Оксана Глинина - Янтарь на снегу

Еще я беспокоилась о Люде. Как только мы приблизились к дороге, дознаватели молча разделились на две небольшие группы, разъединив нас с Людей, — здесь мне почудился некий тайный маневр. Уши данного маневра явно росли из идей моего кузена, в этом почему-то не было сомнений. На мой вопрос, что сей фортель значит, любезный кузен нелюбезно буркнул:

— Так надо! — И, заносчиво вскинув подбородок, поскакал в сторону леса. За ним сразу же потянулись оставшиеся в нашей группе. Отряд, в котором ехала Людвика, двинулся в сторону города. Мы с ней даже парой слов перекинуться не успели. Но ссориться с Браггитасом не было никаких сил.

Когда мы подъезжали к лесу, стемнело, и я задалась вопросом: все ли у Легарта и его подручных в порядке с головой? Я понимаю, что дознаватели, тем более из Дейделиса — народ не шибко пугливый и умеют гонять нечисть не только по грядкам да болотам. Но наступали сумерки как-никак, а лес — место ненадежное. Да и конь подо мной отчего-то разнервничался, стал мотать головой и взбрыкивать. Надеюсь, за недолгий срок, что я буду находиться при дворе, мне не придется часто скакать верхом пред очами благородных господ — печальное зрелище! Я не просто не умела сидеть на лошади, весь мой жизненный опыт кричал: слезай с этой движущейся громадины и держись от нее подальше! За те несколько часов, которые мы ехали, спина успела разболеться так, что каждый удар копыта отдавался стуком в голове. Одно обстоятельство радовало — значит, пока есть чему болеть. Кроме этого, меня мутило, поэтому отсутствие в сегодняшнем рационе обеденных блюд оказалось, как никогда, кстати. В общем, чувствовала я себя как истинная леди в период межсезонных мигреней — отвратительно.

Пока мое сознание металось между мечтами о ночлеге и истерикой, мы миновали вековую дубовую рощу и напоролись на группу всадников, состоящую примерно из восьми человек. Всяко больше нашего отряда. Лошади взбудораженно всхрапывали, а люди, не таясь, бряцали оружием.

— Йодас их подери! — вырвалось у Легарта, видимо, из-за количественного преимущества чужаков. — Как только вынюхали?

Была ли эта встреча частью гениального плана кузена, я не знала. Но вот лихорадочные жесты и стремительное движение в нашу сторону неизвестных мне не понравились. Сердце сжалось холодным комком. Захотелось домой, в обитель.

— Кто такие будете? — не очень приветливо спросил самый хмурый из приблизившихся, видимо, главный в группе.

— Сам назовись и лицо освети, песий сын! — Даже я удивилась раскаленному нетерпению, вспыхнувшему в голосе кузена.

— По какому праву… — Глава всадников в заносчивости и упрямстве явно не уступал Легарту.

Лучше Легарту спокойно с ними побеседовать, по-дружески, так сказать. А то люди спешили нам навстречу, ехали, волновались, важные дела бросили, чтобы здесь в сумерках околачиваться у лесного массива. Видно же по едва различимым усталым и злым лицам, что без продыху патрулировали местность, без права на привал и явно без смены. Интересно, откуда я все это знаю? Дело ясное! Люди эти служили нашему местному меценату и благотворителю — барону Чаплису. Припомнились мне некоторые физиономии, еще с зимы примелькавшиеся в замке, который мы с вайделой Беатой удостоились чести посетить, чтобы снять с нашего благодетеля порчу, наведенную якобы одной из служанок. При внимательном изучении оказалось, что никакая это не порча, а самая обычная срамная немочь, которой та самая служанка его и наградила. Барона мы, конечно, вылечили, изнемогая от собственной брезгливости и капризов лечащегося, а ввиду его статуса нас настойчиво «попросили» помалкивать об особенностях недуга.

— А по такому! — заявил Легарт, демонстрируя дознавательскую печать на цепи. — Я, лорд Легарт Браггитас, прибыл с королевским повелением в Обитель Пречистой Живы! Вопрос в другом, кто такие вы, и на каком основании задерживаете меня и моих людей?!

Лица всадников вытянулись, глаза выпучились так, что я было подумала, не с животами ли у них беда приключилась. Но, видимо, их главный чревом не маялся, вздернул подбородок и смело заявил прямо в лицо моему кузену:

— Мое имя Юстас Лех, я начальник личной гвардии барона Чаплиса! — Отчего-то стало пованивать гнилостным запахом проблем. — У меня приказ моего сюзерена: всех, кто незаконно проник на его территории, доставлять в замок!

— По-моему, вы ослышались, гвардеец, — прорычал кузен, распаленный неуступчивостью мелкопоместных дуболомов. Вот что творит с людьми нервная работа, а ведь молодой еще, поди, неженатый. — Или чего-то не понимаете. Мы намерены пренебречь гостеприимством твоего хозяина!

— О гостеприимстве пока не идет речи! — Это он зря, у Легарта от злости, как у медведя, стали раздуваться ноздри, того и гляди порвет всех одним махом. Не привык, видимо, лорд главный дознаватель к тому, чтобы его столь важной персоне бессовестно хамил какой-то гвардеец некоего занюханного барона с окраин нашей молодой, но выдающейся державы. — Ваше пребывание на этой земле незаконно!

— Твоего ж барона… — тихо сквозь зубы выругался Браггитас.

— Лучше подчиниться, — тоже тихо сказал один из наших сопровождающих. — Он на взводе, еще немного, и будет стычка.

— Подчиниться? Да за каким лешим я обязан им подчиняться? — Легарт, забыв о манерах, сплюнул. — Ты хоть представляешь, сколько времени мы потеряем, пока доплетемся до баронского замка? А там пока выяснится, что произошло так называемое недоразумение, пока выслушаем дюжину извинений и прочей дребедени, еще и заночевать придется, короче, безвозвратно потеряем уйму времени.

Спешка в пути, скрытность и всевозможные недоговорки наводили на мысль о возрастающей важности моей скромной персоны.

— Меня больше всего интересует, — поумерил свой пыл кузен, — для чего они устраивают этот спектакль?

— Я, конечно, извиняюсь, — тут уже не выдержала я. — А можно уточнить, на кой нам вообще было переться в лес? Если мне не изменяет память, в столицу можно попасть по Крейсенскому тракту. Прямиком и почти не сворачивая.

И всего-то две недели пути, если ехать с обозами, но про это я предусмотрительно промолчала.

— Немедленно следуйте за нами! — весьма грубо оборвал гвардейский командир нашу вежливую беседу. Никакого понятия о манерах!

— Сейчас я тебе последую, — едва слышно произнес кузен. — Так последую, что ты меня вовек не забудешь, гусь плешивый!

Тут он преувеличил. У гвардейского начальника плешь как раз таки отсутствовала, но вот волосы помыть не мешало, да и весь внешний вид был каким-то неопрятным, потрепанным. Или я чего-то не знаю о плешивости?

Во всей этой крайне неприятной ситуации радовало только одно обстоятельство — конь подо мной наконец-то успокоился. Смирно стоял и стриг ушами. Потом, правда, я поняла, отчего это он сделался таким спокойным, но тогда на радостях расслабилась. А Браггитас молча подал знак людям, после чего они отделили меня своими широкими плечами от «встречающей делегации». Кузен же направился к гвардейцам с самым «миролюбивым» видом, от которого и дикие кабаны в лесу шарахнулись бы, не то что люди. Опомнилась я тогда, когда кто-то из сопровождающих отчаянно запыхтел мне в ухо: