Артур Прядильщик - Крадущийся охотник, затаившийся дракон [СИ]

– Чем же может расплатиться эта нищая Мара с черствым и равнодушным Фаном за такой… императорский подарок?

– Какова причина столь резкой реакции Императора на взбрыки клана Шу? – уточнил я.

– Тут все просто. Ситуация на западной границе накаляется. Грядет война. Основные боевые действия произойдут, скорее всего, в середине следующей весны, как только снег сойдет с перевалов. А зимой многочисленные боевые группы будут будоражить приграничные земли… по обе стороны от границы. Западные Тигры ожидаемо ищут слабые места Империи. Те, которые будут постоянно отвлекать Дракона в обмене грозными словами в разговоре между двумя армиями. И находят эти слабые места. Клан Шу оказался одним из таких мест – много амбиций, скудость ума, отсутствие мудрости и немного власти… у нынешнего главы клана. Что еще нужно, чтобы отвлечь часть императорской армии от ее основной функции маленьким бессмысленным восстанием?

– Как ты слышала из ТОГО рассказа, часть императорских войск все равно была отвлечена на подавление восстания в центральных и прибрежных провинциях Империи. Следовательно…? – Я замолчал.

– Следовательно, устранение верхушки клана не привело к устранению причин бунта. – Задумчиво закончила Мара. – Но ты не учитываешь некоторых обстоятельств. В ТОЙ истории бунт возглавил Шу Ливей. СЕЙЧАС он не в состоянии это сделать.

– Возглавить назревший и хорошо подготовленный бунт сможет кто угодно, оказавшийся в нужном месте в нужное время. Правильнее было бы заставить всадника натянуть поводья ящера, а не выбивать его из седла… особенно, если ящер – свой, из твоей кавалерии.

Мара снова задумалась. И теперь думала гораздо дольше.

– Что ты предлагаешь, Лю Фан?

Я покосился на Мару, поколебался, но все-таки заставил себя произнести:

– Заложники…

– Оу…

Можно сказать, что я сейчас кинул дрожжи в нужник. Идея с заложниками, как гарант лояльности оппозиционных сил, в этом мире почему-то не распространена. По своему этот мир чуть наивнее и чище, чем мой прежний – что в том настоящем, откуда я родом, что в прошлом того мира. И если сейчас за эту идею ухватятся… С другой стороны, термин-то прекрасно знаком.

Мара некоторое время молчала, потом потянулась и провела кончиками пальцев по моему лицу:

– Не ожидала… Твое коварство достойно даже Императора, Фан. А подобное решение почему-то не пришло в голову даже Ему…

Я промолчал. Снова. А что тут скажешь? «Спасибо» – на мой вкус прозвучит пошло и банально. И глупо, шопесец!

– Если ты не возражаешь, я хотела бы обдумать, стоит ли моя жизнь формального невыполнения приказа Самого… – Она высвободила свою руку и поклонилась, сложив ручки перед собой. – Спасибо доброму господину Ир Пенгу за то, что проводил эту слабую девушку до ее пристанища. Пусть предки наши будут благосклонны к тебе, уважаемый господин Ир Пенг!

Я вернул поклон:

– Ир Пенг благодарен лютнистке Маре Бейфанг, что красотой своей сделала грустный вечер прекрасным и ярким! Приятного сна и хороших снов!

Да-да, иди теперь, думай… Мне одному, что ли, голову за вас всех ломать? Любители простых и прямолинейных решений, блин…

Ночевать в гостиницу я не возвращался. Ночевал на крыше одного из домов, на которой заранее спрятал свой дорожный мешок. Крышу этого трехэтажного здания я выбрал из-за того, что она не просматривалась из окон других домов. К сожалению, изолированность крыши от наблюдения не давалась просто так – она продувалась ветрами со всех сторон.

Вот там я и ночевал, тоскливо думая, на кой я вообще потратил деньги – между прочим десять медных! – на гостиницу, в которой даже не собираюсь ночевать? Если в Мацане мое появление через нужный КПП вполне можно было предсказать и подсадить туда Шихонг (и, для надежности, посадить таких же «серых мышек» на пару ближайших таможенных постов), то здесь, в Ван-Шиа, ни предсказать направление, с которого я приду (ну, разве что исключив западное), ни дать словесный портрет с моей совершенно заурядной «деревенской» внешностью, ни любым другим способом меня поймать – просто нет! С кем, блин, я в пастора Шлага тут играю, ведя себя так, будто за мной уже наблюдают?! Хорошо, хватило ума не оставлять в гостинице вещи – сейчас хоть теплый плащ, в который можно завернуться, со мной был.

В гостиницу не пошел по простой, даже банальной причине – Мара вполне могла соблазниться легким решением «вопроса» Лю Фана.

Лю Фана можно было схватить по надуманному обвинению (изнасиловал слепую девушку, находящуюся под защитой клана, например – это так, навскидку), а уж когда он будет избитый и очень грустный из-за своих сломанных коленных чашечек валяться в каменном ящике полтора на полтора метра – выкрасть и допросить.

А еще Лю Фана можно подловить на темных улочках Ван-Шиа. Уверен, Гончая Императора располагает контактами всей агентурной сети в провинции, и свободные люди для грязной работы у нее, наверняка, есть. Тем более, что с ее квалификацией подручным надо будет только придерживать очень грустного Лю Фана. Слегка.

Уж будьте уверены – разнообразными техниками допроса Гончая Императора владеет, как минимум, не хуже меня. А обширная практика просто не оставит мне шансов уклониться от настойчивых расспросов пусть и печальным, но самым естественным образом… пока не отвечу по всем интересующим темам.

Утро я встретил ожидаемо невыспавшимся, продрогшим и злым. Давно, кстати, заметил: в лесу могу ночевать под открытым небом даже зимой – достаточно теплого плаща, а если еще сооружу навес и рядом будут тлеть угли вчерашнего костра – вообще курорт. А здесь, в городе – хрен.

Огромный город Ван-Шиа уже проснулся и вовсю потягивался, сбрасывая остатки сна. Одуряюще пахли утренние лепешки из многочисленных пекарен и трактиров, запах тысяч кружек хапьяна, казалось, сам по себе был способен взбодрить окоченевший ото сна разум, завлекательные ниточки мясных ароматов из домов по-богаче манили и соблазняли. Сейчас бы теплую пушистую Хану с ее кабанчиком, м-м-м… Ну, в смысле, погреться и пожрать, а то мало ли, что некоторые могут себе нафантазировать…

Внизу уже бормотали бегущие на работу чиновники, кутающиеся в форменные халаты с накинутыми поверх «неуставными» стеганными безрукавками, ругались рикши, не поделившие «стоянку» возле какого-то «денежного» места, но драку устраивать не хотели и по причине лишних глаз, и потому что толком еще не проснулись, водовозы и золотари занимались громкой саморекламой…

А на рынках Ван Шиа и на прилегающих улочках открывались магазинчики и лавки… В том числе и лавка господина Ли Ксинга. И у него, я знаю это совершенно точно, есть горячий чай, что «скорее темен, чем светел».