Галина Гончарова - Маруся. Попасть - не напасть [СИ]

Управляющий?

Если в этом мире существует такое сокровище, как бескорыстные, добросовестные и не вороватые управляющие – покажите хоть одного! Я ХОЧУ это видеть!

Мечтаю!

Тоже управляющему дела до какой-то лощинки! Щаззз!

И я подозреваю, что маги – народ капризный. Им деньги давай, а не работу на благо партии и правительства.

Градоправителю?

А ему-то это к чему? Положа руку на сердце, лощинка сколько уж лет существует, и черти оттуда не лезут. Вот и вы туда не лезьте. Проще запретить туда шляться, чем тратить время, силы и деньги в попытках изничтожить странное явление.

– Это – плохое место.

– Я понимаю, – кивнула я. – А у нас есть выбор?

– Откажись от этой идеи.

Я посмотрела на мамашу.

Она что – может говорить рассудительно? А иногда еще и думать? Хм… неожиданно.

– А что взамен?

Мать посмотрела непонимающе.

– А что надо взамен? Деньги есть, наследство ты через полгода получишь, будем жить…

– Как? Деньги кончаются, наследство проживать? А как быть, когда Ваня соберется жениться, я и Аришка выйти замуж? Да и ты не отстанешь? Что, думаешь, на всех хватит?

Мать об этом точно не думала. Нахмурилась…

– Двадцать рублей в месяц, хотя бы двадцать – это двести сорок рублей в год, – просто сказала я. – Чтобы получать такой процент, нужно положить в банк тысяч восемь, лучше – десять. И не забывай, жизнь – штука сложная. Человек может заболеть, может попасть в сложную ситуацию, ему может понадобиться крупная сумма, тогда основной капитал уменьшится. У нас не так много денег. Это кажется – ого! А на деле, если жить только на проценты, или поделить на всех, там мало будет.

– Но…

– Твои предложения?

Предложений не было.

– На наш век хватит.

– Хватит ли? Что за история с этой лощиной?

Мать понурилась.

– Я тогда маленькая была. Бабушка рассказала…

История была такой.

Если кто-то в детстве не совершал безумных поступков, он не был ребенком.

Мы в свое время считали крутым сходить ночью на кладбище и принести оттуда ветку сирени. Белая сирень, махровая, шикарная, цвела только там, на одной могиле…

Ох, как же могло влететь от родителей за такие похождения! Но и ходили, и носили…

В Березовском дети тоже бегали на кладбище. А тут возник разговор…

Ане тогда было лет восемь, не больше. Ну и… развели девчонку «на слабо». Она пошла бы в ту лощинку, видит Бог. Пошла бы…

Заложила сестричка.

Рассказала все родителям, и отец впервые в жизни взялся за ремень. Выдрал он Аню так, что повода не идти искать не пришлось – неделю с кровати встать не смогла. А бабушка рассказала ту историю, из-за которой лощинка получила недобрую славу.

Вроде как было это лет сто-сто пятьдесят назад, может, и чуть больше.

Стоял в той лощинке скит.

Всего три домика с монахами, жили они себе и жили…

Пока однажды не нашли на пороге скита – девушку. По преданию – красивую, словно заря. Золотые волосы, золотые глаза, золотая кожа…

Ничего она о себе не помнила, не знала, не ведала, в горячке малым не неделю лежала… монахи хотели ее выходить и в город отвезти – не успели. Попалась она на глаза молодому барину, за какой-то надобностью оказавшемуся в скиту.

– Демидову? – не удержалась я.

– Бабушка говорила – барину.

С другой стороны, а какие тут еще баре шлялись? Я развела руками.

– Извини, что перебила.

Мамаша махнула рукой и продолжила.

Конечно, увидев такую красотку, барин не утерпел. И забрал ее к себе.

Как уж там обходилось, хорошо ли, плохо ли… если есть мужчина и есть женщина, могут быть и дети. И красавица оказалась в тягости.

Только вот счастья это никому не принесло.

Богатые на бедных не женятся, а благородные – на неясно ком, будь та хоть какой красоты. У барина-то невеста была в столице, вот и позвали его жениться.

Говорят, златоглазая уже на последних сроках была, когда узнала, что любимый ее на другой женился.

И в тот же день пропала, как не бывало.

По следам собак пустили, искали, а только дошли до лощинки – и ахнули.

Скита словно не было, пятно черное на его месте, лощинку туманом затянуло, а в том тумане ровно кто жалобным голосом поет. Колыбельную малышу…

Без слов, а только понятно все, так мать свое чадо укачивает.

Искали, кричали, с собаками все прочесали…

Никого не нашли.

Ни монахов, ни девушку… никого.

Говорят, как барин приехал, да узнал это, пошел он тоже в лощинку, да и сгинул там. Нашли наутро седого как лунь, а лицо… и не узнали, сразу-то. Словно что-то ужасное он увидел, да так и помер от страха.

А колыбельная там так и звучит.

И вот еще как говорят.

Мужчины там сразу загибнут. А у женщины еще может и есть шанс.

Я задумалась.

– Я Ваню попрошу со мной не ходить.

– И сама б ты не ходила. Ни к чему это…

Мне оставалось только пожать плечами. К чему, ни к чему…

За историю – спасибо, а только делать-то что дальше? Есть варианты арендовать землю у Демидовского управляющего. Рядом с одной из деревень…

Что-то мне подсказывало, что ничем хорошим это не кончится. Я – мещанка, без особых прав, надуть меня, кинуть, а то и поиметь во всех смыслах – дело чести. Ее отсутствия.

А тут…

Лощинка – и лощинка. Если можно там купить землю и что-то выращивать… плевать на ту историю! Свою напишем!

– А в скиту что-то выращивали? Бабушка не говорила? То есть прабабушка?

– Не говорила. Но должны были… наверное…

Мать ушла, а я лежала и смотрела в потолок.

Что там такое, в этой лощинке?

Что там может оказаться?

Не знаю.

Но сходить определенно надо. Посмотреть, подумать…

Серьезно, здесь я ничего выращивать не смогу. А там, может, и шансы есть?

Я махнула рукой на все размышления, усилием воли расслабила мышцы лица и принялась мерно дышать и считать до ста. На третьем повторе упражнения меня накрыл глубокий крепкий сон.

Утром Ваня подъехал к крыльцу на небольшой телеге, запряженной флегматичной коняшкой.

– У соседа попросил, – ответил он на мой вопрос. – Сказал, дрова купить да привезти… заплачу.

Я кивнула. Правильно, ни к чему лишние разговоры, а дрова мы и на обратном пути купим.

– Зря вы это, – повторила мать.

Я молча полезла в телегу.

Зря, не зря…

А что еще делать было?

Коняшка мерно рысила по дороге, поднимая пыль. Пахло чем-то уютным и спокойным… из детства. Еще оттуда…

Поскрипывали колеса, сияло прохладное еще весеннее солнышко… я куталась в шаль.

– Ваня, расскажи, как вы тут жили? Без меня?

Парень посмотрел на меня.

– Вот так, Маш. Жили… скажешь тоже. Я копейку сшибал, где мог, Аринка от рук отбилась… ты приехала, у меня хоть надежда появилась. Петька на глазах оживает, Аришка хоть и дичится, а приглядывается. Знаешь, как паршиво бывало…