Анна Платунова - Капли дождя [litres]

– Что здесь намечается?

Кора лукаво улыбнулась и покачала головой.

– Скоро узнаешь, Элиза.

Потом оглянулась – не подслушивает ли кто, – наклонилась и тихо сказала:

– Стойте в центре. Там лучше всего будет видно. И… Скажи первое, что тебе в голову пришло!

От неожиданности я заморгала.

– Вальс!

– Вальс? Ну хорошо!

Она обняла меня, прошептала на ухо:

– Я была у Вика. Он молодцом держится. И ты держись, ладно?

Осталось только кивнуть, не станешь ведь объяснять, как все сложно…

– Ребята, нам надо в центр, – передала я тайную информацию своим друзьям, и мы ввинтились в толпу, с трудом протискиваясь в середину: похоже, секретными сведениями обладали не только мы.

Чернильно-черное, безлунное небо немного пугало, хотя я знала: оно просто затянуто облаками. И все же предпочитала глядеть по сторонам, но не вверх, пока кто-то не крикнул:

– Смотрите!

И тут же к первому голосу присоединились восхищенные вскрики, а спустя секунду толпа взревела. Мы стояли так плотно, плечом к плечу, и все смотрели вверх, а там…

Распустился огненный цветок, за ним еще один, и вот черное небо словно заткали золотом. У магов-огневиков есть традиционная вышивка золотыми нитями на черном фоне, даже у моей мамы дома хранится такой платок. Жутко дорогая вещичка. А теперь я поняла, откуда взялась идея: огневики ткали на темном небе золотые узоры своим огнем. И это было потрясающе красиво.

Вслед за цветами появились птицы, они вышли совершенно живыми. За птицами – бабочки, которые превратились в рыб. Восторженная толпа уже не могла кричать, а только стонала от восторга.

Огневики сейчас потратят практически весь свой запас магии – создание огромных огненных фигур требует колоссальных затрат энергии. Но это того стоило.

Огненное дерево над нашими головами, покрывшееся сначала листьями, потом плодами, теперь роняло листья. А потом и вовсе разлетелось искрами. Небо потемнело. И мы вздохнули, уверенные, что представлению конец.

Но вдруг появились две огненные точки, они порхали друг против друга, постепенно становясь все больше. Заиграла тонкая, нежная музыка – свирель наигрывала знакомую всем мелодию вальса. Огненные точки превратились в две человеческие фигуры, которые закружились в танце.

– Кора! – произнесла я восхищенно.

В груди стало тесно. Голова кружилась. Я не заметила, что по щекам текут слезы. Вальс… Первое, что пришло на ум. Наш с Аларисом вальс… Увидеть бы его хоть на минутку. Но мастер Вайс не станет отвлекаться на такие глупости, как фейерверк.

Кто-то подошел сзади так близко, что моя спина оказалась прижата к его груди. Ерунда, конечно: мы все стояли настолько тесно, что на неудобства я давно перестала обращать внимание.

Но когда теплые пальцы осторожно сжали мою ладонь, от неожиданности я вздрогнула всем телом.

– Не оборачивайтесь, – тихо произнес знакомый голос.

Я стояла и смотрела вверх, чувствовала дыхание Алариса на своих волосах, его руку, которая очень бережно держала мою. Как в танце. Ничего личного, да? Или?.. Как мне понять вас, мастер Вайс?

– Я бы хотел еще раз потанцевать с вами, Элиза.

Голос оказался неожиданно хриплым, точно простуженным.

– Завтра? – Сердце мучительно и сладко сжалось.

– Нет… Надеюсь, еще не завтра…

Это прозвучало так странно, что я не нашлась, что ответить.

Огненная пара в темном небе кружилась, то сливаясь в одну сияющую фигуру, то разделяясь на две. Мы молчали и держали друг друга за руки. Мне сделалось спокойно и легко.

Сейчас мне казалось, что все обязательно наладится. Мы не сдаемся, мы еще не сдаемся. Утром встанет солнце. Купол падет. И Аларис, возможно, снова полюбит меня…

Утро следующего дня выдалось сумрачным, небо по-прежнему было обложено облаками.

Наш курс собирали у крыльца, чтобы вести на занятия. Я зевала и чувствовала себя усталой, хоть день едва начался. И, похоже, не только я – даже Бадлер сник, бессмысленно ковырял рыхлый снег носком ботинка.

До окончания зимы еще больше месяца, но что-то весеннее уже проскальзывало в атмосфере – особый запах, наверное, а когда солнцу удавалось пробиться сквозь пелену, затянувшую небо, воздух казался прозрачным и ясным. Правда, наш мир устроен так, что приближающаяся весна никого не радовала. Она принесет только новые проблемы, мало нам старых.

– Все в сборе? Тогда вперед! – скомандовал новый куратор.

На занятиях все вели себя так тихо, что даже магистр Корр, который обычно читал лекцию, перекрикивая шум, заметил, как мы присмирели.

– Что, мумзики, хвосты прижали? – попытался подбодрить он нас.

Мумзик – маленькая бестия, не столько опасная, сколько противная тварюшка, которая незаметно присасывается, как пиявка, и пьет кровь. Очаровательные у магистра Корра сравнения. Никто из нас не рассмеялся: бестии уже в печенках сидели. Каждый день на них любуемся.

– Вижу, настрой у вас пока не рабочий, – покачал головой преподаватель. – Ну, давайте я расскажу что-нибудь отвлеченное. Или на вопросы отвечу?

Студенты угрюмо молчали. Я вздохнула и подняла руку: научную работу, за которую я взялась, никто не отменял, а она пока заглохла на второй главе.

– Да, Элиза?

– Я хотела спросить про полиписа. Из чего он состоит? Это изучали когда-нибудь? Он будто сгусток тьмы.

Магистр Корр кинул на меня такой пронзительный взгляд, что я невольно вжала голову в плечи. Что я сделала не так?

– Интересный вопрос, Элиза… Очень интересный. Изучению полиписов и раньше, и сейчас посвящают много времени. Основные гипотезы сводятся к тому, что именно полиписы, благодаря той темной субстанции, из которой состоят, первыми пробивают брешь между мирами. Пока эти данные ничем не подтверждены, но субстанция, которую иногда называют просто чернила, каким-то образом размягчает ткань пространства. В крови других бестий чернила тоже присутствуют, но не в таком количестве. Вы записывайте, Элиза, записывайте, не надо глядеть на меня такими круглыми глазами.

Чернила, которые пробивают дыры в пространстве. Я поняла, почему магистр Корр так пристально посмотрел на меня, когда я задала вопрос. Ведь то же самое, по сути, делает мастер Вайс. Я вспомнила, как Аларис сказал: «Бестии что-то сделали со мной, когда я был младенцем…»

– А если…

Вскинула взгляд на преподавателя, но магистр Корр, наш ворчливый, хотя безобидный старикан, вдруг очень жестко оборвал мою еще не произнесенную фразу:

– Не смейте. Ни слова больше!

Да, любое неосторожное слово может породить лавину слухов. Я прикусила язык. Конечно, магистры уже и без моей помощи догадались и изучили любые варианты. Может быть, в состоянии Алариса виноваты бестии. Может быть, нет. Главное, что купол по-прежнему висит над Академией, а значит, проблема пока не решена.