Руслан Михайлов - Низший 5 [СИ]

Прожуй сто раз – один раз проглоти. Это правильное отношение к своему желудку, гоблин!

Уверен – этот жизненный опыт научил бы ее осторожней относиться к тому, что она говорит и показывает.

Ну или пожить бы ей недельку на Окраине в качестве рядового гоблина…

– Куда говоришь мы идем? – Нанна продолжала наезжать по всем ее выдуманным смешным правилам, причем, судя по позе, судя по тому, как она забежала и перегородила мне дорогу, она считала, что выглядит круто.

Я просто выставил ладонь и толкнул. Вроде бы мягко. Но этого хватило, чтобы ее развернуло и убрало с моего пути. Шагающий рядом Рэк не удержался и зацепил ее плечом. Нанна упала. Охнула. Но тут же вскочила и заорала:

– Эй! Суки! Охренели?! Я говорю – куда идете?! Куда мою Джоранн ведете? Кронтаун? Нахрен идите! Речь была о прогулке до Тропы и сразу назад!

Я еще думал, как бы наименее деликатно ответить, но меня опередила Джоранн, что удивленно распахнула глаза и спросила:

– Нанна… вот ты орешь на них, оскорбляешь. А ведь мы в глухом лесу далеко от города. И Мать здесь нас не видит – ее око далеко. А если они сейчас реально обидятся и попросту оттрахают тебя во все дыры, а затем отрежут тебе руки-ноги, вспорют живот и бросят подыхать под елку на вон тот муравейник?

– А… – сказала Нанна.

– Три здоровых чужака с острыми ножами – Джоранн наклонила голову, провела ладошкой по жвалам дернувшегося от неожиданности Хвана – А у одного из них ножи вместо рук, а может и вместо члена настоящий гребаный тесак. И ты не боишься?

– О-о-о… – тихо-тихо прохрипел Рэк, глядя на рыжую с настоящим нескрываемым уважением.

– А если этот колючий призм из-за тебя и меня жестоко оттрахает на том же самом муравейнике и перед моим искаженным от кайфа лицом будут твои изрезанные вонючие кишки, а в ушах станет звучать твой затихающий визг?

– О… – порывшись в кармане, Рэк протянул рыжухе таблетку «шизы». Дар от всего проникшегося уважением сердца. И она его приняла – с царственным безразличием сунула в карман куртки и забыла.

– Я… – сказала Нанна – Я…

Она не сводила остекленевшего потрясенного взора с рыжей подруги. Ей бы на сцену – с ее данными принцесс не играть, а вот сереньких простушек с глубоким душевным надрывом – запросто.

Дерьмо… снова во мне говорит гребаный мемвас.

Эффект «живого памятника» быстро исчезал – Нанна стояла, а мы шагали по щебневой дорожке, уходя все дальше. Между нами десять шагов, двенадцать… я считал по привычке – заразился от Баска, что раньше вечно бубнил себе под нос всякую математическую хрень.

Пятнадцать…

Побежит за нами?

Осядет на жопу и погрузится в долгие бесполезные рыдания?

Круто развернется и почти побежит обратно в Плес?

– Вы сломали мне жизнь, суки! Сломали мне мою жизнь! – выкрик Нанны был похож на крик птицы обнаружившей разоренное гнездо – Вы убили меня!

Все же зарыдает…

Вот дрогнули губы. Оплыло плаксиво лицо, сморщился как у готовящегося устроить истерику капризного ребенка, с ненавистью сверкнули глаза, нога ударила пяткой в землю и… темные осклизлые пальцы пережали ей глотку, резко дернули назад, одновременно вспарывая натянувшуюся кожу черными изогнутыми ногтями, что больше походили на когте. Беззвучно распахнув рот, Нанна подалась спиной назад и на ее глотке сомкнулись оскаленные зубы. Укус. Рывок. Ошметок плоти смятым и липким носовым платком отлетел прочь. Хотя скорее как пробка из бутылки игристого вина – кровь ударила фонтаном и к красному потоку с утробным рывком припал обнаженный зелено-бурый… человек?

