Максим Заболотских - Случайный мир [litres]

Айтана приветливо кивнула.

– Чем мы можем служить вам? У нас есть свободные комнаты, и скоро будет готов завтрак, если желаете. Я тогда приготовлю побольше.

– Дебтера Аваки, – представился гость. – Нет, комнаты не надо, я тут же отправлюсь дальше в путь. Вообще-то я только собирался пополнить запасы, но и от завтрака не откажусь, если уж все почти готово.

Услышав ученый титул, мать Айтаны начала невольно суетиться больше обычного. Она придвинула гостю стул, протянула ему кружку молока, тут же решила, что пиво или эль были бы, наверное, более уместны, и совсем уже собралась спускаться в погреб, как гость вдруг остановил ее легким движением руки.

– Не надо, молоко – это то, что нужно, – сказал Аваки со спокойной учтивостью, разгадав ход ее мыслей. – И не волнуйтесь, я долго не буду вам надоедать.

– Да, конечно. Вернее, что вы такое говорите. Вы никому не надоедаете. Да и вообще, нечасто к нам заходят столь ученые люди. Вернее, никогда еще не заходили.

– А что такое «дебтера»? – спросила вдруг Айтана из своего угла.

– Я потом тебе объясню, – тут же ответила ей мать, прикрывая стыдливость застенчивой улыбкой.

– Ну зачем же потом, – сказал их гость и с жадностью отпил из стакана. – Дебтера – это, как правильно сказала твоя мама, такой ученый титул. Вернее, самый высокий из тех, что существуют сегодня, и, учитывая ситуацию, из тех, которые когда-либо будут существовать. Чтобы достичь его, нужно много и усердно учиться. После обычной монастырской школы, которая длится три-четыре года, большинство учеников бросают учебу, так как полученных знаний им обычно бывает достаточно, чтобы начать зарабатывать себе на хлеб. Ученики обычно становятся переписчиками или счетоводами. Немногие же идут дальше по тернистому пути знаний и продолжают свои занятия в коллегиях, которые есть только при самых больших монастырях королевства. Там они узнают многое об истории Гакруксии и других стран, а также государств, давно ушедших в небытие. Ученики в деталях узнают о творениях Алатфара, а также о том, как устроено мироздание. Они познают его законы. Кроме этого они научаются готовить лекарства и узнают многое о том, как устроен сам человек.

Он ненадолго задумался и продолжил:

– Обучение в коллегиях длится обычно десять – пятнадцать лет, в зависимости от способностей каждого. Жизнь учеников сложна и незавидна. Они изнуряют себя долгими занятиями и при этом должны трудиться на благо монастырей в свободное от учебы время. Однако их труды сполна окупаются, когда и, главное, если они сдают выпускные экзамены. Тогда они имеют право называться «ведунами» и обычно становятся советниками разных феодалов. Те же немногие, чья жажда знаний до сих пор остается неутоленной, продолжают свои научные поиски в университете. В Гакруксии университет всего один, и попасть туда очень сложно. Из сотни желающих вступительные испытания проходят обычно меньше десяти человек.

Эти счастливчики получают доступ к неограниченным истокам человеческой мудрости. Они проводят свои дни в библиотеках и беседах с лучшими умами королевства. И только тем, кого преподаватели признают достойным, присуждают звание «дебтера». Это означает, что ученик познал достаточно мудрости и способен делиться ею с другими.

Айтана слушала его, широко раскрыв глаза. Старик, который сидел перед ней, с каждым своим словом казался ей еще более важным.

– Так вы из университета? Далекий путь вы проделали, – прервала его рассказ мать Айтаны.

– Нет, и, признаться, никогда там не был. Я получил свое звание в далеких землях Пятой Гильдии. Мое обучение заняло гораздо дольше времени, чем обычно, однако я сумел довести его до конца, после чего вновь вернулся на родину.

Мать Айтаны поставила перед ним на стол небольшой мешок с продуктами.

– Вот, как вы и просили, запасы для дальнейшего пути. Сушеное мясо, козий сыр, свежий хлеб и немного молока в дорогу. Все сами делаем, можно сказать, для себя, так что все самого хорошего качества.

Аваки одобрительно кивнул и вытащил из кошелька серебряную монету. Он со стуком опустил ее на стол и начал убирать продукты в свою дорожную сумку.

Айтана удивленно смотрела на новенькую серебристую монету. Ее мать стояла напротив стола с открытым ртом, пытаясь сообразить, сколько медяков нужно дать ему сдачи. Это был первый раз, когда кто-то пытался заплатить им серебром.

– Нет-нет, сдачи не надо, – прервал молчание гость, увидев ее замешательство.

Аваки немного поколебался, очевидно не зная, стоит ли продолжать.

– Если быть честным, – добавил он наконец, – то вряд ли деньги будут иметь хоть какое-то значение через несколько месяцев. Так что мой вам совет: пока еще возможно, пополните свои запасы продовольствия, а также всего того, что необходимо для его производства собственными силами. И уходите. Бросайте все и уходите подальше в горы. Быть может, там они вас не найдут.

Дебтера смотрел поочередно на Айтану и на ее мать с кривой улыбкой на лице, смысл которой невозможно было уловить. В этой улыбке тщеславие сливалось с гордостью, причиной которой было некое тайное знание, доступное только ему. Больше того, он был сам частью этого знания, которое было слишком ужасным и всеобъемлющим даже для него, отчего в его улыбке сочетались страх и обреченность. Поверх всего этого в ней виднелся легкий налет сострадания, соседствующий с презрением к мелким проблемам и бессмысленным жизням обычных людей.

Мать Айтаны не знала, что ответить. Они конечно же слышали про войну с Акамарской империей, но эта война была так далеко от столицы и так далеко от их хижины на горном перевале, что она казалась им не совсем реальной, она была для них просто частью рассказов путников. Они никогда не принимали всерьез возможность того, что акамарцы когда-либо дойдут до столицы.

– А что, акамарцы уже так близко? – неуверенно спросила она наконец.

– В эти дни не акамарцев надо бояться, – сказал дебтера, вставая со стула и перекидывая через плечо полную сумку с дорожными припасами. – Знаете, я передумал, я не стану оставаться на завтрак. Надо идти.

Не сказав больше ни слова, загадочный гость открыл дверь, через которую в этот раз протиснулись первые робкие лучи восходящего солнца, и быстрым шагом отправился вверх по горной тропе. Айтана обеспокоенно посмотрела на мать, которая стояла посреди кухни с тем неприятным выражением тревоги на лице, которое возникает тогда, когда источник этой тревоги плохо поддается описанию или даже осознанию, когда трудно сказать, реальна эта тревога или нет.

В конце концов она пришла в себя, быстро спрятала серебряную монету, пока не проснулись другие постояльцы, и с удвоенной силой принялась готовить завтрак. Подсознательно она надеялась, что повседневные хлопоты очень скоро вытеснят из ее сознания неуверенность и страх, рожденные визитом этого странного гостя.