Вячеслав Грацкий - Цитадель

— Я имею в виду — в конечном итоге. Я ведь говорил, Логан — хитрая бестия. Достаточно позволить демону напасть на мой замок, отвлечь все наши силы, ну а самому…

— Каков мерзавец! — не выдержал Гелен. — Но что же нам делать? Если уж на Охотника нельзя положиться…

— Думаю, первым делом нужно вызвать сюда всех надежных людей. Отошли от моего имени письма Дилану и Юлиху. Пусть возьмут своих лучших рыцарей и срочно идут сюда. И позови Мартина, он наверняка где-то рядом.

— Да, когда я поднялся, он ходил возле дверей, — усмехнулся Гелен.

— Отлично. Тогда пойдем. Мне нужно немного развеяться.

Они двинулись к выходу, и барон, к своему немалому удивлению, отметил, что походка графа изменилась. Если раньше он переваливался с ноги на ногу, с трудом перенося свою объемную тушу, то теперь он шел гораздо легче и бодрее. Да и вообще…

Почему вместо его блистающего золотом кафтана на графе была простая поддоспешная стеганка? Что случилось с Хагеном? Где его золотые перстни, браслеты, кольца? От простых кнехтов его отличали лишь наборный рыцарский пояс с коротким карнелийским клинком да золотая цепь на груди.

Но самое главное, Гелен только сейчас обратил внимание, что Хаген выглядел сильно похудевшим. Что с ним случилось за эти несколько дней? Следствие бессонных ночей? Волнение? Страх? Неужели Хаген настолько испуган? Что или кто его напугал? Та демоница? Или Логан? И неужели же за столь короткий срок можно так похудеть?

Мартин и впрямь ждал хозяина за дверью. Перехватив взгляд сеньора, старик расплылся в довольной усмешке.

— Ваше сиятельство, я всегда к вашим услугам, — проскрипел он.

— Я слышал, привезли разбойников?

— Да, сеньор. Их пятеро.

— Молодец, старина. Это как раз то, что мне сейчас нужно.

Хаген похлопал Мартина по плечу. Просияв, старик бросил на Гелена торжествующий взгляд.

— Повозка только что прибыла, сеньор, — доложил Мартин. — Разбойники во дворе, прикажете затопить жаровни?

— Да, распорядись, но прежде я хочу взглянуть на них. Идем, друг мой, — Хаген приобнял старика и покосился на барона.

— Гелен, не трать зря время, вели отправить письма с голубями.

Хаген подтолкнул старика к лестнице.

— Что за люди?

— Четверо — самые обычные, дрянь, в общем, а не люди, зато пятый — отчаянный головорез.

Они ушли, провожаемые полным презрения взглядом Гелена. При всем уважении к своему сюзерену барон не разделял и не одобрял его забав и тайных пристрастий. Тайных в прямом смысле слова, ибо не было свидетелей того, что именно вытворял граф с пленниками. Хаген запирался в подземелье, а спустя несколько часов выходил. Как правило, довольный и посвежевший. Так что несомненным было только одно — Хаген получал от этого немалое удовольствие.

Что же касаемо пленников, то, удовлетворив свою страсть, Хаген сбрасывал их в устроенный в подземелье особый загон, куда предварительно загонялись голодные свиньи. Следов не оставалось.

Слухи ходили разные. Говорили, что Хаген пьет кровь у пленников. Или что заживо их пожирает. И что творит черное чародейство, призывая дьявольские силы. В общем, много чего говорили. Но, несмотря на все эти ужасные слухи, обычные люди не столько боялись Хагена, сколько уважали. Все знали, что добропорядочным подданным Хагена нечего опасаться. Ужасная судьба ждала лишь воров да разбойников.

Были довольны графом и церковники, ибо не существовало в Армании более ревностного верующего, нежели Хаген. Он строил церкви и часовни, раздавал щедрые пожертвования и беспощадно преследовал еретиков. Хотя последние на землях Хагена попадались нечасто. Подданные графа ни в городах, ни в селах не бедствовали, суд его был суровый, но справедливый, так что ни одна еретическая зараза из тех, что свирепствовали в нищающей Северной Армании, не нашла тут подходящей почвы.

«По большому счету, — размышлял Гелен, — такой незаурядный человек, как Хаген, имеет полное право на какую-либо слабость. В конце концов, эти люди — преступники. То есть те, кто нарушает установленный Хагеном порядок. Порядок, принесший тысячам людей сытую и спокойную жизнь. Поэтому их жизни, брошенные на чашу весов против всеобщего процветания, не могли иметь никакого веса».

Только одно смущало Гелена. Несколько месяцев назад он узнал, что большая часть преступников, свозимых в замок Хагена, ловится на приманку. В Южной Армании, и в особенности во владениях графа, разбойники появлялись крайне редко. При здешней сытой жизни свои почти не появлялись, а чужие, из окрестных земель, забредать побаивались.

Хаген быстро решил проблему заполнения собственных темниц. Преданный Мартин находил и покупал нужных людей, а те распространяли слухи о беззащитных сборщиках налогов и церковной десятины, о торговых караванах и тому подобном.

Такой изощренный практицизм Гелен никак не мог понять и принять. И потому старался почаще себе напоминать, что такой великий человек, как Хаген, имеет право на слабость.

Но все же, глядя в спину уходящему Хагену, Гелен ощущал брезгливость. И ничего не мог с этим поделать.

Хаген внимательно оглядел построенных перед ним пленников. Разбойники стояли мрачные, потирая освобожденные от оков запястья. Четверо поминутно косились на кольцо кнехтов, на караульных на стенах, словно перебирая варианты побега, и только пятый не смотрел по сторонам. Внешне он мало чем отличался от своих товарищей, но вот во взгляде его сквозила уверенность и бесстрашие. Пожалуй, он обещал стать достойным противником.

А вокруг в ожидании зрелища потихоньку собиралась толпа. Свободные от караула кнехты, рыцари и оруженосцы, замковые слуги, подтянулись и крестьяне, прибывшие по делам в замок.

По распоряжению графа перед разбойниками свалили груду оружия — мечи, топоры, булавы. Но четверо из них, переглянувшись, попятились, на лицах проступил страх. Они не ждали ничего хорошего от этой затеи. Наверняка они слышали о случаях, когда Хаген отдавал своих пленников на суд Церкви, тогда у них был хоть какой-то шанс выжить. Но поединок с графом… Возможно, кнехты по дороге успели им рассказать, что случилось лет пять назад, во время последнего такого развлечения графа.

За оружие взялся лишь один, тот самый, пятый разбойник. Подхватив меч, он сделал несколько взмахов и улыбнулся.

— Неплохой меч.

— Атаман!

Один из разбойников подскочил к нему, что-то зашептал на ухо. Атаман небрежно отодвинул его и покосился на графа.

— Давай-ка лучше послушаем сиятельство, — громко сказал он.

Граф наблюдал за атаманом с удовольствием. Как охотник за своенравной, но такой желанной жертвой. Хаген выдернул свой меч из ножен и двинулся к разбойнику.

— Все просто. Если ты убьешь меня или нанесешь хотя бы одну рану — я сохраню тебе жизнь и отпущу на все четыре стороны. Идет?