Галина Гончарова - Маруся. Попасть - не напасть [СИ]

Чтоб всех террористов черти до конца веков на сковороде без масла жарили. И вилами в зад пихали!

Негуманно?

А гуманистов бы сюда! И мордой потыкать в раненых! В убитых!

И запереть с трупами. Пусть проникаются идеями всеобщего прощения и возлюбления.

Хорошо, я не пострадала, не считая слабости. И могла помогать.

Санитарка из меня, правда, не очень, в местных лекарствах я вообще никак не разбираюсь, разве что перевязать могу… этим и занялась.

Полицейские принесли откуда-то воду, таскали ведрами, и я активно взялась помогать врачу. Промывала раны, перевязывала, наорала на бабу, которая неудачно впала в истерику, и даже пару пощечин отвесила.

Всем плохо, ты тут еще орать будешь?

Умер у тебя кто? Нет? Ну и молчи, овца нестриженная! А то под ноль побрею!

Я понимаю, что это такая реакция на стресс, запоздалая, но выслушивать ее не обязана. Вот ни разу, ни два раза.

А если еще и все остальные заведутся… тут же кошмар начнется. Сейчас скулят потихоньку, а если впадут в громкую истерию, мы тут с ума сойдем. Или такого натворим, что уже сейчас думать страшно. Так что истерику я пресекла быстро и решительно, получив одобрительный взгляд от врача. Так их… народными средствами!

Второго эшелона спасателей пришлось ждать еще три часа. Видимо, нас подловили в сельской местности. Пока до города добрались, пока там колесо завертелось, пока сюда доехали…

Мы успели перевязать всех, раздать сухпайки, то есть хлеб, сыр, мясо, холодные закуски, найденные в вагоне-ресторане, а детям еще и сладости, обнаруженные там же.

Успели более-менее определиться с вещами, вытащить их и раздать законным владельцам. Не оставлять же пожитки в чистом поле?

Успели даже списки пассажиров найти. Это уже полицейские.

Последнее меня не обрадовало, но документы есть, предъявлю.

Обещанные дрезины меня порадовали.

Я видела, как это выглядит в нашем мире, платформа, на которой едва хватает места для четырех человек. Здесь они выглядели иначе.

Интересно, был ли здесь свой Карл Дреза? [11] Барон Карл Фридрих Кристиан Людвиг Драйз фон Зауерброн, немецкий изобретатель мясорубки, пишущей машинки, велосипеда, прим. авт .

Здесь дрезины были рассчитаны изначально человек на десять, да еще к каждой крепился прицеп примерно на столько же человек.

На них приехало примерно сорок человек разного железнодорожного персонала и полиции. И тут же принялись наводить порядок.

Полиция занялась налетчиками и населением, железнодорожники бросились обследовать вагоны и паровоз. Все при деле, все заняты… вот и до нас дошла очередь, перецепили дрезины и принялись грузить пассажиров.

Раненых, женщин и детей эвакуировали первыми, и я не стала отказываться. Была охота здесь сидеть до завтра?

Полицейские сверяли списочный состав, помогая людям грузиться в прицепы.

Как полиция выглядит здесь?

Серые мундиры, эполеты, каски, сабли, пистолеты…

Мне понравилось.

А что сейчас они были усталые, запыленные, грязные, кое-кто и в крови… так работа! Не на параде стояли, а людям помогали.

– Паспорт?

Я молча протянула Машин документ.

Как выглядят паспорта в этом времени? Да обычная книжечка, похожая на наш паспорт, только обложка попроще. Картонная, грубая.

Внутри – голубые листки с гербом империи.

На первом листке имя – фамилия – отчество – год рождения – где и кем выдан документ.

На втором основные сведения.

Место регистрации, место проживания, дети, супруг…

Кстати – отметка о магии. Одаренная – или нет. Мария была неодаренной.

Ну и ладно, так спокойнее. Фотографий тут, конечно, не было. Приметы тоже не указывались. А какие? Цвет волос – штука индивидуальная, зависит от выбора красок по лавкам, цвет глаз разве что? Но и это субъективно.

У меня была подруга, глаза которой меняли цвет от серого до голубого. Красиво, конечно, но как тут укажешь?

Ладно, я не в претензии.

Полицейский проглядел мой паспорт, кивнул…

– Где остановитесь в городе, сударыня?

– К родным поеду, господин… эээ… полковник? – Я ткнула пальцем в строчку с адресом. Полицейский, которого я определенно повысила в звании, пригладил усы и кивнул.

– Не забудьте зайти в участок по приезде. В течение трех дней отметиться надо.

– Да, господин полковник.

Я уселась с края. Подобрала юбки, чтобы освободить побольше места… прокатимся с ветерком? Подозреваю, что я к концу поездки буду на черта похожа. Уже как кошмар выгляжу, чумазая, потная, растрепанная, а тут еще пыль добавится…

Ну и пусть ее!

Дрезина – не лошадь, шарахаться не будет. Главное убраться отсюда до прибытия мага. А уж в городе я себя приведу в порядок.

Угадала я точно.

Пока доехала до города… м-да.

Надо зайти на вокзал в туалет и привести себя в порядок.

Ей-ей, такое чудовище не то, что людям лучше не показывать – крокодилов им пугать можно. Покажи меня сейчас убежденному каннибалу, так он на всю оставшуюся жизнь вегетарианцем станет.

Но что творилось на вокзале!

За оцеплением из полицейских волновалась сотенная толпа. Тысяч человек тут не было, но пара сотен – точно.

Родные, близкие, просто зеваки, журналисты, всякая шушера…

Засверкали магниевые вспышки.

Я порадовалась, что плащ с капюшоном, натянула его поглубже и так прошла в здание вокзала. Погляделась в зеркало.

Жуть жуткая.

Ладно, вода, мыло и расческа творят чудеса.

Я вышла из туалета, чувствуя себя человеком, и тут же попала в нежные лапки полиции.

Вопросы были те же самые.

Кто, куда, зачем…

Я отвечала, благо, Маша снабдила меня полной информацией по своей жизни. Полицейский записывал. Потом поблагодарил меня и кивнул на выход.

– Там ваши родные приехали, сударыня.

– Мои родные?

В горле пересохло.

Меня резко замутило, не планировала я сейчас встречаться с кем-то… нет, не планировала. Не ко времени. Но…

Не удирать же теперь?

– Кто?

– Ваша мать.

– Где она?

Я оглядывалась по сторонам, словно не понимая, не видя…

– Я попрошу ее пригласить, сударыня.

– Пожалуйста, – кое-как выдавила я.

Лучше пусть все решится здесь и сейчас.

В зал ожидания ворвалась толстющая бабища в какой-то невнятной юбке и жуткой блузке с рюшечками.

– Доченька!!!

И стиснула меня в объятиях, щедро поливая слезами и обдавая вонью немытого тела.

– М-мама?

– Машенька, солнышко мое ненаглядное, я ТАК волновалась, ТАК ВОЛНОВАЛАСЬ!!!

Тетка активно загоняла себя в истерику. И что мне оставалось делать?

– Мама, успокойтесь. Я жива, я здорова, я здесь. Все в порядке. С кем младшие остались?

– А… Ванечка присмотрит. И за Аришей, и за Петрушей.

В способность шестнадцатилетнего парня присмотреть за девчонкой-подростком и десятилетним мальчишкой мне вот ничуть не верилось. Ни капли и ни разу.