Виталий Чикризов - Лилия в янтаре. Книга первая. Исход

- Я попытаюсь, мессер.

- Ты уж попытайся, Ружеро. Кстати, - он встал и шагнул ко мне, разом оказавшись рядом. - а кто ты на самом деле? Как твоё имя?

Вот те раз! А как же "я тебя не спрашиваю"?

- Ружеро, мессер... - говорю удивлённым тоном.

- Ружеро... - задумчиво повторяет мессер и склоняется ко мне, заглядывая в глаза. - Ружеро умер. Тогда-то ты и захватил его тело, да?

- Но мессер! - пытаюсь возмутиться, но вежливо. - Что заставляет вас...

- Что заставляет? Твои ошибки, которые не объяснить утратой памяти. Пусть ты не помнишь того, что помнил мальчик, но... Я не знал, что такое амнезия, но я достаточно хорошо знаю классический греческий, чтобы понять смысл слова. Я даже предполагаю, что это медицинский термин. Но Ружеро не знал греческого и не изучал медицину. Ружеро и в голову - даже больную! - не пришло бы сказать про сброд наёмников-солдат, которые чаще и охотнее занимаются мародёрством и грабежами, чем войной, что они хотя бы отдалённо знакомы с дисциплиной. Ты не знаешь франкского, не знаешь даже кто их король, но знаешь, в отличие от Ружеро, не-тосканские слова из итальянского, поэтому не "сир" ты хотел сказать, а "синьор", как это принято в некоторых других местах Италии. Ты не знаешь, как себя вести с равными, и не умеешь обращаться и говорить с теми, кто выше тебя. Эта одежда непривычна для тебя, ты совершенно очевидно чувствуешь себя в ней неловко, даже не знаешь, куда девать руки: левую ты постоянно пытаешься словно засунуть куда-то, трогая себя за бедро сбоку. Там, вероятно, или что-то должно висеть в привычном для тебя платье, или быть отверстие. Я бы мог тебе перечислить те несуразности, которые ты допускал, пока привыкал к новой обстановке и телу в первые дни, но надо ли?

Мессер Уберти наклонился ко мне еще ниже, почти касаясь моего лица своим хищным носом.

- Ну, что, ты скажешь мне кто ты такой?

- Право же, мессер, - не знаю какая глупость заставила меня попытаться еще посопротивляться. - мне еще, видимо, нездоровится, поскольку мне затруднительно вас понять...

Фарината понимающе кивает, улыбается, и что-то мелькает внизу... Ох, лять! Остро...

ЗДОРОВЬЕ: 0 ТП

[Год 1263. Август, 8. Вечер]

Все реки текут в море, но море не переполняется. И возвращаются реки к своим истокам, чтобы течь снова.

-- Екклесиаст 1:7

О сколько нам открытий чудных

Готовят просвещенья дух

И Опыт, сын ошибок трудных,

И Гений, парадоксов друг,

И Случай, бог изобретатель

-- А.С. Пушкин

В этот раз я не стал терять время и, дослушав сообщения о критических ошибках и рекомендации обратиться к администратору, не открывая глаз активировал тосканский диалект. А вот теперь - поехали.

- Он очнулся! Ружеро очнулся! Мама, мама! Ружеро очнулся!

"А ещё говорят - ничто не вечно под луной" - думал я вслед вылетающей из комнаты Бьянке. А вот поди ж ты. Некоторые вещи остаются неизменными.

