Анна Шнайдер - Недостойная [litres]

По дороге домой Берт рассказывал Эн про то, что всегда интересовало ее больше всего, – про магию. Основные законы, которые изучались еще в самом начале базового образования, вроде такого, как «эффективность заклинания зависит не от количества затраченной энергии, а от сложности построенной формулы», приводили ее в восторг. Она слушала открыв рот, но, слава Защитнику, не спрашивала, умеет ли пользоваться магией сама. То ли не обратила внимания на слова Валлиуса о том, что она маг, то ли понимала – раз уж все забыто, то и это тоже невозможно.

Дворцовая набережная, украшенная светящимися гирляндами, напоминала пряничный домик из-за поставленных в ряд симпатичных палаток. Вкуснейший северный чай, теплые крендели с глазурью, горячее вино со специями, разнообразные расписные пряники – все это манило и притягивало взгляд, и Эн с детским восторгом прилипла к окну магмобиля, улыбаясь до самых ушей. Что такое Праздник перемены года, она поняла очень быстро, словно и не забывала толком.

– Хочешь, выйдем, прогуляемся вдоль палаток? – предложил Берт, про себя надеясь, что его высочество не забыл про охрану. Впрочем, глупо сомневаться – конечно, не забыл.

– Да, очень!

Еще одно мгновение Берт колебался – а вдруг целью было все-таки именно убить Эн и сейчас он подвергает ее дополнительному риску? Но интуиция молчала, более того, Арманиус осознавал – по сути не особенно важно, убит ты или просто потерял память, – угрозы так или иначе больше не представляешь.

Но на всякий случай он огляделся, как только вышел на улицу, и сразу увидел еще один магмобиль, остановившийся рядом. Черный, с гербом Альганны на капоте, он явно принадлежал службе охраны императорской семьи.

И точно – секундой спустя из магмобиля вылез здоровенный мужчина, которого Берт когда-то видел среди охранников Арчибальда. Кивнул и, когда они с Эн пошли вдоль набережной, глазея на палатки, пристроился за ними на расстоянии примерно в десять шагов.

Эн с интересом рассматривала праздничные товары, что-то спрашивала у продавцов и, забыв про стеснение, мерила белую шапку из искусственного меха, похожую на снежный ком, залепивший лоб, волосы и уши. Смеялась и рассматривала себя в зеркало, оглядываясь на Берта с искренней улыбкой, на которую невозможно было не отвечать.

Берт купил Эн пряник – мягкий, пахнущий медом и теплый, – и, вновь послушав аккомпанемент собственного желудка, взял и себе. И горячего вина в стаканчиках из толстого картона, и две дурацкие новогодние шапки красного цвета, с вышитыми звездами и снежинками, – причем было не понять, где звезда, а где снежинка. Но Эн смеялась, глядя на него в этой шапке, и в глазах ее были настоящие звезды. А на ресницах – снежинки.

И так не хотелось верить в то, что она ничего и никогда не вспомнит… Осознание возможности этого давило к земле и не давало искренне радоваться. Тому, что она счастлива, и счастлива почему-то с ним. Но счастье это не было настоящим. Ему словно подарили красивый блестящий фантик, в котором оказалась очень горькая конфета…

Они вернулись домой, когда на улице зажглись фонари и людей, гуляющих среди праздничных торговых палаток, стало больше. Берт подумал, что пора закругляться, не нужно усложнять жизнь себе и работу охраннику, и повел Эн к своему крыльцу.

У двери, прикладывая ладонь к панели-ключу [8] Панель-ключ – магическая панель для открытия двери вместо замков. Что-то вроде сканирования отпечатков пальцев. , он вдруг ощутил в себе проснувшуюся родовую магию и замер от неожиданности.

С самого раннего детства Берт ощущал дома, словно живых существ. А уж собственный – особенно. Он был теплее остальных, и он будто бы отвечал на его призыв… И сейчас он тоже отвечал. Арманиус почувствовал, как запылали жаром стены, как нагрелся воздух, как на всех этажах, во всех комнатах зажегся свет, взметнулись шторы на распахнувшихся окнах, и там, на втором этаже, в его спальне, тихонько заурчал-заворчал маленький подарок для зеленоглазки Эн.

Зеленоглазка… Почему это слово вызывает такое смятение? Словно давно забывшееся воспоминание, которое очень хочет, чтобы о нем вспомнили и больше не забывали.

– Берт? – тихонько спросила стоящая рядом Эн, и он, очнувшись, открыл дверь, впуская девушку внутрь.

– Ой, как светло и тепло! – восхитилась она и стянула с головы шапку со снежинками, растрепав волосы. – Как хорошо, а то я замерзла!

Берт осторожно развернул Эн за плечи лицом к себе и пригладил выбившиеся пряди ладонью. Она смущенно вспыхнула, а потом радостно улыбнулась.

– Я понимаю, ты пряниками наелась, но… – сказал Берт, медленно убирая руку от ее волос.

– Не пряниками! – засмеялась Эн. – Пряником. Он был один и давно. Будем ужинать, да?

– Будем. Снимай пальто, и я провожу тебя в твою комнату. Пока освоишься, я как раз закажу нам ужин.

Она кивнула и принялась расстегивать пуговицы.

Комната Агаты, которую Эн теперь совсем не помнила, вновь ее восхитила. И Берт, оставив гостью принимать душ и переодеваться в домашнее платье, – слава Защитнику, он сообразил, что Эн нужна кое-какая одежда, еще в госпитале и заказал несколько вещей нужного размера с доставкой по почтомагу, – сам направился в библиотеку, заказывать на этот раз еду.

Специалист из «Омаро» обещал, что все будет готово максимум через сорок минут, и Арманиус в ожидании и Эн, и ужина расположился на диване, закрыв глаза и наслаждаясь чудесным чувством – собственной родовой магией.

Совсем рядом вода обнимала обнаженное тело Эн, лилась по ее плечам и груди, и он ощущал это так, будто тоже был водой. Стекал по животу и бедрам, падал вниз, к стопам, и исчезал, исчезал, исчезал, исчезал…

Наверное, он задремал под эту водяную монотонность, бесконечно долго ласкающую желанное тело, иначе как объяснить то, что он вдруг оказался не на диване в собственной библиотеке, а посреди выжженного, превращенного в пепел пространства. Втянул носом воздух – пахло гарью и смертью, да и демоны были где-то рядом, он чувствовал.

Арманиус запустил в воздух нескольких огненных светлячков, чтобы люди, если они вообще здесь остались, знали, что помощь пришла. Да, люди…

Он сосредоточился и понял – рядом, в нескольких сотнях метров, есть живые. Дети, трое. Они спрятались в погребе, и Берт ощутил их родовой магией, ведь погреб был частью разрушенного, но дома. В той стороне что-то переливалось бело-желтым светом, и Арманиус побежал как можно быстрее, на ходу понимая – не успевает, дети выходят из погреба…

То, что случилось, он увидел на полпути. Одна из змей-демонов открыла огромную пасть и с клекотом, похожим на птичий, извергла огонь, в пару мгновений превратив в прах двух девочек. Но третья… третья осталась жива, и Берт, поняв, что сейчас и ее тоже испепелят, крикнул: