Лена Летняя - Пришедшая с туманом

Я посмотрела на него, не скрывая восхищения. Оказывается, он уже обо всем позаботился и все устроил, пока я тут нюни распускала.

– Как тебе это удалось?

Охотник пожал плечами.

– Магия и никакого мошенничества.

Я порывисто повисла у него на шее и поцеловала в щеку. Точнее, в бороду, покрывающую ее. Охотник довольно рассмеялся, а потом подтолкнул меня обратно к кровати (нахально шлепнув пониже спины) и велел:

– А теперь марш завтракать. Я пойду найду твою горничную, чтобы помогла тебе одеться.

Весь день я провела как на иголках. Волновалась, что договоренность сорвется и начальник ночной охраны решит, что проще отдать Охотнику деньги. Боялась, что Нергард не захочет со мной говорить. Прокручивала в голове то, что хочу сказать ему сама, раз за разом, пытаясь предугадать его реакцию.

Я смотрела на уронившие головки розы и вспоминала, как две недели назад на деревенской свадьбе моя рука лежала в руке лорда Нергарда, как он обнимал меня за талию. Как смотрел, признаваясь в возникших чувствах. Теперь, когда я точно знала, что не он и не Соланж подслушали мой разговор с Охотником, становилось ясно, что он говорил искренне. И это угнетало еще сильнее.

Сама я не могла понять, что чувствую. Он нравился мне, как и Охотник. С ним было приятно проводить время, приятно разговаривать. Его прикосновение к моей руке волновало, заставляло сердце биться сильнее. Но все мои эмоции оставались приглушенными, словно присыпанными пылью, лишенными цвета. И оттого их было сложно понять, как будто что-то настойчиво мешало.

Охотник предупредил, что встреча состоится очень поздно, после полуночи, когда на посту останется только ночная стража.

– Поэтому позови горничную пораньше, скажи, что голова болит и ты хочешь лечь. Пусть она тебя переоденет. А когда она уйдет, оденешься обратно, с корсетом я тебе помогу. Мой должник обещал, что человек от него придет, когда минет полночь. Он проведет тебя в подвалы. Но только тебя, я не смогу пойти с тобой.

От этой мысли у меня по телу пробегала дрожь, но мне и в голову не приходило отыграть назад и отказаться. Оставалось надеяться, что нас не поймают. Например, люди советника. С этого хитреца станется за нами следить. Официально к нам стражу больше не приставляли, но кто знает? Он все-таки колдун. То есть, кудесник .

– Скажи спасибо, что Нергард – особый заключенный и не содержится в городской тюрьме, – хмыкнул Охотник на это. – Даже если бы я нашел подход к тамошней охране, пришлось бы ехать через весь город и как-то выбираться из замка. Задача стала бы близкой к невыполнимой.

Да, пожалуй, это стоило благодарности.

Я была готова задолго до полуночи и едва не сгрызла себе все ногти, пока мы с Охотником, пробравшимся ко мне вскоре после ухода горничной, дождались тихого стука в дверь. Молодой стражник протянул мне балахон вроде того, что я видела уже не раз, и велел надеть.

– Если что-то пойдет не так, если нас заметят, бегите, – лаконично велел он. – Если не попадетесь, то сможете оправдаться: вас никто в этом не узнает.

Мне казалось, что балахон не поможет, если что-то пойдет не так (мне просто не убежать), но я послушно надела его поверх платья.

Стражник повел меня коридорами, о существовании которых я и не подозревала. Я обычно ходила там, где ходили хозяева, а он показал пути, которыми ходят слуги, чтобы не попадаться высоким особам на глаза.

Спустившись вниз, в полуподвальные помещения, мы и вовсе оказались словно в другом мире: яркая роскошь сменилась угрюмой строгостью, воздух стал более холодным и сырым, но пока не вызывал дискомфорта. А вот недостаточное освещение давило. Днем здесь едва ли было намного светлее: маленькие узкие окошки под самым потолком не могли пропускать много света, особенно сейчас.

От мысли, что Безымянный провел тут уже две недели, пока мы наслаждались комфортом наверху, мне стало совсем нехорошо. Я поняла, что сделаю все возможное и невозможное, чтобы вытащить его отсюда. Если только я могу что-нибудь сделать.

Пока я крутила в голове нерадостные мысли, мы пришли. Стражник открыл передо мной неприметную дверь и предложил войти, строго предупредив, что у меня есть ровно четверть часа. Что ж, этого должно было хватить.

За дверью оказалась небольшая комнатка с низким потолком и таким же крошечным окошком под ним, как и везде. Здесь не было ничего, кроме голых каменных стен, от которых веяло холодом. И лорда Нергарда.

Он стоял ко входу спиной, сцепив сзади руки в замок, и смотрел в маленькое окошко под потолком, чуть запрокинув голову. Что он там видел, я не представляла, возможно, снова включил колдовское зрение, но холодом от него веяло сильнее, чем от стен. Когда я вошла, он не обернулся, вообще никак не дал знать, что заметил мое появление.

– Доброй ночи, милорд, – поприветствовала я, чтобы не терять драгоценных минут на неловкое молчание. Голос от волнения прозвучал тихо и хрипло.

– Зачем мы здесь, Лора? – спросил он вместо ответного приветствия. Его голос звучал глухо, устало.

Он был в обычной для себя одежде, но она выглядела непривычно помятой. Пока это была единственная деталь в его внешности, говорившая об изменении положения.

– Я не доносила на вас, милорд, – торопливо сообщила я, надеясь, что это хотя бы немного растопит лед. – Да, я видела вас с Белой Ведьмой во время столкновения с монстрами, но я ничего не говорила гвардейцам.

Он все-таки обернулся, удивленно приподняв брови. С места не сдвинулся и руки теперь скрестил на груди, скептически глядя на меня.

– Как же капитан Котон узнал?

– Подслушал мой разговор с Охотником, – едва слышно призналась я, опустив голову. – Я говорила об этом только с ним.

– Зачем?

– Затем, что не решалась поговорить с вами! – честно призналась я, делая шаг к нему, но тут же останавливаясь. – А чего вы хотели? Что я могла подумать, увидев то, что увидела? Услышав то, что услышала? Вы просили Белую Ведьму о помощи. А я знаю о ней только то, что ее считают ответственной за появление тумана… – я бессильно развела руками.

– Ты могла спросить меня! – Нергард тоже сделал два шага ко мне, и в тесной комнатке мы оказались практически лицом к лицу. – У тебя была масса возможностей. Хотя бы на свадьбе, когда мы танцевали. Или в любой момент до этого. Я бы все тебе объяснил.

– А почему вы не объяснили раньше?

Лучшая защита – это нападение. Я понимала, в чем была неправа. Понимала, еще когда не решалась заговорить с ним, что это ошибка. Но и он тоже мог бы быть откровеннее, тогда этой ситуации вовсе не возникло бы.

– Мы ведь разговаривали и о тумане, и о Ведьме, и о монстрах, но вы ни разу не обмолвились о том, что у вас с Ведьмой есть какие-то дела. Как молчали о странных линиях на вашем теле, которые совпадают с рисунками на ее!