Свантье Опперманн - Игра смертных грехов [litres]

– Сделай глубокий вдох и сфокусируйся на моем пульсе.

Кира закрыла глаза, чтобы лучше сконцентрироваться.

– Представь, как кровь из моего сердца течет по венам. Удар за ударом. Представь, как мое сердце сжимается от каждого удара и снова разжимается.

Кира видела это у себя в голове. Двухмерный рисунок на доске стал красной, сильной мышцей, подающей кровь в организм миссис Де Витт.

– А теперь представь, как мое сердце бьется все быстрее, а пульс ускоряется.

Кира ясно видела, как мышца в груди миссис Де Витт сокращалась каждый раз все чаще.

Дудумдудум.

Быстрее.

Дудумдудумдудум.

Кира почувствовала, как ее грудная клетка сжимается, а сердце все больше раздувается. Кира ощутила волну теплоты. Шум в ушах вот-вот заткнет все, что она слышала.

Дудумдудум.

Миссис Де Витт отдернула руку назад. Кира почувствовала себя вырванной из глубокого сна. Она длительное время была погружена в пустоту, пытаясь найти пульс. А когда девушка открыла глаза, то заметила: миссис Де Витт отошла от нее на несколько шагов. Лицо учительницы покраснело.

– Достаточно, – сказала женщина, потирая руку так, будто прищемила пальцы дверью.

– Я что-то сделала не так? – спросила Кира.

Миссис Де Витт покачала головой.

– Вовсе нет. Это было очень хорошо.

Она сделала глубокий вдох, а затем улыбнулась. Однако эта улыбка уже не была такой открытой, как раньше.

– Ты сильная, Кира, – сказала миссис Де Витт. – Но тебе обязательно нужно работать над самоконтролем.

Эллиот так долго нажимал на кнопку звонка, что слышал уже лишь слабый скрип. Звонок, наверное, приказал долго жить. Когда дверь никто не открыл, мужчина зашел в неопрятный сад таунхауса и заглянул в окно гостиной.

Искатель уже два дня был в Парсонс-Энде, но ему так и не удалось застать миссис Венин дома. Либо она спала и игнорировала звонки в дверь, либо была на работе. Опять. Все еще.

Эллиот долго наблюдал за ней и Кирой, чтобы знать: миссис Венин много работала. Это являлось неотъемлемой частью должности медсестры в этой гнилой системе здравоохранения. Ей как матери-одиночке важен каждый пенни.

Он снова нажал на кнопку. Теперь мужчина еще три раза постучал в дерево и принялся ждать – пока не услышит хоть какие-нибудь звуки с той стороны двери. Ничего не происходило. Зато он услышал жужжание, доносившееся из кармана пиджака. Эллиот достал телефон и с любопытством смотрел на дисплей. Незнакомый номер.

Он нерешительно взял трубку.

– Хэммонд.

– Привет. Это Винни. Из «Винтажных вещей Винни», – из трубки раздался замученный мужской голос. – Вы были у нас на прошлой неделе.

Винни был одним из хозяев секонд-хендов, с которыми общался Эллиот. Искатель уже и не ждал звонка из Карлайла. Вот тебе и магазин, название которого начиналось «на Б или на В» – по мнению девушки из Пенрита.

– Вы хотели знать, не мы ли продавали пальто, – сказал Винни. – Моя дочь сказала, что это она его продавала.

– Правда?

– Да. Она болела несколько дней, поэтому я звоню вам только сегодня. Ее так наизнанку выворачивало, бедняжку. Уже хотели в больницу ложиться. Думал, с ней что-то плохое творится.

– Да что вы говорите!

Эллиот не хотел знать все в таких подробностях.

Он собрал мысли в кучу. Последние несколько дней Искатель занимался поиском информации об Адаме Найи, а случай Кэприс отложил в долгий ящик.

– Скажите, Винни, появлялся ли в вашем магазине за последние дни кто-то, кто бы интересовался этим пальто?

– Не думаю. Но я закрывал магазин на несколько дней.

– А ваша дочь уверена, что это было то самое пальто? С золотой нашивкой на груди?

– Конечно. В нашем магазине нечасто встретишь оранжевые пальто. Жуткий цвет.

– А она не знает, кто принес пальто в магазин?

– Ну, точно не ваша юная подруга, – ответил продавец.

На том конце провода что-то зашуршало.

– Это был юноша, – из трубки послышался такой же замученный женский голос. – Это Вэл, дочь Винни.

– Ты помнишь, как выглядел этот парень? – спросил Эллиот.

– Абсолютно обычно. Высокий, со светлыми волосами. Возможно, немного бледный. Было странно, что он продавал такое оранжевое пальто. Оно ему совсем не подходило.

Эллиот не мог поверить в это. Дочь Винни столкнулась с убийцей Кэприс. Это могло объяснить, как пальто попало в Карлайл, когда его хозяйка все это время находилась в Кентербери. Убийца взял вещицу с собой после преступления и продал.

– Больше ничего не помнишь? – спросил Эллиот, направляясь к автомобилю. – Может, он оставил какие-то контактные данные? Имя, например?

– Секунду, – невнятный шепот утонул в шорохе на том конце провода. – Ты еще тут? – спросила Вэл.

Как будто Эллиот мог повесить трубку в такой момент!

– Да, – сказал он и залез в машину.

– Наши чеки. Каждый покупатель оставляет свою подпись.

Это была та самая информация, которую Эллиот надеялся получить.

– Вэл, слушай меня. Сегодня или завтра кто-то из полиции зайдет к вам в магазин и расспросит обо всем этом еще раз.

– Полиция? – испуганно спросила девушка. – У нас же не будет никаких проблем, не правда ли?

– Совсем нет, – сказал Эллиот. – Вы можете помочь нам раскрыть убийство.

Возможно, это убийство никогда не будет раскрыто, – сказала Кира, потянувшись за половником. – Спорю на все свое имущество, что до праздника основателей мы так и не узнаем, у кого на совести смерть Кэприс.

Ни одна из картошек не осталась в целости и сохранности после удара о тарелку.

– Все твое имущество?

Кира вздохнула. Конечно, это все, что услышала аварития. Ее мысли сразу же отключились. Девушка представляла себе банкноты и золотые слитки.

– Не впадай в эйфорию. У меня почти ничего нет, забыла? – сказала Кира.

– Как думаешь, морковки достаточно?

Девушка посмотрела на тарелку Эйвери. На ней уже лежали два куска рыбы и шесть картошек. А теперь ее соседка держала ложкой для салата огромную кучу овощей. Большая часть всего этого окажется в мусорном ведре, Кира не сомневалась. А перед этим Эйвери еще и попросит подругу помочь с остатками еды. Каждый день одно и то же.

– Возможно, ты права, – согласилась Эйвери, позволив двум горошинкам вернуться в кастрюлю. – По крайней мере, тебе не придется играть главную роль в постановке.

Этим аргументом она уже в который раз апеллировала к жалости подруги. Из-за отъезда Грей главная роль в ритуале стала вакантной. Миссис Киллингворт заменила ее образцовой ученицей Эйвери и мучила девушку ежедневными репетициями в своем кабинете.

Директриса продолжала безжалостно планировать вечеринку. Учеников в эти дни то и дело вызывали на примерку, чтобы каждый был одет в подходящий наряд. Все салигии должны выглядеть как регенты начала девятнадцатого века. Когда портная стояла на коленях перед Кирой, девушке казалось, что она уже стала частью театрального представления.