Грегори Киз - Мечи и темная магия

На часах, расположенных с внешней стороны ворот библиотеки, ведущих в Крыло Мантикора, маленький синий огонек как раз проплывал мимо символа, обозначавшего полдень, когда Ласло и Казимир едва успели притормозить и остановиться, увидев возвышающуюся над ними фигуру.

— Я смотрю, вы, молодые люди, решили впечатлить нас своим эффектным появлением в самое последнее мгновение, — сказал этот человек. — Не знал, что сейчас у нас экзамен по драматическому искусству.

— Да, профессор Молнар. Простите, профессор Молнар, — одновременно пробормотали Ласло и Казимир.

Харгус Молнар, главный библиотекарь, выглядел так, что, несомненно, чувствовал бы себя как дома среди изваяний почивших завоевателей, которые повергали в уныние своим хмурым видом даже спустя века. Худой и мускулистый, с коротко подстриженными седыми волосами и дюжиной заметных шрамов на лице, он был одет в проверенную временем одежду из черной кожи и серебристую кольчугу. На его кирасе был выгравирован свиток — символ Живой Библиотеки, увенчанный фразой «Auvidestes, Gerani, Molokare». Текст, написанный на алаурианском, языке официального общения ученых, был девизом библиотекарей:

НАЙТИ. ВОЗВРАТИТЬ. ОСТАТЬСЯ В ЖИВЫХ.

— Смею ли я предполагать, — обратился Молнар к обоим кандидатам, беспощадно прожигая их полным превосходства и презрения взглядом, выработанным за долгие годы, — что вы ознакомились с материалами, предоставленными вам в прошлом месяце?

— Да, профессор Молнар, — ответил Казимир.

А Ласло не мог не заметить, что обычно выказываемые Казимиром чувство превосходства и высокомерие благоразумно испарились в настоящую минуту.

— Хорошо. — Молнар раскрыл ладонь, и прямо перед ним в воздухе появились огненные слова. Четко оформленные абзацы, расположенные вертикально, свободно парили в пространстве на уровне груди Ласло. — Вот ваше заявление на доступ в фонды; необходимо подтвердить, что вы добровольно входите в Живую Библиотеку. Поставьте здесь, если вы согласны, ваши личные магические знаки.

Ласло протянул руку и, коснувшись надписи там, где показывал Молнар, почувствовал теплое покалывание на кончиках пальцев. Он закрыл глаза и представил свое Тайное Имя, ту секретную составляющую, с помощью которой его можно было идентифицировать как волшебника, — слово-символ, начертав которое он оставлял свой тайный знак и в то же время не раскрывал своей личности никому из посторонних. Личный магический знак использовали главным образом для того, чтобы подписывать волшебные документы и, конечно же, счета в барах.

— И вот здесь, — продолжал Молнар, перемещая палец на следующую страницу. — Это соглашение об ответственности сторон… Так сотрудники, охраняющие библиотеку и следящие за порядком, предупреждают вас о возможном риске и таким образом снимают с себя всю ответственность, если по глупости вы причините себе какой-либо вред… И еще этот документ, тут вы подтверждаете, что вооружены и экипированы так, как считается необходимым.

Ласло на секунду засомневался, нервно покусывая левую щеку изнутри, и затем дал согласие. Когда Казимир последовал его примеру, Молнар сжал пальцы, и огненные буквы исчезли. В то же самое мгновение отполированные двустворчатые Ворота Мантикора растворились и Ласло заметил, что за деревянной обшивкой каждой из них скрывались металлические стержни в дюйм толщиной. Он никогда прежде не проходил через эти ворота, да и через другие тоже — студенты-кандидаты сидели всегда в читальных залах, куда их заявки на требуемые материалы или документы передавались работниками библиотеки.

— А теперь вперед, — сказал Молнар, проходя через ворота. — Вместе с вами экзамен будут сдавать еще двое студентов, они уже ждут нас там. Итак, запомните: пока мы не вернемся назад через эти ворота, можете считать, что ваш экзамен все еще продолжается.

За Воротами Мантикора находилось вытянутое помещение со сводчатыми потолками, где среди тысяч свитков и картотек трудились библиографы. В отличие от библиотекарей, затянутых в кожаную броню, библиографы носили удобную синюю форму, но все были вооружены кинжалами и топорами. Кроме того, в нишах, оборудованных вдоль стен, Ласло заметил копья, дубинки, кирасы и шлемы, лежавшие на полках и готовые к использованию.

— Завидую твоей точности, друг мой Ласло.

Ласло тотчас узнал хриплый голос, произнесший эти слова, и, повернувшись, прямо перед собой увидел ящера приблизительно семи футов высотой, который уставился на него своими сверкающими глазами. У существа была грудь шириной с дверной проем, а его переливающаяся чешуя была красной, как закат в пустыне. Боевое убранство ящера представляло собой тонкую стеганую броню, которая покрывала все его тело, кроме мускулистых ног и ступней, заканчивающихся серповидными когтями размером со стилеты Ласло. Плащ рептилии, скроенный особым способом, чтобы ниспадать по обе стороны его длинного извилистого хвоста, сидел на нем просто великолепно.

— Лев! — воскликнул Ласло. — Привет! О какой точности ты ведешь речь?

— Я имею в виду твою замечательную способность спать до последнего и все равно приходить за секунду до того, как можно уже начать начислять штрафные очки за опоздание. Твоя лень… так артистична.

— Боюсь, администрация университета вряд ли с тобой согласится.

Ласло был очень рад видеть Бунтующего Легкомысленного Бронзового Когтя, для всех в университете он был просто Лев. Люди из клана Льва, строгие, сознательные и послушные долгу, давали подросткам имена, основываясь на недостатках характера. Таким образом, своенравная молодежь имела шанс, посвятив достаточно сил и времени на их исправление, получить в награду более достойные и уважаемые имена. Лев был посредственным волшебником, во многом похожим на Ласло, но его оружие становилось поистине бесценным, когда жаждущие крови сверхъестественные существа пытались откусить чью-то голову.

— О, сомневаюсь, что они спали. — Под сводами библиотеки теперь зазвучал женский голос, нежный и прекрасный. Принадлежал он Иветте д’Коурин, которую Ласло не сразу заметил за широкой спиной Льва. Впрочем, девушка была столь миниатюрна, что могла бы спрятаться позади существа и вдвое меньшего, чем ящер. Смуглая кожа Иветты оттенялась на фоне светлой брони, которая представляла собой облегченный и более изящный вариант по сравнению с доспехами Ласло и Казимира, а переплетенные лентой темные волосы терялись на фоне черного плаща студентки. — Только не Лас и не Каз. Мальчики с такой восприимчивой натурой больше тяготеют к определенной… внеучебной деятельности. — И, притворно смущаясь, она издала характерные всасывающие звуки и сделала несколько весьма двусмысленных жестов.