Анна Шнайдер - Недостойная [litres]

Берт несколько мгновений молчал.

– Ты хочешь сказать, что… – произнес он медленно. – Что…

– Ну? – В глазах Валлиуса впервые за этот день появилось вселенское ехидство.

Мысль была настолько невероятной, что Берт даже не мог ее озвучить.

– Я нравлюсь Эн?

– Не-а, – ответил Брайон весело. – Она тебя, гада, ненавидит. И сегодня очень четко это показала, предложив накормить кашей.

Арманиус, наверное, улыбнулся бы, но сил хватило только на то, чтобы дернуть губами.

– Короче говоря, оформляй опекунство ты. Ко мне в гости, если что, ты ее и так отпустишь. Я не хочу, чтобы Арчибальд посадил Эн в золотую клетку.

– Ты думаешь, он способен?

– Нет, ничего аморального он не сделает, конечно. Просто поселит в каком-нибудь доме за городом, приставит сиделок и врачей. И кстати… – Валлиус усмехнулся. – Ни за что в жизни он не пустит к ней тебя.

Это оказалось решающим аргументом.

– У меня нет с собой документов на ректорство. Я сейчас тогда домой, за ними, а потом – к вашему юристу.

– Давай, – кивнул Брайон и, склонившись над какими-то документами, пробурчал: – А то, понимаешь, недостойная…

Арманиус встал – голова вновь закружилась – и, направившись к выходу из кабинета, сказал, сам не понимая, зачем он говорит это именно Валлиусу и именно сейчас:

– Я тогда ошибся.

– Ничего-ничего, – донеслось в спину ласково-ехидное. – Тогда – это дело прошлое. Главное, чтобы ты не ошибся сейчас, Берт.

Оказалось, легко сказать, но трудно сделать. Арманиус, привыкший к тому, что находить дома все необходимое помогает родовая магия, потратил пару часов, роясь в библиотеке в поисках официального договора с подписью императора. Злился, ругался, бухтел, проклиная сам себя – развел бардак в доме! – но в итоге все-таки нашел. И еще через пару часов, шатаясь от усталости, вышел из кабинета госпитального юриста, держа в руках бумажку, где было указано, что именно он является опекуном Эн Рин до момента восстановления ее памяти. Валлиус подмахнул эту бумажку, даже не читая, и саму Эн уговаривать не пришлось – она только сказала: «Ты, Берт? Конечно!» – и сразу поставила в углу невнятную закорючку.

Писать и читать она теперь тоже не умела. Но помнила, как пользоваться столовыми приборами, есть и ходить в туалет, то есть не была совсем уж беспомощной. Как так может быть, Арманиус не понимал, но он ведь и не врач. Хотел задать этот вопрос Валлиусу, но осознал, что больше не в силах ни с кем разговаривать, сидеть и в целом находиться в вертикальном положении. Заказал магмобиль, вернулся домой, поднялся на второй этаж, в спальню, рухнул на постель, не раздеваясь, не поужинав и не снимая покрывала, и забылся тяжелым вязким сном.

Во сне был туман, в котором Берт бродил и бродил, не понимая, куда нужно идти и что делать. Он клубился вокруг, белесый и неприятный, лизал ладони холодом, и почему-то казалось, что его непременно нужно рассеять. Почему, зачем?

«Там, в этом тумане, Эн, – осенило вдруг Арманиуса. – Если смогу рассеять, спасу ее».

Во сне он совершенно забыл о том, что не способен творить магию. Вытянул руку и отправил в окружающее пространство луч света…

И взвыл от резкой, словно удар ножом, боли в ладони. Прижал ее к груди, окончательно приходя в себя и ощущая, как колотится сердце, разгоняя горячую, будто пламя, кровь по ледяному телу. Никакого тумана вокруг не было, он по-прежнему лежал в собственной постели. Но что-то все-таки было не так…

Секундой спустя Берт понял, что именно. Он уже успел привыкнуть к тому, что ощущает сломанный контур, но никогда раньше он не ощущал, как по нему проходит магия. И то, что он принял изначально за ток крови, на самом деле было маленьким ручейком живой магии.

В голове вдруг зазвучал тихий голос Эн, зачитывающей ему строчки из ее инструкции, оставленной в тетради.

«Кризисный момент или, как я его называю, точка невозврата – первая магическая искра. Как только возникнет искра, прогресс будет уже не остановить».

Арманиус расслабил руку, которую прижимал к груди, и, вытянув ее перед собой, слабым усилием воли попытался зажечь огонек. Пальцы вновь закололо, боль поднялась по руке до плеча, а потом над ладонью появилась крошечная точка пламени. Такая маленькая, что он мог бы и не разглядеть ее, если бы в спальне было светло, но вокруг стояла полнейшая темнота.

А потом она начала расти и по размеру превратилась в пламя свечи. Но росла и боль, и Берт сжал ладонь, гася искру и откидываясь на подушки. Сердце колотилось как бешеное, на лбу выступил пот, но никогда в жизни он не был настолько рад.

– Защитник… Энни, мне так жаль, что ты не можешь разделить это со мной…

Он вспомнил, как она прыгала по библиотеке, когда заставила светиться его магический контур, и улыбнулся, одновременно с этим обещая и Эн, и себе, что вернет ей память во что бы то ни стало.

Проснувшись утром, Арманиус ощутил такой страшный голод, что чуть было не начал грызть собственную подушку. Вскочил с постели, чувствуя колоссальный подъем сил одновременно с желанием поесть, – магия по-прежнему циркулировала по контуру тончайшим и практически невидимым ручейком. Поморщился, вспомнив, что именно сегодня ночью – Праздник перемены года. А у него ни елки, ни подарков, да и какой уж тут праздник, когда Эн в больнице?

Берт заказал завтрак в «Омаро», как обычно, поел в библиотеке и уже собирался отправляться в госпиталь на процедуры, когда в дверь позвонили. На мгновение захотелось поверить, что это может быть Эн, и Арманиус усмехнулся собственным глупым мыслям.

Конечно, это оказалась никакая не Эн, а дознаватели. Точнее, один дознаватель. Берт, зная, что обычно они ходят парами, немного удивился, но, рассмотрев посетителя, ступившего на ковер прихожей, понимающе кивнул – этот имеет право ходить один куда угодно. Хотя логичнее было бы вызвать в комитет его самого, но, видимо, хотелось увидеть «место преступления», то есть место работы Эн у Арманиуса.

К нему пожаловал сам Гектор Дайд – глава столичных дознавателей. Берт хорошо знал его в лицо – Дайда все знали, но никогда не общался лично.

Высокий худощавый мужчина с холодными, словно ледяными голубыми глазами, один из которых был искусственным, длинным и крючковатым птичьим носом, узким лицом и короткими светлыми волосами – красивым Гектора Дайда назвать было сложно. Блестящий маг, пробившийся из низов, он был настоящим фанатом своего дела и всех подчиненных держал в ежовых рукавицах. От одного из знакомых дознавателей Берт слышал, что сослуживцы говорят про Дайда: «Сам не будет и другим не даст», – а когда их спрашивают, что именно он не будет, отвечают: «Отдыхать, конечно!»

– Доброе утро, айл Дайд, – поздоровался Арманиус, наблюдая, как Гектор снимает черное пальто и остается в темно-зеленой форме дознавателей. В ней он был похож на длинную зеленую змею. – Вешайте одежду и проходите. Будете чай или кофе?