Лена Летняя - Пришедшая с туманом

– Оставайтесь здесь, помогите слугам разместить людей, – велел Некрос.

И уже собрался тоже шагнуть к своему гуару, но я поймала его за руку, останавливая и заставляя посмотреть на меня.

– Почему ты не берешь меня с собой? – не знаю, чего в моем голосе оказалось больше: обиды или страха. – Мы можем помочь!

– Я хочу, чтобы ты оставалась здесь, – возразил Некрос, сжимая мои плечи. – Лора, пожалуйста. Там ведь не только туманники. Там наверняка Раж и другие стражи. Ты ничем мне не поможешь.

– Но я могу, – возразил Охотник. – Не знаю, кто такие стражи, но я могу помочь и с туманниками, и с ними.

– Я знаю, – кивнул Некрос, поворачиваясь к нему с едва заметной улыбкой. – Ты наследник Виты, и среди нас ты самый сильный после меня. И именно поэтому я хочу, чтобы ты остался здесь и защищал Лору. Потому что я не могу этого сделать. Сделаешь это за меня?

Охотник посмотрел на него, обратил внимание на руки, лежащие на моих плечах, перевел взгляд на мое испуганное лицо, и на его собственном отразилось понимание. Он криво усмехнулся и кивнул.

– Я начал это делать еще до того, как ты с ней познакомился. Так что будь спокоен. Со мной она в безопасности.

Некрос кивнул, потом наклонился ко мне, быстро целуя, и все-таки вскочил на гуара, который в следующую секунду с ревом унесся прочь.

Теперь посреди опустевшего двора мы с Охотником остались вдвоем. А колокола продолжали звонить, теперь уже раздражая до зубовного скрежета. Они мешали думать, мешали даже дышать. Я чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, а внутри поднимается волна злости от ощущения собственной беспомощности и бесполезности. А еще – от несправедливости Некроса.

Разве можно так? Бросить меня тут и ускакать на гуаре на свою, вероятно, последнюю битву с туманниками и братьями, которых он наконец вспомнил? Если Раж и другие пришли сюда, чтобы убить его, точнее, вынудить применить магию, которая убьет его через их проклятие, то вероятность того, что я увижу его еще раз, стремится к нулю. Я не могла этого принять, категорически отказывалась.

– Эй, девочка, давай, дыши, – вдруг велел Охотник, обнимая меня за плечи. – Не волнуйся, он крепкий парень. В моем мире его считали богом. Наверное, это чего-то стоит.

– Проблема в том, что другие – тоже боги, – всхлипнув, возразила я. – А одна богиня только что погибла. Твоя богиня, между прочим. И ему это тоже грозит. Мы не можем просто сидеть здесь и ждать, когда все закончится. Я не могу. И ты не должен!

Я резким движением скинула с плеч его руку, решив, что раз я не могу выплеснуть злость на Некроса, то нужно направить ее на Охотника.

– Ты не понимаешь, что происходит! Им нужна его смерть. А знаешь, что будет, если он умрет? Они вернутся в твой мир и заменят его жителей своими. Сейчас их души заточены в кристалины, но им нужны тела. И телами станут твои люди. Может быть, даже твоя сестра!

– Не ори! – одернул меня Охотник, тоже моментально выходя из себя. – Ты права, я не понимаю, что происходит. Несколько часов назад на моих глазах умерла женщина, оказавшаяся моей богиней, а наш приятель оказался вполне живым Богом Смерти из моего мира. Я понятия не имею, кто они на самом деле и чего хотят. Что из того, что я о них знаю, правда, а что вымысел. Почему они покинули мой мир и пришли сюда. И как получилось, что, подняв руку на свою сестру, я тоже оказался здесь. Из всех возможных мест – именно здесь. И мне не пришло в голову подумать об этом всем раньше, несмотря на то, что, оказавшись в чужом краю – и даже в чужом мире – я понимал людей вокруг себя. Ведь они говорили на пресловутом языке богов, который каждый жрец учит с детства наравне с родным. Мне и сейчас некогда думать об этом. Я не понимаю, что это за кристалины и о каких душах ты говоришь, но я знаю одно: сейчас сюда придут беззащитные люди из деревни, которые попали под перекрестный огонь божественных разборок. А следом за ними придут туманники, которых не смогут сдержать ни нергардские стражники, ни отвесные склоны холма, ни густые леса, ни замковые стены. Они придут сюда – и здесь начнется бойня, в которой я смогу быть полезен. И мне плевать, что там будет с твоим Некросом за стенами замка, потому что он сам поручил мне охранять тебя здесь. Боги, как будто мне надо это поручать! Я и так только этим и занимаюсь с тех пор, как тебя встретил! И сам не знаю почему.

Его эмоциональный словесный поток заставил что-то в голове щелкнуть. Кусочки мозаики подлетели в воздух, а когда снова опустились, сами вдруг сложились в правильную картинку. От картинки этой у меня перехватило дыхание и сердце забилось вдвое быстрей. Наверное, мое лицо заметно изменилось, потому что Охотник вдруг замолчал и нахмурился, как будто чего-то испугался.

– Лора? Что с тобой?

– У тебя есть мел?

Наверное, он решил, что я вдруг сошла с ума. По крайней мере, посмотрел на меня так, как обычно смотрят на сумасшедших, боясь, что они впадут в бешенство или другое невменяемое состояние.

– Что?

– Мел, – задумчиво повторила я. – Или уголь! Уголь тоже подойдет. Мне нужно что-то, чем можно чертить.

Он все еще выглядел сбитым с толку, но все-таки предположил, кивнув на входные двери:

– Камин в гостиной наверняка давно прогорел. Там можно поискать подходящие угольки.

– Точно! Гостиная. Отличный выбор.

Я побежала вверх по ступенькам, а Охотник последовал за мной, не пытаясь меня остановить, не задавая вопросов, но и не отставая.

В гостиную мы вбежали вместе. Я попросила его убрать ковер, лежавший в центре комнаты, а сама принялась перебирать угли в камине. Найдя несколько подходящих, я отнесла их на освобожденный Охотником пол и принялась чертить.

Я не примерялась, не задумывалась. Рука сама вычертила сначала круг, потом поделила его на сектора и принялась вписывать в них буквы языка, который я знала почти так же хорошо, как и родной. Когда один уголек ломался, крошился или его становилось неудобно держать, я отбрасывала его в сторону и брала следующий. Охотник молча наблюдал за моими действиями, скрестив руки на груди. Наверное, он уже и сам начал все понимать.

– Что здесь происходит? – удивленно-возмущенный возглас госпожи Фловер заставил меня дернуться, от чего одна линия пошла не так.

Пришлось стирать ее тыльной стороной ладони, потому что сами ладони уже были и так перепачканы сажей.

– У вас случайно нет крысы? – спросила я. – Или лучше живой курицы?

– Что? Я не… нет, наверное. Зачем? Что вы делаете? Что она делает?

Последний вопрос экономка, видимо, адресовала Охотнику, потому что я не отвечала.

– Я не уверен, – отозвался тот.

– Ладно, курицы все равно было бы мало, – пробормотала я. – Учитывая размеры строения.

А невозмутимо резать глотки крупным животным, вроде овец, как это делает отец, я пока не научилась. О том, чтобы убить собаку, тем более речи не шло.