Кирико Кири - Мир, где мне когда-то там будут рады [СИ]

- Я не знаю никаких людей, носящих имя ящерицы.

- То есть не знаешь вообще, так? Я лично видел, как ты разговаривал с одни из них. Ты уверен, что не знаешь никого?

- Да, - ответил он с наглой ухмылкой, не ведающий страха.

Бог свидетель – сделал всё, что мог.

- Окей, - встал я и поднял руки, словно сдаюсь. – Я понял. Ты не знаешь. Тогда может стоит спросить у твоей жены?

Я стянул с её глаз повязку, и на меня уставились испуганные глаза ничего непонимающей женщины. Я даже уводить её из кухни не стал зная, что он соврёт.

- А ты знаешь что-нибудь о зубастых ану́сах?

- Ч-что?

- Понятно… - Я обошёл её со спины, отодвинув наёмницу, которая держала её. – Никто ничего не знает… Тогда может…

С этими словами я резко схватил женщину за волосы, оттягивая голову назад, и воткнул кинжал ей в глотку. Тот вошёл с поразительной лёгкостью, и я даже смог почувствовать через рукоять, как её мышцы резко напряглись при этом. Если бы женщина могла, то точно бы закричала. Но вместо криков её рот покинуло лишь бульканье и хрипы, а из раны брызнула кровь. Она судорожно забилась.

Но я не остановился - продолжал наносить удары ножом в горло, словно хотел её таким образом отрубить. Раз удар, два удар, три удар. Я остервенело бил её, словно хотел выпустить всю злость этими ударами. То, что не мог отрубить ударами, перерезал, буквально отсекая её голову от тела. Женщина, ещё живая, дёргалась, кровь фонтаном била во все стороны.

Вот клинок чиркнул по позвоночнику, и я начал бить кинжалом, пытаясь его перерубить. Не с первой попытки, но мне это удалось, и её обезглавленное тело упало на пол, продолжая изливать кровь.

Да уж… даже омерзения не чувствую. Лишь какое-то душевное удовлетворение, словно наконец смог почесать давно зудящее место.

Я поднял за волосы голову на которой застыло лицо полное боли и ужаса с закатившимися верх глазами и струйками крови, сбегающими с уголков рта. Её рот был безвольно открыт.

- Знаешь, твоя жена была красивее, будучи живой. - Я спокойно поставил её голову на стол перед ним. – Теперь она всегда будет рядом с тобой. Сможешь на цепочке её носить, если захочешь. На вот, посмотри пока.

Мужик не орал. Не орал потому что ему заткнули рот. Но на вид он выглядел так, словно сейчас лопнет.

- Не лопни, - с улыбкой похлопал я его по щеке и вытащил кляп. – Так, что вспомнил?

- Я убью тебя сука, я убью тебя и всю твою ебаную семью! Я ум-м-м-м…

Кляп вернулся на место.

- Да-да, всё классно, но у меня нет семьи. Да и ты ничего не сделаешь, как бы тут не пыжился. И раз уж мы начали со старших… - я обернулся к девушкам, которые с безразличием смотрели на это всё. – Кто там самый старший из детей? Ведите сюда, продолжим наш задушевный диалог.

- Это было не так уж и сложно, верно? – присел я перед ним на корточки. – Всего-то надо было рассказать. Блин, чувак, а ведь ты мог спасти свою жену и детей, сделай это раньше, прикинь? – сделал я наигранно удивлённое лицо.

Я измывался над ним. Уничтожал всё, что у него было в душе, чтоб это чмо в последние секунды своей жизнь лишь страдал и жалел, что не сделал иначе. Я хотел сделать ему нестерпимо больно, чтоб душевная боль заставила его желать смерти больше, чем что-либо ещё. Уёбок это заслужил, пусть даже ради этого пришлось убить ни в чём неповинных людей. Они всегда гибнут, такова реальность, как бы её не приукрашали.

- Не только тебе пытать нравится, дружок, - взъерошил я его волосы. – И утри слёзы, подумаешь, твоя родня сдохла как собаки.

- Ты сдохнешь, - сквозь слёзы прогудел мужик. – Будь ты проклят…

- Да-да, всегда одно и тоже.

А я только двоих детей убил.

И было ради чего ему молчать? Ни клятвы он им не приносил, ни печати не имел. Просто какая-то извращённая верность отбросам. Настолько извращённая, что он предпочёл глянуть как умрёт родной человек, чем сдать их.

Но я всё равно добился своего. Возможно потому что какой-то части меня нравилось всё это. Нравилось смотреть на ужас, боль и страдания, отчего подобное воспринималось притуплено и приносило моральное удовлетворение.

Его сына, который был старшим в семье, я облил кипятком. Просто поставил его в центре комнаты, схватил кастрюлю с длинной ручкой и плеснул прямо ему в лицо. Два литра кипятка… Он орал не долго - ровно до того момента, как я ударил этой кастрюлей его по голове. А потом ещё и ещё. Бил до тех пор, пока череп паренька не лопнул и мозги от каждого удара не стали разлетаться по комнате.

Потом настала очередь его дочери. Здесь я проявил признаки гуманизма и забил её табуреткой на его глазах. Правда забивал долго, с чувством, толком, расстановкой, давая папаше насладиться зрелищем того, как его дочурка тянет к нему руки и молит помочь. И знаете, в тот момент мне было плевать.

Третьему ребёнку из четырёх повезло, и его папаша наконец раскололся. Потому что все ломаются. Абсолютно все, главное правильно это делать. Я бы тоже сломался, попади на его место. Только больной человек не сломается, глядя, как его родню планомерно вырезают.

И теперь я смотрю, как он оседает на стуле с ножом в горле, продолжая булькать, словно хочет что-то сказать. А у меня мигает уже знакомая ачивка: «Детоубийца».

- Я сильно грязный? - повернулся я к девушкам.

- Да, - кивнула одна из них. - Может вам одежду найти?

- Да, пожалуйста. Только быстрее, а то нам надо спешить.

Двух оставшихся детей мы связали и бросили на первом этаже, где были их спальни. Лиц они наших не видели, оттого и смысла трогать их не было. Да даже если и видели, вряд ли смогли бы описать нас.

Что касается моего бывшего собеседника, то он работал кем-то вроде наёмного рабочего, когда надо что-то вызнать. Вот надо было вызнать что-то у Тихони, он пришёл и начал пытать её, насиловать, ломать пальцы и так далее. В конечном итоге она раскололась. Но прежде чем сдала нас, умерла от клятвы, из-за которой она только и успела сказать, что «работает на». На кого, они так и не поняли, так как она захрипела и умерла.

Тихоня, лучше бы ты себя не мучила и умерла сразу. И если на детей и жену уебана мне было плевать, то вот Тихоню мне было действительно жалко.

Этот их анус, который символизировал своим названием всё их предприятие, представлял собой раскинутое по королевству бандформирование. И несмотря на то, что они вроде как были и вместе, никто особо не спешил другому помогать, хотя дела вели совместно. Словно жадные и злые братья, которые готовы удавить друг друга за кусок хлеба.

Их направления – похищения и торговля людьми (у меня подозрения, что дети на въезде по большей части их работа), контрабанда, рэкет, нелегальный бизнес, проституция, торговля наркотой и краденым. Список был обширный, но однотипный, так что всё не имело смысла перечислять.