Виталий Чикризов - Лилия в янтаре. Книга первая. Исход

А с обнаружением полигона Смирро мне всё-таки помог. Вполне неожиданно. Я, чтобы снизить его настороженность, задобрил его рассказом о наших с Гвидо похождениях (лайт-версия для печати, разумеется, в приключенческом стиле), а он, расслабившись, со мной поделился чем бы вы думали? Правильно, своими собственными похождениями. И оказалось, что мы с мастером, а также Боско и Маджио, вместе или по отдельности, время от времени отправлялись на повозках по направлению к горам, и один раз они с Джио сумели проследить за грузо-пассажирским караваном, хотя и не до конца. Больно уж далеко в горы надо было забираться.

- А как далеко-то? - спросил я.

- Ну... - Смирро задумался. - Туда раз десять отдыхать пришлось. Потому и не побежали дальше: догнать уже не могли. А обратно, конечно, легче: и пешком, и с горки.

Понятное дело, что мне это мало, о чём говорило. Откуда мне знать, сколько они там между передышками пробежать способны, да как долго и как быстро бегают эти шкеты.

- А показать сможешь?

- Чего не смочь, смогу.

- Ну, и отлично... Слушай, а чего вы за нами следили-то?

- Так это... - пацан шмыгнул носом, но не смутился. - Интересно же.

На то, чтобы зарядить повозку лошадью у моего водителя ушло минут пятнадцать, не больше. Я думал, ди Тавольи, как старший по званию, в лучшем случае отправит с нами кого из служивых, но нет. Узнав о поездке, лень с него тут же слетела. Он подозвал одного из пейзан, выпятил грудь, засунул большой палец левой руки за пояс, правой показал на явившегося на его клич армейца, на бегу поправлявшего перевязь, и что-то сказал. Не знаю, как можно что-то грозное и суровое сказать на итальянском языке (с повозки не слышно было), но у рыцаря была, видать, практика, он сумел, потому, что пейзанина явно пробрало. Он затряс головой, испуганно поглядывая на заместителя ди Тавольи. После этого рыцарь взгромоздился на своего маунта и мы тронулись.

Скорость передвижения была раза в два выше пешеходной, то есть, получается около 10 км в час. Мы ехали где-то с полчаса, когда Смирро дёрнул меня за рукав:

- Во, вот до сюда мы добежали. Всё, дальше уже не могли. Пить больно хотелось.

Да, воды тут не было. Почва была сухая и каменистая, бурая трава пробивалась неопрятными пучками, между валунами как рыжая щетина меж прыщей алкоголика. Дорога шла круто в гору и за это мы время прилично поднялись: заметно посвежело и кроны светлоствольных сосен стали совсем уж редкими. Отсюда Смирро перестал быть помощником и надо было как-то определяться, двигаться до упора по дороге, больше похожей на двухколейную тропинку, или искать место съезда. Я посмотрел на ди Тавольи, но тот явно не собирался начинать командовать. Интересно, что ему такого Фарината сказал? Не сомневаюсь, что ни о каком подчинении мне тут и речь не идёт, просто до поры до времени мне оказывается содействие и невмешательство. Интересно только было бы знать пределы моей свободы и власти. Длину цепи, так сказать.

Ладно, лучший вариант он, как водится, компромиссный. Переться по дороге до упора смысла нет, любая дорога чаще всего ведёт в населённое место, а там мне делать нечего, но и начинать шариться по кустам прямо тут тоже не будем. Поедем по дорожке, и будем посматривать по сторонам, где искомый съездик может находиться. Первичный осмотр, иными словами. А там, если что, вернёмся и поищем повнимательней.

- Куда эта дорога ведёт-то? - спросил я у Смирро.

- Не знаю. Вот там вон, - он махнул рукой вперёд и вправо. - Ущелье есть, только оно никак не называется. А дальше не знаю.

- В Кампильо она ведёт, - неожиданно вмешался ди Тавольи. - Можно и дальше по ней до Фоньяно добраться, но там она уже совсем для повозок не годна, только пешим ходом.

Ну, где повозки не ходят - там и нам не надо.

- И далеко до Кампильо ещё?

- Отсюда не более десяти миль.

- Поехали тогда, чего тут стоять. Мессер Матиро, а вы хорошо эти места знаете?

- Никогда тут не был.

- Э-э... А как же?.. Ну, вот про Кампильо и это... как его...

- Так на Равенну можно выйти, - равнодушно объяснил воин. - Да и Болонью с юга обойти хорошо можно было бы, в обход их крепостей. Но нормальную армию тут не проведёшь, только небольшие пешие отряды пройдут, поэтому и дорога не важна особо, но знать о ней надо. Не только мы по ней можем ходить. Болонцы так к самой Фиренце, к воротам подойдут, если, опять же, пешие.

