимания помнил хорошо. – С чего ты взяла, что я в беде? Двуречье – тихие края, а мы все – люди мирные. Бедам там нет места, если только они грозят не посевам и овцам.

– Мирные? – сказала Мин со слабой улыбкой. – Слыхивала я людей, которые толковали про вас, народ Двуречья. Слышала шутки про пастухов с дубовыми головами, да и к тому же здесь есть люди, что сами бывали в низинах.

– С дубовыми головами? – переспросил Ранд, сдвинув брови. – Что еще за шутки?

– Те, кто знает, – продолжала девушка, словно он ничего и не говорил, – говорят, что все вы ходите с улыбками, полны вежливости, прямо-таки податливые и мягкие, словно масло. По крайней мере, внешне. Внутри же, утверждают, вы все тверды, как старое дубовое корневище. Ткните посильнее, говорят, и обнаружите камень. Но в тебе или в твоих друзьях камень зарыт не так глубоко. Словно бы бурей сорвало с него почти весь дерн. Морейн не рассказывала мне всего, но я вижу то, что вижу.

Старое дубовое корневище? Камень? Что-то не очень похоже на речи купцов и их людей. Хотя от последних слов Ранд вздрогнул.

Он быстро оглянулся вокруг: двор конюшни был пуст, а ближайшие окна – закрыты.

– Я не знаю никого, кого зовут… как там, еще раз?

– Тогда, если угодно, госпожа Элис, – сказала Мин с лукавым видом, от которого у Ранда на щеках проступил румянец. – Рядом нет никого, кто мог бы нас услышать.

– Почему ты думаешь, что у госпожи Элис есть другое имя?

– Потому что она сказала мне, – ответила Мин с таким терпением в голосе, что он вновь вспыхнул. – Думаю, не потому, что у нее был выбор. Я увидела, что она… иная… сразу же. Когда она останавливалась здесь раньше, по пути в низины. Ей обо мне было известно. Я разговаривала с… другими, как она, раньше.

– Увидела? – спросил Ранд.

– Ну, по-моему, к Детям ты не побежишь. Навряд ли, учитывая, кто твои спутники. Белоплащникам не понравилось бы то, что я делаю, точно так же, как и то, что делает она.

– Я не понимаю.

– Она говорит, что я вижу части Узора. – Мин коротко рассмеялась и покачала головой. – По мне, это звучит слишком грандиозно. Просто когда я смотрю на людей, я кое-что вижу и иногда знаю, что это значит. Я смотрю на мужчину и женщину, которые друг с другом даже и не разговаривали, и знаю, что они поженятся. И они на самом деле женятся. Вот такие дела. Она хотела, чтобы я взглянула на вас. На всех вас вместе.

Ранда охватила дрожь.

– И что же ты увидела?

– Когда вы вместе? Искры кружатся вокруг вас, их тысячи, и огромная тень, темнее, чем полночный мрак. Она столь густа, что я удивлена, почему ее никто не замечает. Искры стремятся заполнить тень, а тень пытается поглотить искры. – Девушка пожала плечами. – Вы все завязаны вместе во что-то опасное, но большего я разобрать не могу.

– Все мы? – пробормотал Ранд. – Эгвейн тоже? Но они же приходили не за… то есть…

Мин, казалось, не заметила его оговорки.

– Девушка? Она часть этого. И менестрель. Все вы. Ты влюблен в нее. – (Ранд ошарашенно взглянул на Мин.) – Я могу сказать об этом без всяких образов. Она тоже любит тебя, но она не для тебя, и ты не для нее. Не так, как вам обоим хочется.

– Что это все значит?

– Когда я смотрю на нее, передо мной встает та же картина, как и тогда, когда я смотрю на… госпожу Элис. И другое тоже, другое, чего мне не понять, но я знаю, что это означает. Она от этого не откажется.