Мужчина так точно – судя по тому органу, в который умирающая Нанна с удивительной быстротой и яростью вонзила нож. Эта ярость и быстрота говорили о том, что удар ножом в пах она репетировала до этого. Может даже воображала воочию как вонзает нож в яйца уродливого призма Хвана или же в ненавистное ей достоинство гоблина Оди…

А почему ненавистное то? Чем ей мое достоинство поперек глотки встало?

Это не я заторможенно думал. Как раз наоборот – все вокруг казалось заторможенным, равно как и мое тело, а вот мой разум понесся вскачь. Мне почудилось, что телесно я обратился в черепаху и все пытаюсь прорваться сквозь слой ваты, но не могу – физические возможности не позволяют.

Но без дела я не стоял.

Ствол игстрела пошел вверх и еще не поднявшись, выплюнул одна за другой пару игл. Первая вошла в шею кусачего бурого ублюдка, что покрасил свою харю чужой краской. Вторая игла влетела в глаз подбегающего второго извращенца, чья обросшая каким-то пакостным дерьмом грудь была исполосована белыми бороздами – будто он по камням грудаком волочился. Подкрадывался, сука лишайная?

Хотя это не лишай, не почесуха. Это не скаббы. Это гребаные зомби.

Я отмер.

Мир наполнился звуком, движения перестали казаться тягуче медленными. Мозг замедлился. И это едва не сыграло со мной злую шутку – едва увернулся от мужика с иглой в башке. Что-то игла ему там порвала, когда проклюнула глазное яблоко насквозь. Что-то лопнуло из связей головных и орущий зомби мотался из стороны, едва не падал. Но от этого его движения оказалось куда трудней предсказать. Пришлось отступить на пару шагов. И пронаблюдать как подскочивший призм одним ударом сносит зомбяку голову с плеч. Обезглавленное тело рухнуло на землю и заколотилось, выплевывая из шеи серовато-красный фонтан. Руки уперлись в землю, труп – он должен был уже сдохнуть без башки-то! – начал подниматься. Хван неумело, но сильно рубанул с двух рук, перебивая позвоночник. Руки безвольно разъехались, труп медленно задрожал. Рэк деловито и молча рубил первого кусачего ублюдка, продолжающего держать Нанну мертвой хваткой. Голову ему орк отрубать не стал – в смысле целиком. А вот сплющить ее и крупно нарубить, добавив к этому месиву рубленные руки – тут он справился, показав скромный талант кулинара-дизайнера. При это весь уделался в крови зомбячей.

Да и по мне что-то стекало.

Шагнув к затихающей на пропитанной кровью земле подруге, рыжая Нанна нагнулась, заглянула ей в уже начавшие закатываться глаза и смешливо прыснула:

– Боже… ты так смешно булькаешь…

– Су… – выдавила Нанна – Су-к… а… я… лю… ила… те… я…

И с облегчением затихла.

Покатав во рту, Рэк сплюнул тягучим красным, утер окровавленную харю грязным локтем и задумчиво пробурчал:

– Ну и на кой хрен мы бабло на новую одежду тратили?

– Что ты! – оскорбился я – Мы же будущие млять герои! А может даже волшебницы! Должны выглядеть опрятро…

– Хы – осклабился орк и снова посерьезнел – У меня мозг болеть начинает, когда я задумываюсь об этом дерьме. Командир… ты ведь слышишь то же что и я? Волшебницы, герои, чудовища. Так скоро до сучьих драконов и истраханных принцесс в башнях дело дойдет. Чем дальше мы от дома – тем сказочней бред! Будто мы внутри галлюцинации пускающего слюни сумасшедшего фавна закинувшегося наркотой и запившего все радужным молоком из пухлых сисек феи… Тебе херово от этого не становится?