Валентин Соловьев - Высшее магическое образование [litres]

– Слушаю.

– Как я уже говорил, после тренировки со старшекурсниками у меня некоторые проблемы после травмы на тренировке. Есть вероятность, что к началу учебного года я не успею целиком восстановить свою форму.

– Ничего, – улыбнулся он. – В крайнем случае переведем тебя к моим Савантам. Хотя судя по дуэлям, не думаю, что у тебя будут проблемы с нормативами.

– Большое спасибо. Этого мне достаточно. До завтра.

Профессор махнул мне рукой на прощание, и я вышел из его лаборатории.

Что ж, визит прошел очень даже удачно. Я раскрыл строение своей «Отмычки», но взамен получил рабочую версию «Рывка» и замену «Аугментации». А также мне больше не надо беспокоиться о низкой скорости образования маны. Конечно, хотелось бы еще получить схему того фильтра, но на данный момент он мне не нужен, так что я вполне могу подождать. Причем, судя по характеру профессора, сомневаюсь, что ждать мне придется долго.

Часы показывают без десяти пять, так что время у меня еще есть. Профессор Фэйт просил ждать его у главного входа в шесть часов. Успею поесть, а то время так быстро пролетело, что я даже не заметил, как проголодался.

Без пяти шесть я, уже сытый, стоял перед главным входом. Если быть точным, то я стоял перед металлическими створчатыми воротами, за которыми скрывается центральная часть академии с лекционными залами. На воротах имелся барельеф двуглавого человека (два лица, одна шея, одно лицо смотрит направо, а другое налево), которого Элла опознала как Януса, римского бога начал и проходов. Сами ворота и остальная стена, охватывающая главные здания кругом, имеют скорее декоративное и устрашающее назначение, так как перелететь их не составит труда, а несанкционированное проникновение предотвращает пространственное заклинание, сбивающее с пути.

Ровно в шесть часов ворота раскрылись, и из них вышел профессор Фэйт.

– Не заставляешь себя ждать? – обратился он ко мне. – Похвально.

– И вам добрый вечер, профессор, – ответил я.

– Следуй за мной, – сказал он и, развернувшись, направился обратно. – Перед тем как мы начнем, хочу задать один вопрос: ты знаешь, зачем перед заключением договора с богом устраиваются испытания? – спросил он не оборачиваясь.

– Я всегда считал, что это прихоть богов, – пожал я плечами. – Чтобы претендент доказал богам, что он достоин чести.

– Да-а… – ошарашенно протянул профессор. – Два балла, да и то из жалости. Советую тебе посерьезнее отнестись к богам и магии веры. Современные маги и теоретики сильно ее недооценивают. Причем когда они понимают свою ошибку, то становится слишком поздно. – Голос профессора стал мрачным и грустным. – Я не зову тебя на свою кафедру, но пренебрегать моими лекциями не советую.

Чего-то сегодня перебор с нравоучениями и снисходительным тоном. Я понимаю, что уж кто-кто, а учителя этой академии точно имеют на это право, но это не отменяет того, что и то и другое меня дико бесит.

– Каков же правильный ответ на ваш вопрос?

– «Внимание». Испытания нужны, чтобы привлечь внимание бога. Отчасти ты прав: испытуемый действительно должен доказать, что он достоин контракта. Причем это «достоинство» измеряется тем, насколько богу понравится твое выступление.

Теперь понятно, к чему он завел этот разговор.

– А что конкретно это означает в моем случае?

– Так как твоим испытанием была победа в нескольких дуэлях подряд, то ты привлек внимание в основном тех богов, которые связаны с оружием и сражениями. Ну, и еще парочку в качестве исключения.

– Но вы же обещали контракт с любым богом, – возмутился я.

– Так и есть. Можешь заключать с кем хочешь, но опять же, учитывая специфику испытания, нормальные условия ты сможешь получить только с вышеупомянутыми богами. С остальными тебе придется приносить слишком большие жертвы даже за слабые дары.

У меня сейчас такое неприятное ощущение, будто меня обманули. С другой стороны, это служит лучшим доказательством слов профессора о том, что мне стоит уделить больше внимания магии веры. Я слишком мало о ней знаю.

Пока мы разговаривали, мы подошли к трем зданиям, стоящим треугольником. Эти здания являлись апофеозом смешения культур и стилей. Самым дальним был древнеиндийский храм, будто вокруг одной желтой башни с куполом, высокой и толстой, построили еще четыре башни пониже. Вторым зданием в треугольнике был красный китайский храм в виде трехъярусной пагоды. Красные столбы и черная крыша передают старину архитектуры, но, благодаря электронным лампам и компьютерным терминалам, это первичное ощущение моментально исчезло. Третье и последнее здание было чем-то средним между церковью и мечетью – по центру белое здание побольше с острым куполом, а по его углам четыре тонких белых башни. Такое могло бы быть построено в средние века, если бы не металл на стенах и электроника, видимая сквозь большие окна.

Пока я все это рассматривал, мы прошли мимо этих зданий и встали прямо в центре треугольника, образуемого ими. Тут был каменный круг диаметром пять метров, рядом с которым профессор и встал.

– Здесь и будем заключать договор. Не бойся, выбор у тебя будет достаточно большой. Думаю, ты сможешь найти то, что тебе подойдет. Только перед тем, как мы начнем, – профессор ехидно ухмыльнулся, – позволь тебе дать еще одно нравоучение.

Еще один чтец мыслей на мою голову… Или это у меня лицо так легко прочитать?

– Слушаю.

– Боги питаются верой людей. Только и у них есть ограничения. Чтобы питаться, они вынуждены подстраиваться под эту веру. Они вынуждены соответствовать ожиданиям людей. Как думаешь, какое ожидание объединяет всех верующих?

Вопрос застал меня врасплох, и я ответил первое, что пришло на ум:

– Вера в чудо?

– Семь баллов, – оценил профессор мой ответ. – Если речь идет о заключенном перед виселицей, то вполне понятно, какого чуда он ожидает. Но о каком чуде просит мать, когда молит о благополучии для своих детей? Разве отсутствие неприятностей такое уж чудо? Нет. Желание справедливости – вот что объединяет всех верующих. «Я не сделал никому ничего плохого, поэтому будет справедливо, если и со мной ничего не случится», «я уже столько раз проигрывал, что теперь было бы справедливо выиграть», «если не произойдет чуда, то я умру, а я не заслужил смерти, поэтому будет справедливо, если чудо произойдет». Просьбы о справедливости у всех разные, ведь у каждого свое представление о ней, но все свои поступки люди оправдывают справедливостью. От негативного «он первый начал» или «если бы не я его, то он меня» до позитивного «раз он мне помог, то и я ему помогу». В основе всех поступков лежит вера в справедливость. Молитвы тоже входят в эту категорию: все молитвы – это просьбы о том, что люди считают справедливым. Боги впитывают эту «жажду справедливости» и воплощают в себе. Что бы ты ни попросил, помни, что боги не дадут тебе этого просто так. Они запросят «справедливую» плату.