Корнелия Функе - Лабиринт Фавна [litres]

– Какая жалость, – промолвил Видаль, завершая спектакль ноткой сострадания.

И обрушил молоток на умоляющее лицо.

В стародавние времена жил-был переплетчик по имени Альдус Карамес. Он был великим мастером в своем ремесле, и королева Подземной страны доверяла ему переплетать книги ее знаменитой хрустальной библиотеки. Вся жизнь Карамеса была заключена в этих томах, ведь он был совсем еще мальчишкой, когда королева поручила ему переплести первую книгу – альбом с рисунками ее матери.

Переплетчик помнил, как дрожали его руки, когда он разложил у себя на рабочем столе изысканные портреты фей, огров и гномов; изображения жаб (к ним у королевы-матери была особая слабость), стрекоз и мотыльков, гнездящихся среди корней, что свисали с дворцовых потолков, словно дышащие кружевные занавеси. Для переплета Карамес взял кожу безглазой ящерицы, чьи чешуйки отражают свет свечей почти так же красиво, как серебро. Эти ящерицы крайне свирепы, но королевские охотники иногда убивают их, когда те рискуют напасть на павлинов королевы. Карамес всегда забирал себе шкуры. Ему казалось, что, делая из них переплет, он дарит ящерице глаза – наивная мысль, но ему нравилось так думать.

Первая переплетенная им книга так понравилась королеве, что она постоянно держала ее на столике возле кровати вместе с другой книгой, которую Карамес переплел для ее дочери Моанны всего за пару недель до того, как принцесса исчезла. Для Моанны Карамес создал целую библиотеку. Там были сотни книг с великолепными картинками – о животных Подземной страны, о здешних сказочных существах и чудесных растениях, об удивительных подземных пейзажах и обо всех народах и правителях подземного мира.

Когда Моанне исполнилось семь лет – о да, Карамес отлично помнил то время, – она попросила книгу о Верхнем царстве.

– Альдус, какие сказки там рассказывают детям? – спрашивала принцесса. – А луна… Какая она? Мне говорили, что она как огромный фонарь в небе. А солнце – правда громадный огненный шар, плавающий в синем небесном океане? А звезды правда похожи на светлячков?

Карамес помнил, как больно укололо сердце от вопросов маленькой принцессы. Много раньше о том же спрашивал его старший брат, а через год исчез и больше не вернулся. Переплетчик рассказал о своих сомнениях королеве, и та ответила:

– Сделай для нее такую книгу, Карамес, как она просит. И пусть там будет все, о чем она хочет знать, тогда она не уйдет, чтобы увидеть солнце и луну своими глазами.

Но король был другого мнения. Он не позволил Карамесу выполнить желание принцессы, и королева не стала спорить, потому что ее и саму встревожила просьба дочери.

А Моанна снова и снова задавала те же вопросы.

– Моя принцесса, кто рассказал тебе о Верхнем царстве? – спросил однажды Карамес.

Моанна снова пришла к нему в мастерскую и попросила сделать для нее хотя бы маленькую книжку о птицах надземного мира. Она никогда не видела птиц. В Подземной стране летать умеют только летучие мыши – и феи.

Вместо ответа принцесса протянула Карамесу книгу. Ну конечно! Родительская библиотека! Библиотеки не хранят тайн; они их раскрывают. В книге, которую показала ему Моанна, были рассказы предков королевы – они много путешествовали по надземному миру.

Карамес поспешно спрятал книгу за спину.

– Оставь ее себе, – сказала Моанна. – Мне она не нужна. Я буду просто слушать корни деревьев. Они все знают о Верхнем царстве!

Тогда переплетчик в последний раз говорил с принцессой. После этого разговора она исчезла. Карамес не забыл ее голос, хотя бывали дни, когда он не мог вспомнить ее лицо. Иногда он словно против воли делал для Моанны книгу историй, которые ему рассказали феи или которые ему послышались в шуршании кожи безглазых ящериц.

Может быть, до Фавна дошли слухи об этих книгах. Обычно он не заходил в мастерскую Карамеса. Фавн не верил в книги. Он был старше самых древних рукописей в королевской библиотеке и справедливо считал, что знает о мире намного больше, чем записано на их пожелтевших страницах. Но однажды он вдруг возник на пороге переплетной мастерской.

Карамес побаивался Фавна. Неизвестно, можно ли доверять этим бледно-голубым глазам. Он бы не удивился, если бы узнал, что Фавн ест переплетчиков.

– Карамес, переплети для меня книгу, – тихо проговорил Фавн.

Его голос мог быть мягче бархата и острее, чем клыки ящерицы.

– Какую книгу, рогатый господин мой? – спросил Карамес, почтительно кланяясь.

– Такую, чтобы в ней было все, что знаю я, но чтобы она показывала только то, что я ей велю.

Карамес нахмурился. Ему не очень хотелось делать такую книгу.

– Она поможет принцессе Моанне найти дорогу обратно, – прибавил Фавн.

Конечно! Он знал, как сильно Карамес любил потерянную принцессу. Фавн все знал.

– Я сделаю все, что в моих силах, – сказал переплетчик.

Фавн кивнул рогатой головой, словно ему только того и было надо, и протянул Карамесу стопку листов.

– Но это же чистые листы! – удивился Карамес.

– Нет, – ответил Фавн с загадочной улыбкой. – Эта бумага сделана из одежды, которую оставила здесь принцесса Моанна, с добавкой клея, который содержит все, что я знаю о Верхнем царстве.

Когтистыми пальцами он выхватил из воздуха свернутый в трубку кусок темно-коричневой кожи.

– Эта кожа, – сказал Фавн, – сделана из шкуры зверя, который кормился правдой и сожрал много бесстрашных людей. Сделай из нее обложку для книги. Тогда всякий раз, как принцесса ее коснется, книга будет придавать ей мужества.

Карамес расстелил кожу на рабочем столе и потер пальцами чистые листы. И кожа, и бумага были самого лучшего качества. Из них получится прекрасная книга, хоть страницы и кажутся пустыми.

– Приступай к работе немедленно, – велел Фавн. – Я только что узнал, что книга может очень скоро мне понадобиться.

Карамес подчинился и сразу же взялся за работу. Но он добавил от себя один ингредиент, не сказав об этом Фавну. В клей для переплета он подмешал несколько своих слезинок, потому что был уверен – чтобы найти дорогу домой, принцессе понадобятся не только мужество и знания, но и любовь.

На этот раз Офелия проснулась оттого, что услышала смех. Тихий, чуть хрипловатый смех в темноте, которая наполняла ее комнату, словно черное молоко.

– Я смотрю, вашей маме гораздо лучше, ваше высочество. – Фавн был весьма доволен собой. – Вы, наверное, очень рады!

Он, казалось, еще помолодел, хотя козлиные ноги все еще поскрипывали на ходу. Кожа, несмотря на древние узоры, была гладкая и блестела в лучах почти полной луны.