– Это все глупости, – с неловкостью сказал Ранд. Головная боль ослабла, превратившись в тягостное онемение; голову словно шерстью набили. Ему хотелось убраться от этой девушки и всего, что она видит. И еще… – Что ты видишь, когда смотришь на… остальных?

– Всякое, – сказала Мин с усмешкой, словно бы знала, о чем на самом деле хотел спросить юноша. – У Стр… э-э… мастера Андры вокруг головы семь разрушенных башен, и младенец в колыбели, держащий меч, и… – Она качнула головой. – Люди вроде него – понимаешь? – всегда обладают столь многими образами, что они вытесняют друг друга. Самые яркие образы у менестреля: мужчина – не он сам, – который жонглирует огнем, и Белая Башня, а для мужчины в этом нет никакого смысла. Самое отчетливое, что я видела у большого курчавого парня, – это волк, и сломанная корона, и цветущие вокруг него деревья. А у другого – красный орел, око на чашечке весов, кинжал с рубином, рог и смеющийся лик. Есть и другое, но ты понимаешь, о чем я. В этот раз я ничего не могу толком разобрать или понять.

Потом девушка подождала, все улыбаясь, пока Ранд не откашлялся и не спросил:

– А что про меня?

Улыбка Мин внезапно сменилась безудержным смехом.

– То же, что и у остальных. Меч, который не меч, золотая корона из лавровых листьев, посох нищего, ты, льющий воду на песок, окровавленная рука и раскаленное добела железо, три женщины, стоящие над твоими погребальными носилками, черная скала, влажная от крови…

– Ладно, – перебил обеспокоенным голосом Ранд. – Не стоит всего перечислять.

– Чаще всего вокруг тебя мне видятся молнии, одни ударяют в тебя, другие вырываются из тебя. Не знаю, что это означает, кроме одного-единственного. Мы с тобой вновь встретимся. – Мин кинула на юношу лукавый взгляд, будто она тоже этого не понимала.

– Почему бы нам и не встретиться? – сказал Ранд. – Я буду возвращаться домой этой дорогой.

– Полагаю, да, этой. – Усмешка вдруг вернулась на лицо девушки, кривая и загадочная, и Мин легонько дотронулась до щеки Ранда. – Но если я расскажу тебе обо всем, что видела, ты станешь таким же курчавым, как и твой широкоплечий друг.

Ранд отпрыгнул назад от руки Мин, словно от раскаленной докрасна железки.

– О чем это ты? А крыс ты не видишь? Или сны там?

– Крыс! Нет, никаких крыс. А сны – это ты про них придумал, а для меня – это не сны.

Ранд подумал: а не сумасшедшая ли она, с такой вот ухмылочкой?

– Мне пора идти, – сказал он, бочком обходя девушку. – Я… Мне нужно встретиться со своими друзьями.

– Ладно, ступай. Но тебе не убежать.

Ранд если и не припустил бегом, то с каждым шагом он шел все быстрее и быстрее.

– Беги, если хочешь! – крикнула девушка ему вдогонку. – Тебе не убежать от меня!

Ее смех погнал Ранда через конный двор и дальше, на улицу, в людскую толчею. Последние слова Мин были слишком похожи на те, что произнес Ба’алзамон. Торопливо пробираясь в толпе, Ранд то и дело натыкался на людей, за что получал злые взгляды и резкие слова, но юноша не замедлил шага, пока не оказался за несколько кварталов от гостиницы.

Вскоре он вновь стал обращать внимание на окружающее. Хотя голова была словно воздушный шар, он все равно изумленно оглядывался и поражался. Ранд думал, что Байрлон – величественный город, если в точности не такой, как города в Томовых преданиях. Он бродил по широким улицам, в большинстве своем мощенных каменными плитами, по узким кривым переулкам, – там, куда заводил его случай и людской поток. Ночью прошел дождь, и незамощенные улицы толпы прохожих истоптали в грязь, но грязные улицы для Ранда были не в диковинку. В Эмондовом Лугу мощеной улицы не найдешь, как ни ищи.