Себастьян Кастелл - Аббатство Теней

— Ничуть , — ответил я.

Она убрала пальцы от моей щеки и улыбнулась мне:

— Как меня зовут?

— Диадера. Ты сказала мне это раньше, во дворе.

— Мое полное имя.

— Диадера дан Хестия, — ответил я. — Подожди… Как я…

— Какой мой любимый цвет?

Чтобы ответить, мне даже не пришлось задуматься.

— Зеленый и серебристый. Ты никак не можешь решить, какой нравится больше.

Каким-то образом я знал о ней больше, чем о множестве людей, с которыми рос. Десятки мелких деталей. Что ей нравится и что не нравится. Страхи и желания. Несколько обрывочных воспоминаний, хотя я знал, что большую часть она придержала при себе. А еще я знал, что она ничего не взяла у меня. То, что я о ней узнал, было жестом. Предложением дружбы.

— И твои метки из той же грани, что и мои? Из этой «Умбра Арканта»?

Она кивнула.

— Считается, что она — одна из граней, которые труднее всего контролировать, но я всегда могла заставить свои Тени ожить.

— Потому что ты… инспиритор?

— Именно.

Она снова прикоснулась пальцем к моим меткам.

— Теперь нам просто нужно догадаться, что ты можешь делать, Келлен джен-теп.

Становилось все легче делиться с нею мыслями.

— Ну, я страдаю сокрушительными головными болями и ужасными видениями. Это считается?

— Покажи мне.

Я покачал головой.

— Нет… Твари, которых я вижу, они… Я не собираюсь их искать.

— Жаль. У нас здесь есть девочка джен-теп по имени Сутарей, она — алакратист. Это значит, что ее метки позволяют ей дотягиваться до прошлого и являть его нам. С тобой происходит то же самое?

— Нет, если только прошлое не намного отвратнее, чем кто-либо может вспомнить.

Палец Диадеры начал скользить по линиям вокруг моего глаза.

— У тебя странные метки. Почти как колесики в замке. Может быть, ты энигматист.

— Что умеют делать энигматисты?

— Никто не знает. Если не считать пары коротких упоминаний в одной из книг аббата, никто никогда не встречал энигматиста.

Она убрала палец, что заставило меня почувствовать странное одиночество.

— Пошли, — сказала Диадера, повернувшись к ведущей с башни лестнице. — Я покажу тебе аббатство.

Я не двинулся с места. Мой разговор с аббатом обрушился на меня, напомнив, что я здесь такой же узник, как если бы меня заперли в камере.

— Думаю, для одного дня я повидал достаточно.

Она остановилась и снова повернулась ко мне, переплетя свои пальцы с моими, как будто мы знали друг друга целую вечность.

— Он всем так говорит, Келлен.

Ее лицо приобрело глубоко серьезное выражение, явно не подходящее к ее чертам.

— «Ты умрешь, ты знаешь? Ты будешь с этим бороться, подумаешь, что подчинил ее, но Черная Тень все равно заберет тебя, сын мой. Ты умрешь. Умрешь. Умрешь. Умрешь».

Я всеми силами пытался удержаться и все-таки невольно расхохотался. А расхохотавшись, не сумел остановиться — даже когда смех перешел в никчемные слезы, и всхлипывания сотрясли меня так, что я поскользнулся и шлепнулся на задницу, ощутив острую боль в спине там, где ударился о ступеньку. И даже тогда я не смог остановиться.

Рейчис был мертв. Я бросил его. За целую жизнь осознания своей бесполезности я никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным, как сейчас.

Диадера обняла меня, неуклюже опустившись рядом со мной на колени.

— Все в порядке, Келлен. Я знаю. Я знаю, каково это. Но я даю слово, что теперь у тебя все пойдет по-другому.

— По-другому — это как?

Она взяла меня за руку и приложила ее к своей щеке. Кончики моих пальцев коснулись ее меток, и странная связь между нами снова воспламенилась. Потом Диадера посмотрела на меня своими бледно-зелеными глазами, и, клянусь, она могла бы сказать все, что угодно, и я бы ей поверил, даже если бы она не выбрала те слова, которые мне больше всего хотелось услышать с того дня, как я покинул территории джен-теп.

— Ты теперь дома, Келлен.

Диадера повела меня за руку вниз по винтовой лестнице башни. В конце изогнутой прихожей на третьей площадке она показала на полуоткрытую дверь.

— Это комната для гостей аббатства, — сказала она и добавила: — Если ты хочешь поспать.

Я мог бы поклясться, что слышал, как под конец она слегка повысила голос, как будто задавала вопрос. На секунду уголок ее рта приподнялся в улыбке. Или нет? К тому времени я был так измучен и у меня так мутилось перед глазами, что мне это могло просто привидеться.

Однако стоит провести достаточно ночей в тавернах для путешественников, и вы узнаете, когда люди говорят: «Если ты хочешь поспать», иногда они спрашивают, устал ли ты, а в других случаях — не хотел бы ты спать с ними. Мой народ считает, что намеки — удел поэтов, актеров и прочих презренных типов, поэтому я не очень хорошо разбираюсь в намеках.

Фериус Перфекс однажды продемонстрировала, как простое приветствие, такое как «ну, привет», может передать аж двенадцать различных намеков, от легкой незаинтересованности до откровенной непристойности. Так какой из них я услышал сейчас?

— Келлен? — спросила Диадера.

Проклятье, но она была красоткой. Даже ее теневые веснушки притягивали мой взгляд — то, как они украшают ее щеки, доходя до челюсти, некоторые тянутся вниз по идеальной шее, а последние скрываются под воротником длинного кожаного плаща.

«Если ты хочешь поспать?..»

Нет, она сказала не так. Не совсем так. И с чего бы Диадере вообще интересоваться мной? Мы только что познакомились. Это просто смешно. Вопрос был совершенно невинным. Вот только ладони мои сделались скользкими, а дыхание — необычайно быстрым. Были и другие признаки того, что я тоже ею интересуюсь, хотя я чувствовал, что очень, очень важно не обращать на эти признаки внимания.

Если бы я мог быть уверен, что она имела в виду. Будь Рейчис здесь, он бы понюхал ее ногу, а потом сообщил мне, что она хочет, чтобы я ее поцеловал, а после предложил бы мне сложные — и крайне неуместные — брачные ритуалы. С другой стороны, Фериус посоветовала бы ответить, как можно более невинно, но сопроводить ответ дерзким подмигиванием.

— Я очень устал, — ответил я, вспомнив о подмигивании секундой позже, чем следовало.

К тому же я даже не был уверен, что как следует подмигнул, поэтому сделал единственное, чего никто не должен делать в подобной ситуации: подмигнул снова.

Диадера посмотрела на меня, слегка наклонив голову к плечу.

— Ты в порядке? У тебя дергается глаз.

— Я в полном порядке… Я просто… Ну, знаешь…

«О предки, я только что опять подмигнул?»