Евгений Тимирязев - Творец

Помощь появляется откуда не ждешь. Что побудило Катю передумать? Что заставило ребят пожертвовать всем, ради правды, справедливости и…меня? Странно. Я стоял и не мог отойти от ужаса, непонимания и той страшной боли. Это все очень странно. Чем дальше я иду, тем больше загадок. Такое ощущение, что все знают то, чего не знаю я. Будто верхушки орденов ведают что-то, что не понятно более низким и, конечно же, мне. Постоянные недоговорки раздражают и пугают. Что происходит?

Я не мог отвести взгляд от ребят. Я смотрел, как они рассыпались, и внутри что-то оборвалось. Это погибла еще одна нить, связывающая меня с Филистерами. Мне пришлось встряхнуть головой, чтобы прийти в себя. Мой взгляд упал на Око. Зачем в тот раз появился Юмор? Эмоции ведь так трудно собирать, а если бы я имел запас энергии и призвал сущность, то этого бы не было.

«Было. Только погибли бы еще и Филистеры. Мощь Юмора и Сарказма велика, даже светлый может уничтожить половину этой школы, что говорить о темном… — раздался голос Фаринара.»

«Я бы и не стал призывать Сарказм. Даже я его боюсь. Одно дело, когда он проявляется только в моем поведении и словах, а другое, когда его выпустить на волю.»

«Он не такой бесчувственный и жестокий… Сарказм напускает страшны вид, но сам постоянно в ужасе. Ему страшно. Тебе страшно, — голос Фаринара сквозил уверенностью в своих словах.»

«И чего же мы боимся?»

«Сгнить. Стать обычными. Вы боитесь общества, света, тьмы, Филистеров, но не битв и стычек. Ваше сопротивление, моральное, когда ты еще не был Творцом, и физическое, после превращения, уничтожение соперников всего лишь это подтверждает. Также вы оба боитесь не бояться всего этого. Но уже меняетесь. Лирая, Худа и Огнивария вас меняют.»

Я не знал, что ему ответить. Это было правдой. Стоило признать, что так все и было. Мне страшно.

На меня навалилась слабость, охватил ужас, в глазах помутнело. Вновь послышался хлопок и в коридоре появилась Худа и Огнивария. Настя приподняла меня и повела прочь, сказав что-то Кате, а Худа латала Лирую. Мне было тошно. Я не понимал, что происходить.

Огнивария довела меня до двери в подъезд и уже собиралась уходить, но я чуть не упал без ее поддержки, и она решила меня проводить до квартиры. Дома никого не было. Через час мне стало лучше, но Огнивария все не уходила. Мы разговаривали о разных вещах: незначительных или очень серьезных. Я поделился с ней своими страхами и непониманием того, что известно окружающим, но неизвестно мне. На это она лишь усмехнулась. Но это была далеко не единственная тема для разговоров.

— Ты знаешь, почему Филистеры так зовутся? — спросил я Огниварию.

— Нет, даже как-то не задумывалась, — пожала плечами она, задумчиво сомкнув брови на переносице.

— Я как-то прочитал, что это переводится, как идиот, человек с узким мировозрением. Ведь это, действительно, так…

— В тебе говорит высокомерие Творца, — резко оборвала меня Настя.

— Что?

Она встала со стула и подошла к окну, прядь волос выбилась из-за уха и легла на щеку. Солнце красиво блестело на ее лице и выделяло веснушки на нем.

— Все Творцы пренебрегают душой и разумом обывателей. А ведь они стоят гораздо дороже.

— Почему?

— После смерти от нас остается лишь пыль. А их душа живет, даже после смерти. Чего тогда мы стоим, если после нас остается лишь боль других и наш пепел?

— Но люди такие… Глупые, ограниченные и…

— Женя, хватит! Ты сам не так уж давно был Филистером.

— И я уже тогда так считал. Они ничтожны, и я был ничтожен… В принципе, таким и остался, — я опустил голову. — Букашка, пешка в чьей-то партии.

Повисло гнетущее молчание, Настя словно подбирала слова, ей трудно всегда давалось очень много говорить, но мне это нужно было. Именно слова, а не чтобы меня только слушали.

— Стоит помнить, — немного хриплый голосом начала она и, кашлянув, продолжила. — Каждая пешка может стать ферзем. Но у Творцов размыты края возможного и правильного. В этом мире пешка может стать игроком. Но не стремись туда. И вообще, — ее голос стал тише, — Ты меня спас, чуть не погибнув… По крайней мере, я не считаю тебя ничтожным…

Эти слова меня настолько удивили, что я на нее поднял удивленный взгляд. Не знаю, что именно было не так. Возможно, отсутствие той резкости, которая была обычно в ее речи, при общении со мной. Она было смутилась, опустила глаза, но потом вернула себе свой обычный вид и, бросив: «Ладно, я пойду. Пока.», покинула в задумчивости квартиру..

Проводив ее, я лег на диван и решил немного вздремнуть. Родители должны прийти не скоро, так что можно заняться тем, чему меня научил совсем недавно Джокер.

В сон я провалился быстро. Последнее время у меня получается делать это без усилий, вот бы еще просыпаться также легко. Меня окружила привычная чернота. Теперь все, как учили. Я представил, что у меня под ногами появилась земля, а впереди дверь. Передо мной появился прямоугольник света, а ноги мягко встали на поверхность. Легким усилием воли я притянул дверь к себе, протянул руку и нажал на дверную ручку. Раздался щелчок и меня ослепило многообразие цветов.

Я оказался посреди зала со стержнем. Оглядевшись, я увидел, как Сарказм скрылся в стене. Он сбежал от меня. Опять. Но в этот раз я не для этого погрузился в свои чертоги. Джокер сказал, что придет за мной этой ночью прямо в мой разум. Он будет меня учить создавать проекции и с помощью их отправляться из Междумирья прямиком в отдаленные и астральные миры (миры доступные лишь расе духов, перворасам, кроме перволюдей и всем Стражам миров). Астральные миры опасны, но там можно хорошо прокачаться, правда все это наносит много боли самому сознанию. Пребывание в них истончает нить между сознанием, душой и телом, а это, к сожалению, не совсем приятно. Тебя будто с каждой секундой рвут на части. А главное… Через сутки ты умираешь.

Раздался шелест и из черного провала вышел Джокер, словно закутанный во тьму. Сейчас он, как никогда, был воплощением тьмы, ее адептом. Лица не было видно, за ним развивался плащ из чистой, концентрированной ночи. И это было очень круто. Я даже рот открыл, когда первый раз его увидел в таком обличье.

— Чего встал? Готов? — до меня донесся шелестящий голос Джокера.

— Ага, вы главное под ветер не подставляйтесь.

— Почему? — не понял моей фразы наставник.

— Раздует, — после этого я засмеялся и не заметил, как он подлетел ко мне и, коснувшись отправил в Междумирье. Я с размаху влетел в прозрачную поверхность головой. — Ауч…

— Ты идиот.

— Спасибо, всегда знал, что отличаюсь особым устройством мышления, — сказал я, было не больно, потому что все-таки у меня сейчас тела не было, но немного обидно.