Кирико Кири - Мир, где мне когда-то там будут рады [СИ]

Анчутка вскрикнул, дёрнулся, но его удержали, прижав кинжал плотнее к горлу и затянув сильнее верёвки вокруг него. Он тут же закрыл рот и выдавил из себя болезненное мычание и шипением. Стойкий засранец, я бы тут слезами зашёлся.

- Я могу заниматься подобным всю ночь и весь день. И никто не хватится, что граф куда-то пропал. Поэтому не думай, что сможешь выкрутиться. - Я отдал ружьё и присел перед ним. – Поэтому не выёбывайся и внимательно слушай. Сейчас у тебя осталось три варианта: или ты сотрудничаешь. Или я тебя пытаю и, в конце концов, ты сотрудничаешь. Третий – я от тебя избавляюсь и ставлю на твоё место другого. А теперь посмотри на меня и скажи, по-твоему, в каком месте я шучу или блефую?

Анчутка посмотрел на меня полным ненависти взглядом. Умей он пускать лучи из глаз как супермен, мои кишки бы тут по деревьям раскидало. Но слава богу, он не умеет. Хотя хочу признаться, мурашки всё же пробежали по моей спине, несмотря на то, что он был уже схвачен. Я даже услышал как он тихо зарычал. Но мне было плевать, я смотрел ему в глаза вообще ничего не чувствуя.

Не дождавшись ответа, я кивнул, принимая молчание как согласие.

- Если ты думаешь, что мне не хватит смелости тебя прижать, то прямо сейчас подумай хорошенько над этим. Я тебя буду пытать и в конце ты всё равно согласишься на мои условия. Однако можно обойтись и без пыток. Всё быстро, просто и твоя власть сохранится за тобой с некоторыми условиями.

- Чего ты хочешь, человек? – спросил он так, словно угрожал мне. – Полного моего подчинения?

Надо признать, что Анчутка всё-таки обладал мозгами, раз принял безвыходность ситуации. Двое прошлых типов, которых я имел честь пытать лично, долго спорили и сопротивлялись. Этот же оценил ситуацию и сразу принял решение. По крайней мере, он был готов к диалогу.

- Верно, - не стал ходить вокруг до около я. – Ты сохраняешь власть, но теперь слушаешься нас и делаешь то, что мы говорим. Деньгами твоими управляем теперь тоже мы, хотя ты можешь себя развлекать и тратить их на всякую чушь в пределах разумного. В случае чего ты поддерживаешь того, кого мы скажем, как бы ты не относился к нему. Если нам нужна помощь, то по первому же слову ты её оказываешь.

- Хочешь, чтоб я стал рабом? – чуть ли не прорычал он.

- Да. Хочу, чтоб ты был послушным рабом, - практически в тон Анчутке прорычал я и приблизился к нему так близко, что он сам слегка отодвинулся. – Или я клянусь, что эта ночь для тебя только начнётся. Ты пожалеешь, что вообще отказался от моего приглашения. А потом я выковыряю твою сраную душу из тела и уничтожу, вставив более сговорчивого претендента.

Вообще я бы хотел избежать подобного. Несмотря на то, что знания сохранятся, многие могут заметить изменения в характере, и чёрт его знает, как это выльется. Плюс надо ещё найти кандидата достаточно верного и умного, который согласится влезть в тело Анчутки, покинув своё. Конечно, такие найдутся, но справятся ли?

Вон, Элизи сразу палится, что она не та, кем была, по своему трудолюбию. Но это ещё можно списать на потерю отца и возросшую ответственность. А он?

Так что пусть лучше остаётся в своём теле, но подчиняется мне.

Он молчал, злобно буравя меня взглядом. Буквально ненавидел меня, и я чувствовал это словно волны, которые исходили в мою сторону. Блин, давай ещё чувак, я не хочу ждать тебя всю ночь.

- Не думай, что моё терпение резиновое, Анчутка, - сказал я. – Я могу проявить и большую активность, начав с секатора и твоих антенноподобных ушей.

И в этот момент он сдался. Я буквально увидел, как он отвёл взгляд в сторону, словно проигравший, принимая свою судьбу. Подобно собаке, принимающей хозяина. В конце концов, у него не было выбора. Да и не был он героем, который ради своих идеалов и чести готов отдать жизнь. Просто бандит у власти, который понимает силу и который сменил хозяйку на хозяина. Практически вся фракция Ночи была обычной сворой такого контингента, который понимал только язык силы.

И именно на это я старался делать упор.

- Хорошо, - рыкнул он. – Я согласен.

- Руку и клятву, Анчутка. Клятву на рабство.

Ему распутали руку, и я чиркнул ему по ладони, после чего чиркнул и себе. Хотелось поскорее покончить с этим.

- Ты будешь беспрекословно подчиняться нашей воле. Любая попытка сдать и выдать нас тем или иным способом будет означать смерть. Ты согласен на это?

Анчутка мгновение помедлил, я буквально слышал, как он скрежетал зубами, но всё равно потянул ладонь, пробормотав «да».

И мы пожали друг другу руки. Один ноль в пользу меня. Победа была сокрушительной.

Что я должен был почувствовать в этот момент? Радость? Грусть? Или… надежду на будущее?

Вообще не знаю. Единственное, что я почувствовал, так это желание похавать и мокрую ладонь Анчутки, который буквально скрипел зубами от негодования. И ради такого простого движения и действия был устроен такой пиздец. Никаких супер-сражений добра и зла, никаких противостояний на финальной прямой, никакого эпического противоборства друг с другом. Всё тихо, скромно, серо…

Оно и к лучшему.

- Первый вопрос, который я хотел сразу задать. У тебя была эльфийка, плоская как доска, с подрезанными ушами.

- У меня куча таких эльфиек, - ответил он, буравя меня взглядом.

- У неё волосы по плечи огненного цвета, - описал я её как мог. – Она встречала тебя после бала, когда ты вернулся.

Он внимательно посмотрел на меня, словно пытался вспомнить, мог ли он меня видеть и не встречались ли мы. Не вспомнит, так как я был под другой личиной.

- Я продал её. Неделю назад, - наконец ответил он.

…

Теперь у меня есть чувства.

У меня есть очень много чувств и все они одного цвета. Цвета говна.

Я едва удержался, чтоб не пнуть его прямо в ебальник ногой. Чтоб не схватит ружьё у одной из девушек и не сделать в нём ещё несколько лишних дырок, отправив уебана бороздить просторы другого мира в виде души, которые мне уже никогда не грозят. Или забить его прикладом, чтоб он собственные кишки выплёвывал. В моей голове пролетело много всяких желаний, которые готовы были вылиться в реальность.

Однако закончились они одной простой картиной.

Богиней Удачи в подвале. Ошибкой по вине множества обстоятельств, которые сошлись на дурочке, ставшей козлом отпущения. И на долбоёбе, который перестал быть человеком.

Потому что нельзя путать необходимость с собственными желаниями.

Видимо мои чувства красноречиво были написаны на лице, так как Анчутка подался назад. Боится? Ну и славно, боится, значит уважает. Так себе конечно уважение, но лучше, чем ничего, особенно в таком обществе, которое кроме боли ничего не понимает.

- И? Кому ты блять продал эту девушку? – спросил я, потирая переносицу. Я не знал, чего мне хочется больше, разреветься или убить его. Это был действительно сложный моральный выбор.