Максим Заболотских - Случайный мир [litres]

– Нет время терять.

Макхэкв явно волновался, отчего его и без того ломаный гакрукский стал еще менее разборчивым.

– Надо сначала найти своих. Этого хранителя твоего, между прочим, тоже не видно, – с видимым раздражением ответил ему Ксермет, оглядываясь вокруг. – Парес! Андрей! Айтана! Можете выходить! Вы здесь?! – прокричал Ксермет в сторону леса.

– Не кричать, Ксермет, не кричать, нам всем конец, если мы не уходить, а тогда и всем мирам конец. – Макхэкв нервно покосился на свою сумку. – А хранителя они забирать, вы не видеть, я видеть. Но нам ему не помочь, по крайней мере сейчас. Бежать сейчас. Если вы не идти со мной, я идти один, но нам бежать надо всем, Ксермет!

Ксермет посмотрел на кочевника, и ему стало не по себе. Впервые за все это время бесстрастное каменное лицо Макхэква было не просто морщинистой маской, но действительно выражало эмоции, и основной из них был нескрываемый страх.

– Ее здесь нет! – раздался голос Джада из пещеры. – Тут кровь на стенах и обрывки ее одежды! Они ее забрали!

Мигело вернулся назад, тяжело дыша от быстрого бега.

– Да пребудут звезды с Ралло, – констатировал он с холодной ненавистью в глазах. – От головы ничего не осталось.

Долину вновь огласил громкий рев. На этот раз он был гораздо громче и ближе. За ним последовали многочисленные крики, похожие на звуки большой волны, набегающей на каменистый берег.

Голова Андрея раскалывалась, как после сильного похмелья. Ему казалось, что его затылок достиг каких-то невероятных размеров и не перестает пульсировать, словно тело плывущего сквозь толщу океанской воды осьминога. В его затуманенном сознании предстал образ зеленоватого инопланетянина из какого-то старого фильма, кажется, «Марс атакует», крошечное лицо которого неуместно смотрелось на раздутой голове, пронизанной сеткой толстых жил.

Андрей попытался открыть глаза, но не смог. У него возникло ощущение, что каждое его веко весило по меньшей мере килограмм. Или даже два. Сделав усилие над собой, он поднял руку к лицу. Рука двигалась медленно и принадлежала как будто другому человеку. Неловко ощупав лицо неуклюжими пальцами, Андрей пришел к выводу, что тяжесть под его глазами большей частью приходится на увесистые кровоподтеки. Нос был сильно перекошен вправо и на прикосновение отреагировал в высшей степени болезненно, отчего Андрей пришел к неутешительному выводу, что тот сломан.

Внезапно Андрей осознал, что все его тело свернуто в тугой напряженный ком. Предвкушая сладкое ощущение потягивания, он попробовал распрямиться, но не смог. Его голова и ноги сразу же уперлись во что-то твердое. Андрей медленно ощупал руками пространство вокруг себя. Он находился в маленьком квадратном ящике с твердыми гладкими стенами. Как Чебурашка в коробке из-под апельсинов.

Андрей беспомощно усмехнулся от этой мысли, и его вдруг накрыло ощущение полного безразличия. Слабость медленно растеклась по его венам, словно клубничное желе, и он опять впал в беспокойное беспамятство.

Андрей стоял в центре огромного зала в полный рост. Тесный ящик больше не сковывал его движений. Зал был почти полностью погружен во тьму, и только с высоты далеких стен сквозь мрак пробивались мигающие огоньки нервно танцующих свечей. Прищурившись, Андрей разглядел неровную каменную кладку со слабым красноватым оттенком. Со стен на него смотрели огромные картины в медных позеленевших рамах – как я их сразу не заметил? – на которых гордо стояли никому не известные короли давно ушедших эпох.

В темноте послышались чьи-то шаги. Андрей встрепенулся и начал крутить головой в разные стороны, безуспешно пытаясь найти их источник. В один миг ему стало не по себе. Куда бы он ни поворачивался, за его спиной все время находилась зияющая пустота огромного зала. Ему вдруг больше всего на свете захотелось забиться в угол, закрыть голову руками и так и сидеть там, не шевелясь и не высовываясь.

Где-то вдалеке со скрипом медленно открылась тяжелая дверь, и зал наполнился беспорядочным топотом ног и беспокойно перешептывающимися голосами. Вокруг замельтешили плохо различимые тени. Андрей хотел было бежать вместе с ними, чувствуя приближение опасности, но тут же понял, что бежать отсюда больше некуда: этот зал и был последним убежищем от наступающей опасности. Невидимая дверь вновь закрылась под аккомпанемент кряхтения напирающих на нее людей, и до Андрея донеслись грохочущие звуки передвигаемого по неровному полу тяжелого шкафа.

Где-то в конце далекого коридора послышался нарастающий топот ног и устрашающие крики. Шарканье шкафа по полу стало гораздо более напряженным, а шептания невидимых фигур превратились в нервные раздраженные возгласы. Что-то железное с грохотом упало на пол и с бряцанием покатилось в сторону.

Крики в коридоре становились все громче и вскоре неудержимой волной перевалили через порог. Судя по тому, что едва различимые тени в зале все как одна кинулись врассыпную, шкаф так и не достиг своего пункта назначения у двери. Мимо Андрея, громко пыхтя, пробежал долговязый мужчина в сбитой набок шапке с длинным павлиньим пером. Увидев Андрея, он на секунду остановился, что-то прокричал ему и, несуразно пожав плечами, бросился дальше.

Дверь распахнулась и громко ударилась обо что-то. Видимо, о злосчастный шкаф. Андрей устало опустил голову. Ему больше не хотелось никуда бежать. Да и бежать больше было некуда. Он поднял руки к лицу и неожиданно для себя самого обнаружил, что сжимает в руке кухонный нож с длинным тонким лезвием. Это же мой нож, я им салаты нарезаю. Нарезал. Раньше. Андрей выставил нож перед собой, приготовившись обороняться. Из темноты послышался душераздирающий крик первой не успевшей спрятаться жертвы.

Внезапно по замку разнесся резкий звук полицейской сирены. Моя милиция меня бережет. Темнота окрасилась синеватыми всполохами мигалок. «Интересно, а как они на машинах в замок-то въехать сумели?» – пронеслось у Андрея в голове. Вместе с этой робкой попыткой критически осмыслить происходящее Андрей понял, что просыпается.

Стены замка вместе с его напуганными обитателями начали быстро таять, а звуки сирены становились все громче. Просыпаться Андрею не хотелось. Реальность не сулила ему ничего хорошего, и он был совсем не против того, чтобы и дальше остаться в своем сне и досмотреть, чем же закончится отчаянная попытка бегства напуганного вельможи с пером. Но, как это обычно бывает, только что увиденный сон словно песок проскальзывал сквозь пальцы, такой реальный и такой эфемерный одновременно.

Сирена не унималась по меньшей мере несколько минут, и Андрей нехотя пришел в себя. На этот раз его мозг работал на порядок лучше, чем во время первого пробуждения, и на смену безразличию пришла паника. Андрей несколько раз дернулся, при малейшем движении натыкаясь на твердые стены, пока его рука не опустилась во что-то вязкое и липкое. Чувство страха подкрепилось чувством отвращения, и Андрей пересилил себя и приоткрыл опухшие глаза.