Дарья Кузнецова - Мастера особых поручений

— Ты похож на идиота, — честно ответил Тавьер.

— Вот и нет, на идиота похож ты, — внезапно посерьезнел ужастик и взглянул на начальника удивительно пронзительным, особенно пробирающим взглядом. Ильнар талант оценил: теми черными бельмами, которые заменяли нормальные глаза, для подобного нужно было очень постараться. — Я бы даже сказал, на сволочь, но в это как-то не верится.

— Поясни, — не обиделся земельник.

— Охотно. Ну ладно тебе себя не жалко, это я еще могу понять. А с женщиной ты так за что? Что она тебе плохого успела сделать?

— С какой женщиной? — нахмурился Ильнар. Нет, мысль мелькнула, но… мужчина упрямо ее отогнал.

— Ты правда не понимаешь? — Грай чуть склонил голову к плечу. — С Олирой. Я могу понять твое нежелание принимать собственные чувства, в конце концов, сам недавно пытался устроить подобное. Я бы и лезть не стал — ну хочется тебе сдохнуть на работе и быть похороненным в этом кабинете, так кто я такой, чтобы мешать. Вот только мне не нравится, что из-за твоей дури и упрямства страдает она. Мне кажется, эта женщина и так слишком многое пережила и слишком многое на себя взвалила, чтобы еще так ее наказывать. А она, между прочим, впервые в жизни влюбилась. И, похоже, всерьез.

— Занятно, — тихо проговорил Ильнар, безо всякого выражения разглядывая подчиненного.

— Занятно — что?

— Что я все еще тебя слушаю, — тяжело уронил он. — И до сих пор не сдал мозгоправам. Надо же было такую чушь придумать! На тебя предстоящая женитьба действует угнетающе, сразу кругом несчастные влюбленные видятся.

— Ну да, конечно. Мне видится. Это же не тебе возмущенная полупьяная невеста высказывала, какие все мужики сволочи и какой твой начальник бесчувственный… чурбан, не стоящий и ноготка Олли. И не ты полночи отговаривал собственную невесту от того, чтобы она шла бить морду этому начальнику.

— Надо меньше пить, — процедил сквозь зубы Ильнар. — Чтобы мне не приходилось выслушивать подобный бред. Следить надо лучше за своей невестой.

— Дурак. Упрямый дурак, — с печальным вздохом констатировал Грай. — Значит, с Олирой ты объясняться не будешь?

— Не понимаю, о чем ты. Мы с ее величеством спокойно решаем все вопросы в рабочем порядке, и больше нам обсуждать нечего.

— Оно и видно, — слегка качнул головой Тагренай. — Это я на всех вокруг рычу и не даю спокойно работать. Да ладно, не сверкай ты на меня глазами, я уже понял, что разговаривать с тобой бесполезно, ты уперся. Главное, про свадьбу не забудь, приходи, — к облегчению Ильнара, переменил он тему. — Торжество небольшое, для самых близких, Лавиль будет, Таллий — в общем, хорошая компания. Никто не заставит тебя вести светские беседы и танцевать, не волнуйся. Форма одежды любая.

— Это единственный способ сейчас от тебя избавиться? — с иронией уточнил Тавьер. — Хорошо, я приду. Спасибо за приглашение.

— Отлично! — тут же просиял Грай. — Ладно, пойду обратно на свой пост, а ты все же помягче как-то с людьми, они ропщут.

— Иди уже, — поморщился Ильнар.

Хаосит наконец убрался из кабинета, и его хозяин смог подняться из-за стола, уйти к окну и закурить.

Как бы он ни рычал на ужастика и ни огрызался, называя его слова бредом, но упали они на благодатную почву. И как бы ни пытался Тавьер с головой зарыться в работу, запрещая себе думать о чем-то, кроме нее, нет-нет да и возникал вопрос: что, если бы… Мужчина злился на себя, гнал прочь эти мысли, вспоминая все старые практики самоконтроля и пару новых.

Он даже, кажется, понял, почему Ераший выбрал именно Олиру. Не похожая на Дайру ничем, не имеющая поддержки внутри страны, неспособная принести внешние проблемы — Фосса слишком слаба для этого. В общем, король со всех сторон подстраховался, чтобы избежать повторения ситуации. Туран сейчас мог только благодарить короля за удачный выбор: без Олиры пришлось бы гораздо хуже.

И Тавьер благодарил, признавая многочисленные достоинства королевы. На его беду — слишком многочисленные, не думать о них было сложно. И ладно дни, когда самоконтроль мужчины позволял ему держать себя в руках даже наедине с Олирой. Куда хуже были ночи и сны, над которыми он не имел власти.

Точнее, все это было несколько дней назад, а последнюю неделю Ильнар мучился бессонницей и находился, строго говоря, не в форме. Хорошо еще, после раскрытия заговора, публичного оглашения приговора и приведения его в исполнение в Туране стало достаточно тихо, а то, с чем не справлялся временно вышедший из строя начальник, добровольно взвалил на себя Лавиль. Молча. И за это Тавьер был ему особенно благодарен, хотя и видел, что Ондару часто хочется высказаться. Ужастик оказался прав, хоть Ильнар и не мог признать этого вслух: начальник Тайной канцелярии в последние дни все сильнее мешал этой самой канцелярии. И больше ничего не делал.

Но отсутствие серьезной срочной работы еще глубже погружало Тавьера в черную меланхолию. Мелкая рутина давала возможность забыться, отсюда и стремление безопасника придумать себе побольше дел. И всему ведомству заодно.

Старшего Мисори казнили, младшего сослали на рудники — обычное наказание за контрабанду. Да еще немного накинули срок за недонесение о преступлении: соучастие посчитали недоказанным, а тот факт, что преступником был родной отец, сочли в этой статье смягчающим. Титул же перешел к кузену бывшего лакката. От такого подарка судьбы тот отказываться, конечно, не стал. Энергичный, предприимчивый и разумный человек, рачительный хозяин, успевший сделать собственное состояние; можно было надеяться, что лаккат перешел в надежные руки.

В общем, тишина, самое время почивать на лаврах и проводить время в праздности. И скандальная свадьба аркаяра Лестри, которая должна была состояться всего через две недели, была не худшим развлечением даже с точки зрения Ильнара, который очень не любил светские забавы. Какое-никакое событие.

Городской особняк каяров Лестри

Свадьба Тагреная Анагора привлекла огромное внимание по многим причинам.

Род каяров Лестри не был баснословно богат, но зато отличался древностью, и брак его единственного наследника с непонятной девицей из Приграничья многие посчитали мезальянсом. Все, кто мог, интересовались у каяра его отношением к этому вопросу. Тот, конечно, отвечал вежливо и неопределенно, никого не желая обидеть, но почему-то не проявлял своей прежней фанатичности в вопросах чистоты крови.

Не мог же он признаться, что имел серьезный и трудный разговор с собственной супругой, которая непримиримо потребовала не лезть к молодым. Потому что она уже отчаялась дождаться внуков, и если Гартай испортит все в этот раз, то пусть на старости лет готовится к разводу. Спорить было бесполезно. Да и… каяр уже выучил, что переупрямить сына не получится, рычагов влияния на него нет, и все попытки воззвать к здравому смыслу приведут только к ссоре и отсутствию отца жениха на свадьбе.