Реальность, версия 3.0. Ну, что ж, может, оно и к лучшему. Как-то накосячил я в предыдущей версии. Начать сначала не всегда плохо. Есть несколько основных вопросов, на которые мне кровь из носа нужно дать ответ чем раньше тем лучше. Во-первых, может быть это и не самое главное, но Фарината проговорился, что он знает как я себя вел в первые дни. Это означает только то, что кто-то ему на меня здесь стучит. Бьянка, конечно не вариант. Остается Пеппина. С этим надо что-то делать. И Бьянка, и, вероятно, Пеппина, заметили существенное отличие - или даже отличия - в моем поведении от поведения Ружеро. Значит надо как-то мое поведение поменять. Но как поменять поведение, если не знаешь какое оно должно быть? Я понятия не имею как должен реагировать Ружеро. Ладно, тут буду симулировать, насколько возможно, черепно-мозговую травму с потерей памяти. Переходим ко второму вопросу. На чем я прокололся в этот раз? С самого начала в разговоре с Фаринатой? В самый первый раз никаких проблем не возникло, мило пообщались, он мне много чего интересного рассказал, даже премию выдал. А в этот раз он меня заподозрил с самого начала. В чем была разница? Ведь реально "Конец вечности": малюсенькое изменение - и какой разный жизненный итог! В первом случае - наградной флорин, во втором - кинжал под сердце. Жутко подумать, что вот так, походя, незаметно для самих себя, мы определяем свою жизнь, своё будущее по нескольку раз на дню, даже не подозревая этого. Задержался на полминуты попить минералки из холодильника - и девушка, с которой ты столкнулся бы в дверях аудитории, благополучно столкнулась с кем-то другим, ты не плюнул на зачёт, не следил за ней до ночи чтобы выяснить её имя, адрес и интересы, не поразил её этим знанием при знакомстве на следующей неделе, и вот ты уже женат на пять лет позже, и не на той, и работа другая, и дети, и живёшь в другом городе; в то ноябрьское воскресенье ты не жаришь с ней шашлык из колбасы под проливным дождём, вдвоём кутаясь в одну болоньку и млея от счастья, а сидишь с китайцами и впариваешь им, как круто ваша компания продвинет их воняющие тетраполипропилендиоксикарбоном детские игрушки на нашем рынке... и фура вылетает твоему "ауди" навстречу без тормозов, и вот преждевременные похороны, закрытый гроб, женщина в чёрной вуали, и кому теперь нужны твои вечные разъезды, всё равно всех денег не заработал... И вот скажи мне: вот нахрена? Нахрена тебе была та минералка, а?

А тут? Вот что я сделал не так? Ведь в первый раз я знал еще меньше, чем во второй. И почему он меня сразу же замочил? Ни допросов, ни пыток чтобы выяснить, кто такой, почему, зачем... Как же так? А вдруг я шпион какой? Не логичнее ли было меня сначала допросить, потом уже кончать? Но Фарината вместо этого пыряет меня ножом. За кого он меня, интересно, принял? Хотя, что тут гадать? Кто еще может захватывать тела? Не потому ли он меня сразу и замочил от греха подальше? Не в инквизицию же ему меня, право слово, сдавать. Нет, ну какая умная сволочь! Сразу просек, что я его синьором обозвать хотел. А как он про одежду-то, а? И с амнезией нехорошо получилось. А вот про солдат я просто не мог знать.

Пеппина уже поднималась, а я ещё не придумал, как себя с ней вести. Пока решил играть дурака, как в первый раз.

Дни пошли за днями, неохотно, напряженно, и обреченно, как клиенты зубного врача. Приходили посетители, ворчала Пеппина, бабочкой порхала Бьянка, давал ЦУ доктор Гарбо, меня пичкали той же гадостью, и я так же быстро шёл на поправку. А вот на контакт я ни с кем не шёл и никак свой интеллект и безграничное обаяние не показывал, и вообще старался не отсвечивать. К концу недели начал говорить, а вернее даже произносить отдельные слова типа "пить", "есть", и т.д. Всё время напоминал себе, что за мной следят невидимые глаза и даже пробовал шевелиться пореже и только предварительно подумав - а не подозрительно ли я шевелюсь с точки зрения святой инквизиции, дотошной юстиции, неподкупной полиции, и лично мессера Уберти. В роль вошёл до того, что спал урывками и даже пробовал бредить. Вобщем, всячески жить хотел. Вроде уже и не страшно умирать, как раньше, а всё равно всё сначала начинать не хотелось. И сработало. Причём сразу по двум направлениям. Во-первых, неделя уже прошла, а к Фаринате меня ещё не потащили. Во-вторых, пропиликало, как в аэропорту перед объявлением, и иконка в левом нижнем углу запереливалась разноцветьем. Неожиданные эффекты слегка напугали, но я быстро сориентировался, разобрался в кнопках и выскакивающих меню, и нашёл происходящему объяснение. Система посчитала мои усилия развитием воли и концентрации, за что дала мне опыт и два навыка: "притворства" первого уровня, увеличившим мои шансы ввести окружающих в заблуждение, и "самоконтроль", тоже первого, давший коэффициент 1.01 к ловкости и ремеслу, да немного удачи. Кроме того появилось умение "Актёр", открывший целую ветвь развития и добавивший такой же коэффициент к интеллекту и харизме. К сожалению, помимо этого было ещё и какое-то стыдное "достижение" - "маленький притворщик". Опыт оказался моей основной внутренней валютой, за которую можно было "купить" или следующий уровень, или улучшения на текущем. Опыта накопилось шестнадцать единиц. Обменный курс этих единиц мне был неизвестен, много это или мало - непонятно, но хватило на получение первого уровня и ещё шесть оставалось на подьём всяческих характеристик, умений, и т.д. Заманчиво было бы не уровень повышать, а характеристики, да только ничто - ни вещи, ни характеристики - не могло превышать уровень меня самого, а мой был - ноль. Пришлось тратить десятку.