Руслан Михайлов - Низший 5 [СИ]

– Может и расскажу – ответил я невнятно, вгрызаясь в колбасу – Но…

– Но?

– У меня есть простая и заветная цель – добраться до Заповедных Земель.

– Земли Завета – грустно усмехнулся Тон – Так их еще называют. Туда рвутся все герои…Но попасть туда смогут лишь избранные из героев. Из тех, кто совершил огромное количество подвигов….

– Красиво назвали. Туда и мне надо. Вывод прост – надо стать героем. Ты расскажешь мне, как это сделать быстрее всего и что это вообще такое – герой?

– Да.

– Тогда дожевываем колбасу и отправляемся – подытожил я – Слушай… а вы мне дробовик неучтенный не продадите?

– Нет.

– А есть такой?

– Нет.

– Значит, есть. И что сделать, чтобы ты мне его продал или подарил? Хочешь поцелую в щечку? Сразу в свой возраст вернешься…

– Нелегкий будет путь…

– А что скажешь про мохнатого урода Стива?

– Мелкий бродячий паршивец. Пользы больше, чем вреда. Есть подозрение, что он иногда убивает добросов. Но не доказано. А что?

– Видели его недавно.

– Он жив?

– Был жив, когда ушел со своим мишкой…

– Этот гребаный мишка – поморщился Тон – Нашел ведь что прихватить с собой из Зомболэнда.

– Откуда?

– Территории Эксперимента. Находятся за Озерным Краем. Если хочешь быстро совершить подвигов и стать героем – тебе туда. Но сдохнуть там легче легкого, гоблин Оди. Там ад. Настоящий гребаный ад, где смерть поджидает на каждом шагу.

– Расскажи подробней – широко улыбнулся я.

Знакомый короткий гудок заставил содрогнуться – такой же сигнал система подавала там – внизу. Здесь это оказался сигнал отправления. Табор пришел в движение…

– Забирайся на крышу головного фургона и своих туда гони. Я присоединюсь после обхода.

– Жалкий гоблин будет на месте, бвана. Мы не подведем бвану!

– А-а-а… – изрек Тон и крупными шагами поспешил вдоль Тропы к хвосту табору.

Со стороны ельника трое вергов тащили дергающийся прозрачный мешок. Внутри билось мускулистое обнаженное тело зомби. Оскаленные зубы, вырезанные глаза, пробитая голова и грудь, обрубленные культи рук и ног, лужа крови в мешке под содрогающимся телом. И несмотря на такие раны зомби продолжал жить. А в ране в его голове искрила какая-то воткнутая хрень – не иначе электрошокер. Прямо в открытый мозг разряды… и он все еще жил. Матерый зомби…

– Хрен поймешь кем лучше становиться – героем или зомби – заключил я и поспешил за бойцами.

Табор шел медленно.

Невыносимо медленно.

Но при этом вереница фургонов и платформ двигалась постоянно – без скидок на погоду и время суток. В результате за сутки бродосы проходили немалое расстояние.

Вечное движение. Я не знаю, как бродячий этнос жил в прежней жизни, но сомневаюсь, что они двигались даже ночью. А тут пришлось – их любимая Мать не знала пощады к измотанным детишкам.

Рядовые бродосы спасли в подвешенных к фургонам сетках и гамаках, привязываясь для надежности. Весь свой личный скарб они держали при себе или же в крохотных камерах хранения находящихся в специальном фургоне где-то в центре табора. Там же – в центре – шло два фургона со спальными капсулами. Только там можно было получить уединение и безопасность, только там можно было наконец-то вытянуться на ровной мягкой поверхности и отрешиться от всего. Но подобное роскошество было доступно только ветеранам, что давным-давно застолбили за собой все имеющиеся капсулы и не собирались их кому-то отдавать. Зато капсулу можно было завещать другому бродосу и в случае смерти хозяина, счастливчик немедленно вступит во владение желанной территорией. Как знакомо… пауки наследовали игдальстрелы. Бродосы же наследуют жилые капсулы… Капсул всего шестьдесят – по тридцать в каждом из двух фургонов. Тогда как бродосов втрое больше. И не все из них бойцы – как оказалось, у них имеется свой технический персонал занимающийся фургонами и механическими лошадьми, свои ветеринары и конюхи, посвящающие все время живым существам – уходом за лошадьми, вакцинацией некоторых животных. Дополнительная бригада в полтора десятка крепких мужиков и баб занимались исключительно черными работами – рубка больных деревьев, рытье канав в подтопленных местах, переноска древесины, мертвечины, камней, ремонт кирпичных сводов в тех местах, где ручьи и реки проходили прямо под Тропой, очистка забившихся русел… работы у них хватало. Им приходилось тяжелее всех и потом остальные нередко приходили на помощь собратьям по вечному пути. Наряды на работу им выдала либо система, либо же разведчики – перед идущим и идущим табором всегда двигалось минимум две двойки разведчиков, куда назначали опытных приметливых бойцов. В тылу двигалось еще одно звено разведчиков – числом в шесть лениво шагающих бродосов, ветераны вперемешку с новичками.

В таборе имелось два помывочных фургона – душевые кабины, туалеты и прочее. В кусты бродосы не срали и первым делом и нам запретили – не то, чтобы я рвался облегчаться на природе, мне как-то плевать, я ведь гоблин, но судя по серьезным лицам тропников для них это было крайне важно. Так что выдавливать из себя сокровенное пришлось в стальных кабинках, глядя через окошки на тянущийся мимо пейзаж.

Где-то в центре двигался еще один точно такой же с виду фургон. Я обратил на него внимание, когда понял, что к нему то и дело подскакивают запыленные разведчики, пропадают ненадолго в дверях, снова выскакивают и торопятся прочь – причем редко пешком, все большей частью на имеющемся транспорте. Тут трудно не сообразить, что именно сюда стекаются все доклады. Небрежные расспросы дали быстрый результат – это личный фургон Барона Янора, главы двадцать восьмого сторожевого табора. Задняя половина фургона – личные покои. Передняя – что-то вроде рабочего офиса, где он проводит львиную часть времени суток, анализируя стекающуюся информацию, выдавая рабочие наряды, наказывая, поощряя, общаясь с системой, делая заказы на доставку медикаментов и прочего и прочего и прочего… Одним словом – самый занятой бродос. Поэтому более мелкими проблемами занимались его ближайшие помощники – Тон и Стефан.

Первого я уже знал.

А второй помощник был лет шестидесяти на вид, но удивительно крепкий, ничуть не растерявший мышечную массу, с ухоженной седой бородкой, массивной золотой серьгой в ухе, широкополой шляпой… и с удивительно быстрой правой рукой, что с невероятной скоростью выхватывала из открытой кобуры автоматический крупнокалиберный пистолет. Стефана звали больше Ковбоем, и он охотно откликался. Стрелял метко. Очень метко. В этом я вскоре убедился – ранним утром после нашей первой ночевки на стальной крыше обоза. К слову, мы удивили даже привычных ко всему бродосов, когда отказались болтаться в сетках и с блаженством растянулись на стальной крыше головного фургона. Гоблинам нижнего мира к стальной постели не привыкать. Тяжелее пришлось Джоранн – избалованная красотка долго ворочалась, но нашла выход, соорудив себе постель из верхней одежды и рюкзаков, а ноги закинув на пузо призма. Хван не возражал… они вообще стремительно сближались.