Максим Заболотских - Случайный мир [litres]

– Подожди, подожди, помедленнее, – удивился Ксермет. – Как ты мог использовать мой браслет, я же никогда не снимал его?

– Это и не нужно. Достаточно быть рядом и уметь управлять им. Ты не уметь, поэтому ты видеть эти сны, ты видеть без разбора, что переживать хранитель на Терре. Я уже посылать ему особый сигнал. Он видеть путь к своему порталу, и он должен знать, что делать. Он уже здесь. Поэтому ты должен попытаться понять, где именно он находиться. Он будет ждать нас.

Так, так, так, все понятно. Значит, я сплю, а хранитель нет. Ну что ж, придется вновь побыть наблюдателем, притаившимся за чужими глазами. Теперь, когда Ксермет убедился, что ему ничто не угрожает, он расслабился. Сон мгновенно перестал быть для него пугающим, и он почувствовал себя скорее зрителем в передвижном театре.

Хранитель поднялся на ноги и осторожно подошел к двери. Судя по тому, как неравномерно прыгала комната, он сильно хромал на левую ногу. Хранитель осторожно приоткрыл дверь и выглянул на узкую улицу. Перед ним стояли маленькие приземистые домики с неухоженными осиротелыми фасадами, которые были покрыты толстым слоем намокшей желтой пыли. Дверь в доме напротив висела на одной петле и то и дело гулко хлопала под порывами ветра по облупившемуся косяку. Деревянные ставни были разбиты и лежали на земле под черным отверстием окна.

Хранитель робко вышел на улицу и опасливо начал оглядываться по сторонам. Небо над городом было затянуто тяжелыми облаками, которые в любой момент грозили прорваться и пролиться на землю тонкими струями холодной воды. Узкая улица с одной стороны заканчивалась каменной стеной, а с другой уходила далеко вверх и упиралась в небольшой дом, где она перекрещивалась с соседним переулком.

Хранитель медленно побрел по улице, подволакивая ногу и постоянно оглядываясь по сторонам. Он подолгу всматривался в пустые окна и открытые двери прижимающихся друг к другу домов. Через несколько минут его взгляд упал на старое корыто с дождевой водой, которое лежало на обочине. Хранитель ускорил шаг, подошел ближе, упал перед ним на колени и начал жадно пить воду большими глотками. Напившись вдоволь, он поднялся и опять огляделся по сторонам. Убедившись, что никого рядом нет, он достал из своей дорожной сумки маленькую прозрачную флягу и наполнил ее водой.

Через несколько долгих минут хранитель наконец добрался до перекрестка в конце улицы. Он боязливо посмотрел из-за угла в обе стороны и, немного поколебавшись, свернул влево. Эта улица мало чем отличалась от предыдущей, однако была значительно шире нее. Хранитель сделал несколько шагов вперед. В проеме между домами проскользнул силуэт высокой отвесной горы с остатками массивного замка наверху. Сознание Ксермета на секунду замерло. Я знаю, где он. Этот замок на горе – руины Арара. Макхэкв был прав, он пришел в наш мир.

Хранитель продолжал блуждать по пустому городу. Он переходил с улицы на улицу, проходил через узкие арки и быстро перебегал через пустые площади. Наблюдая за его передвижениями, Ксермет постепенно заметил, что он не только безнадежно заблудился в узких лабиринтах города, но и уже несколько раз побывал на одних и тех же перекрестках.

Ксермет уже давно сумел составить в голове примерную карту этого квартала, однако хранитель как будто намеренно отказывался следовать здравой логике и постоянно поворачивал в неправильном направлении. Если все в его мире такие же наблюдательные, как и он, то его мир не продержится и половины того времени, которое продержался наш.

Хранитель остановился в нерешительности, когда улица уперлась в небольшую округлую площадь с колодцем посредине. Ведро лежало на земле рядом, привязанное к прогнившей балке толстой ржавой цепью. Дома сгрудились вокруг плотным кольцом и смотрели на хранителя сверху вниз широко раскрытыми ставнями.

Со своего места наблюдателя, притаившегося за глазами хранителя, Ксермет заметил боковым зрением длинную тень, которая медленно выплыла из узкого переулка справа. Он инстинктивно дернулся, чтобы получше разглядеть возможную опасность, однако хранитель ничего не замечал и продолжал рассматривать каменную кладку колодца, поросшую выжженным на солнце плющом.

Тень придвинулась ближе, и из-за угла показалась сгорбленная фигура. Ксермету захотелось кричать, чтобы предупредить незадачливого хранителя об опасности, но его внутренний голос растворился во всеобъемлющей тишине мертвого города.

Внезапно хранитель сделал шаг назад и резко повернул голову в сторону, наконец заметив движение. Шаркающей походкой на площадь медленно вышел тощий седой старик, одетый в изорванные остатки некогда богато расшитого камзола. Хранитель отступил еще дальше назад, пока не уперся спиной в стену дома. Затем он медленно стал пятиться в сторону, пытаясь оставаться на противоположной стороне колодца. Даже не повернув головы, старик медленно двинулся вперед, пока не скрылся в одной из узких улиц.

Хранитель вытер пот со лба и опасливо двинулся дальше, то и дело оглядываясь назад. Зайдя за угол, он неожиданно столкнулся с полной женщиной с одутловатым лицом и уставшими опухшими глазами. Хранитель испуганно отпрянул назад, запнулся о бордюр и приземлился на мощеную кладку.

Женщина на секунду безучастно повернула голову в его сторону – и тут же двинулась дальше, больше не обращая на него никакого внимания. Ее простое платье из грубой материи было разорвано на плече и свисало вниз растрепанными лохмотьями, оголяя мясистую бесформенную грудь, которая была покрыта глубокими ссадинами. Женщина медленно зашагала к колодцу и вскоре подошла к нему вплотную. Натолкнувшись на препятствие, она удивленно вскрикнула и начала шарить руками перед собой. Странник испуганно следил за ней неморгающими глазами.

Да что он, в самом деле, безумных, что ли, никогда в жизни не видел! Сразу же видно, что она без наездника. Хранитель продолжал неподвижно сидеть на мостовой, и Ксермет вдруг понял, что он и правда встретился с безумными впервые. Мысль о том, что на свете действительно есть люди, которым никогда не доводилось их видеть, показалась ему новой и вселяющей оптимизм. Значит, он и правда пришел из верхнего мира. Оттуда, куда эти отродья еще не пробрались.

Женщина наконец справилась с колодцем и медленно заковыляла дальше, неестественно выставляя руки перед собой. Хранитель собрался с силами, заставил себя вновь подняться на ноги и двинулся дальше. Через четверть часа и десяток поворотов не в ту сторону он наконец добрался до широкой улицы, которая вела к лестнице в крепость и разделяла город пополам. Прямо перед скалой улица слегка расширялась, образуя некое подобие площади, на которой был установлен помост для казни с болтающимися на ветру прогнившими веревками. Петли не были затянуты, что говорило о том, что главные виновники этого торжества зрелищ над голодом так и не появились на собственном представлении.