Вот такой вот краткий курс Академии Генштаба вот.

А съезд с дороги я-таки нашёл, нашёл довольно скоро, и нашёл именно я, не ди Тавольи, не Смирро, и уж тем более не сонный кучер, который за всё время, что я его видел и слова не сказал. Мало того, что это было само по себе приятно для самооценки, так ещё и слегка мигнуло у меня в левом глазу. Внизу. И я уже знал, что это значит. И вот не хотел, не хотел же я этого делать, но ведь интересно же! Оказалось, мой "внутренний мир" обогатился одной единицей опыта и умением "следопыт" первого уровня, который давал десятипроцентный шанс обнаружить следы, оставленные не дольше десяти дней назад.

Когда я показал ему на едва-едва, но всё же заметную колею, пересекающую наш путь слева направо, словно расходящиеся трамвайные рельсы, ди Тавольи подъехал поближе, осмотрел дорогу под копытами коня, глянул в сторону возможной уходящей колеи и кивнул:

- Может быть. Там, похоже, действительно есть какое-то ущелье.

Если съезд с дороги никак замаскирован не был (да и как его замаскируешь - растительности по обочинам практически никакой), то вот с обнаружением ущелья пришлось помучиться, что было для меня неожиданно: казалось бы, как можно не найти целое ущелье? Можно, оказывается. Не так просто что-то найти в горах, не зная точно, где искать. Даже такую большую штуку. Мы бы и не нашли, но были уверены, что оно есть, и есть где-то здесь. И мы знали, что путь должен быть проходим для повозки. А там упорство и труд сделали своё дело. Пришлось часа три петлять между камней и деревьев, вверх и вниз по склонам, но мы вышли, наконец, на небольшой ручей, который и довёл нас до места. Ди Тавольи, ехавший впереди, остановился, глядя на открывшуюся ложбину между гор и тут что-то металлически щёлкнуло, рыцарь откинулся на коне, который тут же сдал назад, разворачиваясь, и я увидел, что из левого плеча воина торчит длинное оперённое древко.

[Год 1263. Август, 18; Шестой час.]

Войну любил он страшно

И дрался, как петух

И в схватке рукопашной

Один он стоил двух.

--Гусарская баллада. Жил-был Анри Четвёртый.

Была однажды такая история. В бытность мою студентом, отправили нас на военные сборы. Чтобы, стал быть, не зазря мы офицерами после окончания института числились. Ну, сборы и сборы, ничего особенного, но напоследок наши затейники решили устроить отработку обороны батальона в условиях ядерного удара. Ну, типа, противник наш американский совсем с глузду сдвинулся, а дух наш, естественно, столь несломим, что они уже и по батальонам начали атомными бомбами долбить, иначе, дескать, никак нас, свободолюбивых славян, не взять. Непонятно, правда, на чьей территории всё это должно было происходить, но да ладно. Ну и хорошо: оборона - не атака, если, конечно, окопы копать не надо. Нам - не надо было. Не первые мы на том полигоне были. Всё было давно раскопано. Ну что, устроились мы поудобнее в окопах, закурили, и стали ждать назначенного часу, когда нам шоу запустят. Никто ядерного взрыва, даже пусть имитированного, вблизи не видел. Да и вдали, если честно, тоже не довелось, так что было нам интересно. Первый раз за несколько недель. Часом "Ч" было, как сейчас помню, одиннадцать часов, двадцать три минуты. Это, кстати, фишка наших военных начальников, такое время назначать. Никогда не будет одиннадцать двадцать или двадцать пять, и уж, упаси Господь, конечно не одиннадцать тридцать. Говорить про одиннадцать ноль-ноль вообще нельзя - это верх глупости. Нет. Только двадцать три, или двадцать одна минута. Причём цифры чаще всего нечётные. Не знаю, почему. Это загадка природы, как завёрнутая слева-направо раковина улитки. Вот и у них на каком-то этапе развития то ли сам мозг так заворачивается, то ли военные заведения хитрые мозгокрутные секретные приёмы знают, но факт есть факт. Да вы и сами, наверное, замечали, что ихняя логика, закрученная против часовой стрелки, другими мозгами не усваивается. Им, наверное, кажется, что неприятель-то других цифр, кроме круглых, не знает, и нечётным временем они наверняка утаят от него точное начало исполнения своих секретных планов. Ну, как, знаете, некоторые верят, что мухи от грязи заводятся, а чёрная кошка - к несчастью. И плюют через левое плечо. Трижды. Нечётно.