Наталья Жарова - Нужен муж! Срочно!

Лужица всколыхнулась алым цветом, а потом неожиданно потемнела до фиолетового.

— Уверена, что неплохой. — Гадалка склонила голову налево, чуть подумала, а потом добавила: — А может, нет.

— Ничего не понимаю, — призналась я. — Тогда зачем он продал Валесию?

— Неплохой человек не может поступить плохо, — отстраненно повторила Рята. — Все, я ответила на твой вопрос.

— Но я ничего не поняла!

— А ты как хотела, девонька? Чтобы тайны сразу открылись? Такого не бывает.

Я полностью разжала ладонь, позволяя последним капелькам с бульканьем упасть в лужу, образуя странный, совершенно неестественный для жидкости рисунок.

— Хорошо, — улыбнулась Рята. — Очень хорошо.

— Что хорошо?

— Его сердце принадлежит тебе, а твое — ему, и это хорошо, это правильно. — Гадалка наклонилась. — Смотри, — ткнула пальцем в черную полоску на фиолетовом фоне. — Видишь? Это рана в сердце, но, если сделать так, — она перемешала цвета, — сразу исчезает. Поняла?

— Нет, — призналась я.

— Зря. Гадание понимать нужно.

— Да как его понять, если вы ничего не объясняете!

— А ты, девонька, не умом понимай. — Рята распрямилась и указала мне на грудь. — Вот тут ответы искать надобно, внутри себя. Тогда сразу все уразумеешь.

Солнце село быстро, и вновь наступила ночь. Бастиан проснулся затемно, удивленно выглянул на улицу и, решив, что выезжать прямо сейчас нельзя, уговорил хозяйку подождать до рассвета. Рята не возражала.

Она накормила нас ужином, а потом, еще какое-то время поразвлекав байками из собственной провидческой жизни, ушла на всю ночь.

— Странная какая, — сказал Бастиан, наблюдая, как силуэт хозяйки исчезает среди деревьев. — Как думаешь, куда она пошла?

— Да кто же знает, — буркнула я, укладывая на постель две подушки. — Мало ли что в ее пророческой голове происходит? Может, решила совершить ритуал при свете луны.

— В окружении скал?

— А почему нет? С нее станется. Кстати, почему ее называют Косоглазой? У нее нормальные глаза, я специально смотрела.

— Эти нормальные, а вот третий всегда косит, — усмехнулся Бастиан.

— О, я не подумала… Она похожа на сумасшедшую.

— Да, есть немного. Ты что делаешь?

— Готовлю постель. — Я поправила вторую подушку. — Ложись.

— С тобой? — удивился он. — Приглашаешь?

— Кровать одна. Тем более все равно под утро ты окажешься рядом, будто не знаю.

Я ворчала, но где-то глубоко внутри даже была рада, что Бастиан так близко. Что пришел, не бросил у берийцев, вытащил из плена и везет домой. Это были мелочи, которые сделал бы, наверное, любой человек, но именно этим они мне и нравились. Бастиан тоже был «любым». Не гнусным злодеем, а обыкновенным мужчиной, таким же, как остальные.

Он, и правда, оказался вором. Но не карманником, не бедняком с окраин города, его деятельность распространялась на герцогских дочек, а в клиентах ходил берийский подданный, но меня это уже не смущало. Бастиан был засранцем. Но своим собственным засранцем. И менять его на другого пока не хотелось.

Он осторожно лег рядом и просунул руку мне под шею, стараясь обнять, прижать как можно плотнее, как будто от расстояния между нами зависели и отношения.

— Камелия, — сказал мужчина после пяти минут тишины, — я бы хотел извиниться.

— За что? — спросила я.

— За то, что согласился играть роль бедняка. Я вряд ли был идеальным мужем все эти недели, возможно, ты меня даже ненавидишь…

— Иногда и правда ненавижу, — прошептала я.

— Это все была игра. — Он прижался ближе. — Ты же меня совсем не знаешь. Я имею в виду меня настоящего. Камелия, я могу быть достойным супругом, только дай шанс. Пожалуйста.

Он еще что-то говорил, такое же просительно-ласковое. Но я не слушала. Сердце билось все быстрее, его голос проникал глубоко в душу, требуя обнять и никуда не отпускать. Вайдовы силы, что же со мной?..

Душа хотела верить, а разум подсказывал — не торопись, не смей. Я разрывалась на части от желания повернуться, позволить себя поцеловать или же закрыть глаза и постараться уснуть, не слушая мягкий мужской голос, от которого бежали мурашки.

Что там говорила Рята? Искать ответы внутри себя? Да как их найдешь, когда раз за разом вопросов становилось только больше!

Я почувствовала, как Бастиан коснулся губами моих волос и прошептал:

— Спи, родная.

Но вопреки всему сон не шел. Половину ночи я пролежала с открытыми глазами, слушая тихое дыхание за спиной. Мужчина тоже не спал, его пальцы осторожно и ласково поглаживали мои плечи, а губы шептали: «Никому не позволю тебя обидеть», а потом, чуть помедлив и словно извиняясь, добавляли: «И сам больше не обижу».

Уснула только под утро, а когда проснулась, супруга рядом не оказалось. Я прислушалась. В соседней комнатке кто-то двигался, но, судя по кряхтению, это вернувшаяся Рята накрывала на стол.

Выйдя к ней, наткнулась на внимательный взгляд.

— Хорошо спала?

— Хорошо, — кивнула я.

Гадалка улыбнулась.

— Все про себя поняла?

— Вроде бы…

— Нет, девонька, нельзя двояко мыслить, ты уж определись, иначе никакое гадание не поможет. — Она кивнула на дверь. — Иди, благоверный твой там, лошадь к дороге готовит.

Бастиан и правда нашелся на улице.

Он стоял возле деревьев, там, где начинались скалы, а вокруг кружились птицы. Большие и маленькие, длинноклювые и курносые, словно специально созданные на потеху детям. Одна из них — ширококрылая, сизоголовая пичуга — сидела у него на руке. Я с откровенным удивлением смотрела, как супруг гладил перья птички и, кажется, что-то говорил.

Странно, всегда думала, что Бастиан не дружит с животными. Вспомнить только, как ругался с Пакостью. Неужели я и правда знаю его только с одной стороны?

Мешать я не стала, долго стояла подле домика, издали наблюдая и понимая, что еще, пожалуй, никогда не видела Бастиана таким расслабленным.

Но вот супруг обернулся и, встретившись со мной взглядом что-то произнес. Птичий рой тут же разлетелся в разные стороны.

— Доброе утро! — Бастиан подошел ближе. — Сейчас позавтракаем, и можно ехать.

— Никогда не видела, чтобы кто-то так управлялся с птицами, — призналась я. — Как ты это делаешь?

— Как? — Он задумался. — Не знаю, просто говорю с ними. Ты же говоришь со своим драконом?

— Да, но Пакость — это совсем другое. Пакость почти разумный.

— Они тоже.

— Неужели? — недоверчиво сказала я. — Ты не любишь животных.

— Кто тебе такое сказал? — искренне изумился он.

— Ты всегда скандалил со мной из-за Пакости.

Бастиан рассмеялся.

— Я скандалил не с тобой из-за Пакости, а с Пакостью из-за тебя. Разве не заметно? — спросил он и добавил: — Мы так делили княжну.

Это прозвучало до того забавно, что я не выдержала и улыбнулась.