Сергей Плотников - Искажение

— Жёны, — не отстала африканка, в отличии от остальных оставшаяся за кухонным столом, где она на первом попавшемся блюдце фигурно высыпала дорожку из своей особой травы — видимо, чтобы поджечь. Она склонила голову, обдумав ответы, остальных и пояснила. — Я во всяком случае — точно. Потому что шаман сказал “жена” — значит, жена. Пусть и третья, да.

За зазвонивший телефон я схватился как спасательный круг.

— У тебя сегодня последний экзамен, и я уверена, что ты его конечно же сдал, моя умница!

— Мама! — простонал я. — Только не говори, что…

— Мы тут с папой к тебе приехали! — не слушая меня, победно возвестила она. — С тортиком. И видишь, я специально позвонила тебе не в дверь, как ты просил. Давай, открой нам с домофона дверь в подъезд.

— Мама!!!

Гудки. Громкий щелчок зажигалки в руках Нгобе. Чёрт. Чёрт! Мне кажется, или спасти мир было действительно легче?!

Три года спустя.

— Наночка, эта ткань не мнётся, — на всякий случай предупредил я. Вотще: завладевшая утюгом юки-онна даже ухом не повела, продолжая наглаживать лёгкую камуфляжную куртку со знаками различия курсанта. Ещё один просто образцовый идиотизм: три дня назад на общем построении студентов военной кафедры мне в числе прочих парней и нескольких девчонок выдали военники, в которых чёрным по белому написано: “младший лейтенант”. Военная кафедра, кстати говоря, на этом и закончилась — и пофигу, что до диплома учиться ещё год [22] Очное обучение в медицинском университете шестилетнее, а вечернее — семилетнее. Время обучения на военной кафедре — три года: для обычных вузов его окончание совпадает с выпуском, а для медвузов — нет. и мы, вообще-то, пока даже не врачи. Это потом, когда защитишься и если призовут, придётся дослуживать два года по офицерскому контракту — вот тогда офицерские погоны будут положены. А пока — гордо красуйся буковками “К”, ага.

— Нана, на улице лето, — взмолился я. Вот это, наконец, подействовало: бывшая убийца отставила нагревательный прибор и придирчиво осмотрела предмет одежды. Недовольно поморщилась — но всё же отдала его мне. Иногда на Куро-тян находит, и ей позарез нужно поизображать из себя ямато надесико, идеальную японскую женщину — ну, как она сама это понимает. Причём достаётся не только мне, но и Мирен. Только Иге с её воистину носорожьей чуткостью по силам проигнорировать эту настойчивую заботу. Впрочем, африканка до сих пор запросто жрёт руками суши, не заморачиваясь этикетом и палочками — дикое дитя бескрайней саванны, блин! И ведь может вести себя нормально — но зачем? Так же прикольнее, да!

Впрочем, за звание главной раздолбайки в семье с Нгобе спорит именно Куроцуки: шаманка в своём “Лумумбе” практически круглая отличница и на хорошем счету, а японка держится на “удв.” и пересдачах, и только потому, что без неё университетская команда дзюдо ни одной медали на соревнованиях не получит. Зато в борьбе уже КМС, и против всех правил на бюджете учится, раньше всех получив гражданство РФ! Чудеса, блин — куда там магии.

— Вот, возьми, любимый, — когда Мирен так меня зовёт, сердце до сих пор заходится в нежном томлении! — Тут пирожки с мясной начинкой, как ты любишь, вот тут — гуляш в контейнере, его надо в первую очередь съесть…

Улыбаюсь и киваю: в отличии от Наны, Ми любит готовить не периодами, что не раз уже спасало нашу семью от длительного питания растворимой лапшой и подветрившимися бутербродами. Это сейчас нам денег хватает и на трёхкомнатную квартиру в аренду, и на два учебных курса, а три года назад родители почему-то не оценили замечательную компанию, собравшуюся у меня дома. Отец ещё ничего, а вот мать устроила безобразную сцену — хорошо хоть на лестничной клетке персонально мне, а не при всех. Я там зимой как раз пытался протрезветь а потом с Максом ругался — плохое место, наверное.

По итогам “разговора по душам” срочно пришлось искать хоть какую-то работу — с денежного довольствия меня сняли и квартиру оплачивать отказались. Что ж, всё — к лучшему: волей-неволей пришлось сделать первый шаг к настоящей независимости. Заодно узнал цену родственным чувствам… Нет, потом мы, конечно, вроде как помирились — но осадочек неприятный такой остался у всех действующих лиц.

— Ты нашего мужа так загрузила, будто он не на три дня уезжает, а на две недели, да, — ух ты, медведь в берлоге сдох! Иге в выходной (!) летом (!!) проснулась до двенадцати сама (!!!) — и всё только для того, чтобы меня проводить! Польщён, что сказать. — Мужчина сам добудет себе еду, а вот защитить его от зла — наша задача-а.

Пафосная фраза слегка подпортилась сладким зевком, после чего мне в руки сунули самодельный довольно тонкой выделки браслет.

Ремешки, бусинки, ещё что-то трудно опознаваемое и, кажется, человеческие волосы трёх цветов, переплетённые тонкой косичкой. Типичная поделка шамана, за которую отдельные ценители готовы сотни тысяч рублей отвалить. Нгобе единственная из нас работает, так сказать, по изначальной специальности. Между прочим, из “Лумумбы” её тоже однажды чуть не турнули — за исполненный заказ куклы Вуду на декана. Говорят, шуму было в узких кругах — и не хочешь, сам в духов поверишь.

Конкретно вот эта фенечка — защитный амулет. Не артефакт, именно амулет — шаманизм ведь не магия, нет. Есть у него специальное название, так и не смог запомнить — этакий маяк для женских чар. Я уже получал такие штучки перед важными по мнению африканки жизненными моментами: когда шёл устраиваться лаборантом в фармакологическую лабораторию, потом перед стажировкой в больнице. Везде, что характерно, справился успешно — хотя на козырное место в лабе по правде не рассчитывал совсем: не провизор я и не биолог, а там именно они по большому счёту в лаборанты нужны. Странно, что Иге решила сплести мне “щит” именно сейчас…

— Армия — война, даже в мирное время, — “объяснила” мне девушка. — А война не бывает понарошку, нет. Нужна вся удача и вся мудрость, какие только есть, даже если всего на три дня.

Ну ладно. Не дурак же я отказываться от халявной удачи и мудрости? Так, время. Ух, как раз куртка “проглаженная” остыла.

Про две недели Нгобе не с потолка упомянула: именно настолько на “летние сборы” загребли студентов, обучающихся на военных кафедрах, или по-современному, “центрах военной подготовки при вузах”. По слухам, будущих офицеров ждали армейские палатки, двухярусные нары и ледяная вода, а так же марш-броски в полной выкладке до попадания в норматив и повторение матчасти вдали от цивилизации. Неудивительно, что все парни, кому предложили принять участие в “медицинском экспериментальном обследовании”, ухватились за предложение руками и ногами: три дня вместо четырнадцати и в госпитале! Туманное обещание получить “особое специальное приглашение”, если наши параметры здоровья окажутся в рамках каких-то там секретных нормативов все пропустили мимо ушей: три дня — и СВОБОДА!