Дмитрий Смекалин - Счастливчик

— А Думузи?

Так, это кто? А! Нынешние правители княжества Шим. Что-то про них дой "дед" вспоминал:

— Думузи — побочная ветвь Шуруппаки, восьмого колена потомков Абзу.

— То есть у тебя все права на престол княжества?

Ничего себе вопрос! Как-то в такой плоскости я свое новое происхождение не рассматривал. Отвечу политкорректно:

— В иерархии наследников престола Империи Уркеши Ламашту стояли намного выше Думузи. Но такое государство больше не существует. А правителями княжества Шим в составе Империи были как раз Шуруппаки.

— А Ламашту чем правили?

Я опять напряг память:

— Территория называлась Лагаш, а родовой замок — Киэнги.

— Лагаш, Лагаш…, — теперь уже Утосика отчаянно пыталась что-то вспомнить: — Слушай, а наша Алезия, случайно, не твоя территория?

Без понятия, книг с историческими картами мне тут видеть еще не довелось. В принципе, возможно. Империя Уркеши когда-то охватывала очень большую территорию. Ответил уклончиво:

— Какая теперь разница? Главное, что у меня теперь нигде никаких поместий нет.

— А в Шиме?

— Мне кажется, вопросов было уже достаточно. Теперь моя очередь их задавать.

Утосика сразу подала лошадь назад:

— Ой, моя смена закончилась. Давай, в другой раз.

Она даже ждать не стала, когда повозки нас догонят, а развернула свой транспорт и поспешила к своей карете. Не слишком вежливо, ну да у меня с ней, похоже, отношения и так не сложились.

Через пять минут на ее место в авангарде выдвинулся какой-то парень. Простите, почтенный Тургуш. Выглядел этот дворянин очень молодо, к тому же был белобрыс и имел васильковые глаза, брови домиком и губки бантиком. Этакий херувимчик. На роль Керубино в "Женитьбе Фигаро" подошел бы идеально, а здесь он целый студент.

— Привет! — Мне была адресована обаятельная и чуть застенчивая улыбка.

— Привет.

— Ты чем это так почтенную Анзот смутил, что она меня вместо себя дежурить отправила?

— И ты сразу согласился?

— Почему бы и нет. За поцелуй красавицы. За что тебе моя благодарность. Так-то к ней не подъедешь.

— Скромница?

— Нет, слишком себе на уме.

В результате у нас получился довольно стандартный, но даже полезный для меня разговор "о бабах". Этот "Керубино" волочился за всеми сокурсницами. И преподавательницами. Характеристики, которые он им давал были, по большей части, восторженные, но довольно четко делились на несколько категорий. "Богиня!" — замуж за него не отдадут ни при каких условиях, но закрутить интрижку очень бы хотелось. Шансов мало, но ими нельзя пренебрегать. "Чудесное (восхитительное) создание" — социальное положение ниже, чем у "богини", но выше, чем у Тургуша. Соответственно, больше шансов заслужить благосклонность. Для остальных девушек, которые были примерно одинакового с ним статуса, специального названия в его словаре я выделить не смог. Просто куча эпитетов-комплементов но без особого пиетета, типа "умница", "красавица", "замечательная мастерица" или даже "очаровательная ведьма". Простолюдинок он тоже не обделял вниманием, но называл их уже с оттенком превосходства "красотками", "горячими штучками", "пончиками", "рыбками" и т. п. При этом создавалось впечатление, что всеми девушками и женщинами, как говорится "репродуктивного возраста", он искренне восхищается и во всех влюблен. Или готов влюбиться. Сразу. Воистину большое сердце у этого юноши.

Не скажу, что получил от него очень много информации, но некоторое представление о женской части нашей экспедиции приобрел.

В дальнейшем спутники у меня регулярно менялись, так что почти со всеми студентами удалось познакомиться более близко. Со всеми старался быть приветлив. Не буду врать, не всегда это было искренне. Но раз есть шанс после этого похода оказаться в числе студентов Академии, лучше заранее встроиться в их ряды, пока обстановка к этому располагает.

С блистательной Ирией тоже пообщаться довелось. Снова на "вы", снова "высоким штилем". Если бы не это, получил бы от беседы удовольствие. Не знаю, что она там себе напридумывала о моем положении "изгнанника", но явно мне сочувствовала и искренне хотела поддержать. Сначала попытался ее разубедить, ведь если Каштилиаш Ламашту и был изгнанником, то по собственной воле. Но она мне не верила, и я не стал настаивать. Во-первых, зачем спорить с девушкой, которая явно проявляет к тебе симпатию? А во-вторых, может она не так уж и не права. Не думаю, что в Шиме меня с распростертыми объятьями встретят и сразу же осыпят подарками. Как бы шею свернуть не попытались.

Вот так, за разговорами и спокойном передвижении вперед мы, наконец, доехали до трактира, где я встретил Миризир и убил на дуэли воина эфира. Последнее крупное село на нашем пути к "пятну" и последняя остановка на оживленном тракте. Дальше места будут более глухие. Как я понял из разговоров, это последняя точка, откуда можно обычным способом письма отправить. Специальных почтовых станций тут нет, но, как выяснилось, крупные трактиры подобные услуги оказывают. А проходящим караванам вменено в обязанность перевозить между ними почту. Вроде дорожного налога. Вот мои товарищи по экспедиции и разошлись по номерам сочинять послания. Мне писать было некому, немного посидел в общем зале, потом вышел во двор. Ноги размять.

Девушки писали письма. Юноши, впрочем, тоже. Писали родителям, друзьям, любимым. Писали по-разному, кто кратко, вроде "Жив-здоров, всем привет!", кто с пространными описаниями увиденного, кто свои философские рассуждения, кто — деловые отчеты. Практически во всех письмах упоминался Игорь Ламашту, все-таки присоединение к экспедиции нового лица, да еще некроманта древнего рода, считавшегося прервавшимся — это событие. А вот оценки этого молодого человека и самого факта его появления в письмах не совпадали.

— Отец, — писала Утосика: — к нашей экспедиции присоединился странный парень-уркеши. Представился, как Игорь Ламашту — из пятого колена прямых потомков Абзу. Сначала не поверила, но блистательная Ика, с которой мне в походе удалось сблизиться, его слова подтверждает. Надо ли сближаться и с этим принцем? Он, то ли изгнанник из Шима, то ли сам сбежал. Надеюсь, ты сможешь использовать эту информацию как-нибудь с пользой.

А вот фрагмент письма Ирии:

— Блистательный Ика, — обращалась она к отцу: — этот Игорь Ламашту очень необычный и интересный человек. Если подумать, его род — самый древний из всех ныне существующих аристократических. Он родовитее не только князей Думузи, но, страшно подумать, и нашего короля, да будет он славен и велик на радость всем нам! Говорит Игорь немного архаично, но как благородно! Чувствуется божественная кровь. И интересуется светлой магией, причем серьезно. Неудивительно, что из Шима ему пришлось бежать. Очень хотела бы по возвращении пригласить его к нам в поместье.