Валентина Елисеева - Школа Лысой горы. Мой прекрасный директор

С этими мыслями Василиса незаметно добежала до своей машины. Та на удивление безропотно завелась и послушно развернулась, покатив обратно к селу Верный Путь.

Проехать мимо дома Агафьи Федоровны девушка никак не могла. В этот раз у ее калитки был припаркован большой серебристый джип, явно новый и очень дорогой. Василиса встала на противоположной стороне дороги у обвалившегося забора заброшенной избы и пошла к знакомой бабушке.

На скрип калитки залаял старый пес, на крыльцо вышел крепко сбитый широкоплечий и бородатый мужчина лет шестидесяти на вид, в военной расцветки брюках, таком же жилете и в рубахе с коротким рукавом. Мужчина приветливо улыбнулся и пробасил низким голосом:

– Василиса?

– Да, вы угадали, – улыбнулась в ответ Василиса. – Здравствуйте!

Мужчина ответил:

– Здравствуй. Не великое дело – угадать, тут люди проездом раз в год бывают, а так чтобы за один день два разных человека объявились – это событие немыслимое. Не смогла до Лысой Горы доехать, да?

– Смогла, – ответила Василиса, – теперь в районное управление образования ехать надо. По карте тут два пути до райцентра: короткий, по сельским дорогам, и длинный – по трассе. Я сомневаюсь, что стоит ехать по короткому пути…

– Правильно сомневаешься, по трассе гораздо быстрее выйдет и надежнее – на деревенских дорогах могут поваленные деревья лежать, мосты разрушенные встретиться могут, я сам ни разу по короткой дороге не ездил, так только – на десяток километров до ближайшей речки, рыбки поудить.

– Не держи гостью на пороге, Игнат, – проскрипел из дома голос бабки Агафьи, – не вежливо это! Заходи, Василисушка, мы как раз обедать садимся. Сегодня у Игната успешная рыбалка была, так что ныне – рыбный день в нашем меню.

– Спасибо, да я не голодна еще, даже к пирогам и киселю вашему еще не притронулась, – отозвалась Василиса, но в дом прошла.

– И ничего, мои пирожки и завтра мягкими будут, как только из печи, – засуетилась Агафья Федоровна, ставя на стол еще одну тарелку, ложку, кружку. – Давай-ка, присоединяйся, а потом Игнат тебе покажет, как быстрее до города доехать.

За обедом Василиса рассказала о своем визите в Лысую Гору, умолчав о странных исчезновениях, отсутствующих дверях, в о ронах и котах.

– Значит, не видела ты прежнего директора, – вздохнула бабка Агафья, – жаль! Его, наверно, и в живых уж нет. Говоришь, внук его теперь в школе заправляет? А я и не слыхала, чтоб Елисей женился и детьми-внуками обзавелся. Вот она, современная жизнь – живем рядышком, а ничего-то про своих соседей не ведаем.

– Это верно, – подтвердил Игнат. – Я, когда в Москве жил, своих соседей по лестничной клетке по именам не знал, да и в лицо особо не помнил.

– А почему вы из Москвы уехали? – робко полюбопытствовала Василиса. – Все наоборот – в столицу стремятся, а вы уехали.

– Шум надоел, толчея вечная, и работа, все больше напоминающая крысиные бега – когда несешься со всей мочи, а в итоге только круги наматываешь, вперед не двигаешься. Всю жизнь так прожил: с утра до вечера на работе, мысли лишь о том, как заработать больше, да доверие начальства оправдать, чтобы повысили и зарплату прибавили. В итоге и сам в начальство вышел, а все только хуже становилось: времени совсем свободного не осталось, семью видеть перестал – то командировки, то авралы с ночевками на работе. Раз в год полумертвым две недели у моря пролежишь – и опять в вечную гонку впрягаешься. Жена в итоге вместе с дочерью ушла – нашла себе другого мужа. А я и не заметил как-то их ухода – все некогда было заметить-то. Очнулся, когда уже внук народился. Дочь жаловаться начала, что у сына аллергия на молочные смеси, аллергия на лекарства, на фрукты, на пыльцу цветов, на пыль, на кошачью шерсть… Господи, думаю, откуда у новорожденного ребенка столько проблем?! А потом думаю: а чем мы питались все эти годы? Магазинным молоком, разведенным из сухого порошка? Мясом свиней и кур, выращенных на гормонах? Фруктами и овощами, привезенными из чужих земель, неизвестно на каких химических удобрениях выращенных? Жалко мне внука стало, говорю дочери: «Бросай все, поехали в деревню жить!» Она в ответ только пальцем у виска покрутила: «Ты, говорит, отец, совсем с ума сошел со своей работой. Кто ж добровольно из Москвы уезжает?! Мы с мужем еще молодые, у нас перспективы карьерного роста хорошие». Дочь-то в шутку сказала, что с ума сошел, а я задумался – может, и впрямь с ума сошел? Ради чего, ради кого я кручусь днями напролет, как белка в колесе? Денег себе на две жизни заработал, а семью растерял, друзей не нажил – одни деловые контакты и коллеги по работе в телефонную книгу внесены. Детство внезапно вспомнилось, как к бабушке в деревню на каникулы приезжал, как бегал босиком по лужам и молоко парное прямо из ведра кружкой черпал, да так, чтоб пенки свежей побольше захватить… Землянику лесную вспомнил – не крупную и кисловатую, как в супермаркетах, а мелкую, душистую и сладкую, как мед. В общем, бросил все и уехал. Полтора года тут живу и жалею только о том, что вокруг никого нет, что не хотят люди в села возвращаться.

За разговорами время пробежало незаметно.

– Не успею в районо! – спохватилась Василиса.

– А ты не спеши, до первого сентября еще, почитай, две недели, – придержала ее Агафья Федоровна. – Не думаю, что молодые учителя валом бегут в отдаленные сельские школы устраиваться, так что переночуешь у нас, а завтра с утречка спокойно поедешь в свое районо. Что тебе на ночь глядя в городе делать? Где ночевать там?

– В гостинице поселилась бы, – ответила Василиса, смущенная неожиданным гостеприимством и добротой хозяев дома. – Я с самого начала планировала в ней жить, если в деревне разместиться не удастся.

– Не советую, – хохотнул Игнат. – В нашем захудалом районном центре гостиница одна-единственная, а основные постояльцы в ней – тараканы. Этот «роскошный отель» за счет муниципалитета содержат, поскольку «свыше» дано указание туризм в районе развивать, а без единой гостиницы его не разовьешь. Впрочем, туризм у нас и с гостиницей не бурлит: развалины крепости шестнадцатого века третий год в лесах стоят, прокуратура области всё ищет выделенные на реставрацию деньги, которые таинственно растворились, не дойдя до подрядчиков. А больше и показывать нечего – только новехонькую церквушку, возведенную на месте старинного большого собора, разрушенного до основания еще во времена революции.

Василиса осталась. В доме бабки Агафьи было тепло, светло, уютно, пахло жареной рыбой, молоком и опарой для теста, яблоками и сушеными грибами. Городскую гостью провели по подворью, показали коз с козлятами, свиней и кур. За домом было большое поле картошки, грядки со всякими овощами, которые усиленно предлагали Василисе взять с собой, поскольку свежая морковка, да помидорчики с огурцами обязательно ей пригодятся.